Россия. Отрезок федеральной транзитной магистрали М-53 (Новосибирск – Кемерово – Красноярск – Иркутск), удаление около 70 км от ближайшего населенного пункта. 22 июля 2011 года, 04:49 по местному времени. Старший смены группы сопровождения грузоперевозок Антон Варламов, сотрудник иркутского ЧОП «Булат». Охрана и сопровождение грузовой колонны.

Ночной перегон по изрытой трещинами старой объездной дороге – вообще удовольствие ниже среднего. Обычно на ночь мы останавливаемся в каком-нибудь клоповнике или съезжаем с трассы, чтобы разбить лагерь. Но в последние несколько лет это стало невозможно: фирма-грузоперевозчик ставит жесткие условия по срокам, поэтому экономится каждая секунда, на счету каждый пройденный километр. Наша колонна – это три большегрузные фуры, напоминающие скорее корабли среднего тоннажа, да одна машина сопровождения – мой боевой «жигуль», раскрашенный в бело-красно-черные цвета охранного агентства. Кризис, разразившийся два с половиной года назад, ударил по всем, кто хоть что-то делал. А когда одно за другим стали закрываться предприятия, фирмы и фирмочки, охранять тоже стало нечего. Закрылись, с перерывом в пару месяцев, сразу два ЧОПа, в которых я работал. Но пока мне повезло: получилось наняться в «Булат». Контора эта славилась тем, что ее основали бывшие менты, державшие большинство крупных подрядов на железной дороге и автомобильные грузоперевозки по области. Но и им приходилось кисло: за последние три месяца штат сотрудников на треть сократили и мы, выезжавшие на сопровождение грузов нормальной бригадой из восьми человек, теперь вынуждены были работать вчетвером. Однако работа есть работа, даже если понимаешь, что рисковать за жалкие пятнадцать – двадцать тысяч плюс премиальные – это стремно. Мне выпало ехать во главе каравана, да еще в одиночку, освещая изобилующую ямами колею жидким светом фар служебной «пятерки». С картой в одной руке и прыгающей «баранкой» в другой я вел колонну. Изредка приходилось останавливаться, чтобы по рации подбодрить водил трех трейлеров, движущихся в отдалении. Народ матерился, но ехал следом, поскольку это был единственный способ миновать затор на основной магистрали, образовавшийся из-за крупной аварии. Открытый тягач, везущий подержанные «японки» в Новосибирск, не рассчитал скорость, пытаясь обогнать какую-то легковушку, перевернулся и перегородил всю трассу. То, что скоро образуется настоящий затор и надо искать объезд, в голову пришло только мне. Быстро доложив диспетчеру об изменении маршрута, я дал команду нашему маленькому каравану съезжать с трассы сначала на небольшой отрезок грунтовки, ведущий в какой-то поселок километрах в сорока на юго-запад. Водилы стали возмущаться, но Мишка Овчинников, или просто Михась для друзей, быстро угомонил шоферской профсоюз и мы строем двинулись в объезд.

…«Пятерку» тряхнуло на ухабе, выровняв руль и снова сверившись с картой, я наконец-то вырулил на криво заасфальтированный съезд, снова выходящий на основную трассу. Водители приветствовали появление ровной дороги одобрительными гудками, словно это не они два часа назад материли меня на чем свет стоит. Михась сообщил по рации, что из графика выбиваемся часов на десять-двенадцать. Что тут остается делать? Значит, идем без заезда в кемпинг, чтобы наверстать время. Ничего особенного, такое бывает очень часто, я за пять лет привык. Снова затрещала рация:

– Я «полста пятый», у замыкающего ситуация, требует отработки по одиннадцатому, «полста первый», как понял?

