– Ольд обрушил волну, Удэй послал молнию, воины ударили мечами, но это не причинило Сою и Андине никакого вреда, и напрасно лютовали боги, напрасно воины снова и снова взмахивали оружием. Ни те, ни другие ничего не могли поделать с двоими, из единения которых родилось новое божество, божество любви, ведь боги, как известно, бессмертны. Потом Ольд рухнул в свое море, Удэй скрылся в тучах, а мечи рассыпались по рукоять. Только после этого Сой и Андина разлетелись искрами самоцветов.
Джонни прибыл на Самос со знаниями о планете, которые он почерпнул из содержавшихся в памяти бортового компьютера справочников. Компьютер в числе прочей информации поведал ему и легенду о самосских самоцветах. На Самосе, обосновавшись в гостиничном номере, Джонни, свято помнивший со школы косморазведчиков, что информации никогда не бывает много, разложил перед собой роскошные проспекты: ослепительные пляжи, обнаженные красотки, успехи местных санаториев в графиках омоложения и оздоровления. О самоцветах Самоса упоминалось часто, но мельком. Когда в глазах у Джонни начало рябить от разноцветных букв, он наткнулся не рекламу фирмы “Самосские древности”: “Вам нужен настоящий самосский талисман? Зна shy;чит, с нами – к монументу Одиноких”. Ниже пояснялось, что в оплату, десять кредов, входила не только доставка к монументу и обратно, но и болтовня гида, включавшая “доподлиннейшую историю о знаменитейших самосских самоцветах”.
Джонни отправился в фирму на другой день. Заплатив десять кредов и получив билет, он принялся ждать. Когда число желавших совершить экскурсию к монументу Одиноких и оплативших свое желание достигло двадцати человек, подали пассажирский гравилет, комфортабельный “урсуик”. Грузная дама-экскурсовод предложила занять места.
Они полетели над парками, гостиницами и танцплощадками, над искусственными гротами, фонтанами и беседками, – словом, над подернутыми дымкою праздности самосскими островами, ну и, конечно же, над морем.
Экскурсовод, миссис Фромбок, начала тарахтеть, едва гравилет оторвался от земли. За час полета Джонни узнал, что ежегодно планета принимала сто миллионов гостей, в заботах о которых протекала жизнь самосцев. Для гостей делалось очень много: при населении в пятьдесят миллионов человек на Самосе было четыре миллиона полицейских; особая служба “Честь Самоса” зорко следила за состоянием техники и сооружений, это помимо единых для всей Империи служб. Гостеприимство самосцев зашло так далеко, что на Самосе уничтожили всех сколь-либо опасных животных, не забыли и про ядовитые растения, и все это – во избежание несчастного случая с кем-нибудь из гостей. Если уж так случилось, что вы заболели, к вашим услугам – прекрасная медицинская сеть. Все больницы Самоса прошли аттестацию и признаны лечебницами первого или экстра-класса, иных на Самосе не дер shy;жат. Тем не менее, гостям Самоса надо бы знать: отдавший предпочтение лечебнице “Материнские руки” (код 32567) сделает правильный выбор. (Код запишите, миссис Фромбок плохого не по shy;рекомендует.) Для обретения же всей полноты душевного спокойствия гостю планеты не помешало бы застраховаться в компании “Надежная защита”, прекрасная страховая компания.
Почувствовав, что гравилет пошел на снижение, Джонни, начавший подремывать, глянул вниз.
Он увидел маленький островок без признаков жилья – желтый песок, деревья, холмы, каменные гряды. Остров назывался Пята Бога, прокомментировала миссис Фромбок. Видите, с высоты птичьего полета остров очертаниями напоминает след человеческой ноги, а кто смог бы оставить след такой величины, кроме бога?
На Пяте Бога определенно искусственное происхождение имело единственное место – располагавшаяся в широкой части острова каменная площадка. В центре площадки находилась скульптура, выполненная без тщательной проработки деталей: из глыбы камня выступали контуры двух человеческих фигур.