Черт! Это Андрей Ильинский, наш самый молодой артельщик, все еще шпарит по кодовой таблице и слишком легко верит водилам. Эти хитрые граждане уже просекли, что остановки на пожрать не будет, и просемафорили в «хвост», чтобы тот «сломался». И может быть даже поломка настоящая, водители у нас виртуозы и могут ездить даже на трехколесной телеге без мотора, но все мы люди. Водителю платят не только за доставку груза, но и за километраж, поэтому так и так он свой оклад получает, торопиться им некуда. Да и устали люди: третьи сутки идем почти без отдыха. Даже отлить подчас приходится в бутылку, чтобы не выбиваться из графика. Я лично усталости уже который год не замечаю, работа позволяет жизни просто идти своим чередом. Мелкие и средней серьезности проблемы словно снежинки на сильном ветру – пролетают мимо, некогда обращать на них внимания. Я беру микрофон с пассажирского сидения и, отжав тангенту, уже в который раз начинаю перебранку суровым тоном:

– «Полста первый» – «полста пятому»! Скажи водиле, пусть хоть на себе груз тащит, но пойдем по графику! А будет выступать, передай, что даже прогонных за километраж не получит, я лично поспособствую…

– Варенуха, старый хер! – в наш разговор вклинивается веселый голос, это Михась. – Опять ты молодого на «фу-фу» развел. Сказано же было: портвейн и шлюхи только в Новосибе, или не терпится?!.

Так мой напарник разрядил обстановку. Теперь ушлый пятидесятилетний Виталий Варенуха, который как раз и ведет замыкающую фуру, пристыжен. У водил свой гонор, свой кодекс, по которому все херня, главное показать свои мастерство и удаль. А тут его пробивают на предмет «сачка», что очень обидно. Поэтому теперь его оправдания насчет стуков и хрипов в моторе железного коня воспринимаются несерьезно. Мишка снова меня выручил, избавив от как минимум получасовой перебранки с хитрым шоферюгой. Не то чтобы я недолюбливал водителей вообще, но конкретно с этой бригадой мы едем только второй раз и еще не успели толком притереться друг к другу. Понять водил можно: машина чужая, зарплата мизерная, а риск упокоиться под придорожным кустом после нападения дорожных бандитов очень велик. Едут и боятся. Да еще дрожат за сохранность груза, за который в случае чего придется по полной отвечать перед хозяевами…

– «Полста первый», ответь «полста второму». – Хриплый из-за статических помех голос приятеля оторвал меня от невеселых мыслей. – Как там обстановка впереди?

С Овчинниковым я знаком давно. Мишка переходил со мной из одной фирмы в другую, как только закрывалась первая, и вот уже десять лет мы на пару тянем охранную лямку, постоянно прикрывая друг друга. Он моложе меня на шесть лет, пришел в охрану сразу из армии, надеясь перекантоваться какое-то время, пока не найдет работу получше, да так и застрял. Смуглый, черноволосый, с жесткой щеткой усов под курносым носом и веселыми глазами-маслинами, Михась очень походил на какого-то советского актера времен перестройки, говорил, быстро выпаливая слова, отчего любая, даже самая серьезная мысль у него выходила как затравка для веселого анекдота. Мишка служил где-то на Дальнем Востоке, но про свою службу ничего не рассказывал, упоминал только, что ходил на военном сторожевике по Амуру, и все. Там же, видимо, научился ловко биться врукопашную, отчего везде, в какую контору мы с ним не попали бы, получал надбавку за наставничество по части мордобития. Сдружились мы случайно, когда стояли смену на аптечном складе, куда решили забраться наркоманы. Михась ловко скрутил одного, но не заметил второго нарка, целившего ему в спину из огнестрельной пукалки. Я не колеблясь продырявил взломщику башку из служебной «мухобойки» – ИЖ-71. Целиться по конечностям – это все для отмазки перед ментами: обдолбанный наркоша вполне мог пальнуть, изрешети я его хоть из пулемета. Еще по службе в армии помню, как обколотый промидолом сержант-контрактник перестал стрелять только после того, как ему снесло полчерепа осколком близко разорвавшейся мины. Давно это было, но опыт не пропьешь, поэтому жив я сам и остался цел Михась. Отписок по ментовской части вышло жуть как много, но в конечном итоге меня отпустили, прекратив дело за отсутствием состава преступления. Напарник оценил случившееся правильно и стал приглашать то на шашлыки, то просто посмотреть хоккей в спортбаре. Сначала я отказывался, но после очередного отказа мне позвонила жена Овчинникова, Тамара. И я понял, что спас Михаилу жизнь и теперь он волей-неволей несу за него ответственность. Человек я не шибко компанейский, предпочитаю жить отшельником. Но приятельские отношения завязались как-то сами собой, и теперь я был у Мишки кем-то вроде друга семьи.