Мужчина прижимал к своей груди женщину. Напряжение их поз, выражение лиц – все говорило о том, что это минута не нежности, а опасности.
Монумент “Одинокие” был создан сто пятнадцать лет назад скульптором Уильямом Поттером, который, как сообщила миссис Фромбок, между прочим, одно время обладал активизированным самоцветом.
– Никого нет, – пробормотала толстуха, сидевшая впереди Джонни, тоном обвинителя: ну вот, обещали показать достопримечательность, а что это за достопримечательность, вокруг которой не толпятся зеваки, не поблескивают линзы фотоаппаратов и кинокамер.
– В полдень здесь всегда людно. Мы специально проводим экскурсию в такое время, чтобы никто не помешал нашим клиентам смотреть и слушать, – зубасто улыбнулась миссис Фромбок. Кого слушать, она не уточнила: ясно кого, ее. Здесь до Джонни, наконец, дошло, на какую птицу она была похожа, – на курицу, и на попугая с хохолком, так заученно-трафаретно она выговаривала.
Когда все выбрались из гравилета, не исключая водителя, миссис Фромбок описала рукой привычную дугу и забубнила:
– Перед вами монумент “Одинокие”, мастер Уильям Поттер, пятьсот семнадцатый год галактической эры. Легенда говорит, что…
История о самосских самоцветах: в варианте фирмы “Самосские древности” была точной копией истории из компьютерного справочника, знакомой Джонни. Повторение известного не так уж интересно выслушивать, да и автоматические обороты речи миссис Фромбок действовали усыпляюще, однако перед Джонни были они. Одинокие Сой и Андина, изваянные несомненно великим талантом. Взору Джонни то здесь, то там, на бетонной площадке и на желтом песке, попадались самосские самоцветы – и его не могла не тронуть судьба тех, кого одинокими сделали объятия, и в какую-то секунду Джонни показалось, что это не Андина стояла, выбитая из камня, а Лола.
Но это, конечно, была не Лола. И как только ему могло прийти в голову такое, разве их возможно было спутать, мужественную, можно сказать, мужеподобную Андину и хрупкую Лолу?..
– Здесь самое богатое на самоцветы место из всех островов Самоса, фирма гарантирует, – сказала миссис Фромбок, завершив повествование. – Сами видите, их даже искать не надо. Так что каждый сможет выбрать себе самоцвет по вкусу. Сбор у гравилета через час. Вы можете походить по острову, только особо не расхаживайтесь. – Миссис Фромбок шутливо погрозила пальцем. – Ждать не будем.
– Тетя, а когда он взорвется? – спросил розовощекий мальчуган, подняв с земли самоцвет.
– Не взорвется, а надо говорить: засветится, – внушила миссис Фромбок. – Когда захочешь, деточка, тогда он и засветится. Только захотеть надо сильно-сильно.
Тут из-за монумента показался пожилой человек с неопрятной, свалявшейся бородой и в мятой одежде. Он выглядел истощенным, в выражении его лица было нечто болезненно-жалкое.
Люди, гости Самоса, начавшие расходиться, насторожились. Миссис Фромбок поспешила объяснить:
– Этот старик совсем безобидный, зовут его Дивой. Он от любви помешался. Сорок лет назад Дивой с одной девицей любовь крутил, а она возьми да за другого замуж выйди, за мясоторговца с Гванавы. Дивой запил по-черному, а потом сюда явился. Существует поверье, что здесь, у монумента Одиноких, талисман скорее активизируется, чем в каком-то другом месте. Исследования показали, что это не так, но людское мнение живуче.
– А что, активизированный талисман привораживает? – спросила экскурсовода некрасивая девушка.
– Нет, не он сам. Человек с активизированным талисманом становится богатым, а уж богатство, точно, привораживает.
– Да та его молодуха уже давно старухой стала, – хохотнул лысый толстячок.
– Не стала. Через год после свадьбы с мясоторговцем она погибла. Полетела на Землю, а обшивка корабля возьми да лопни по шву. Так и не выяснили, отчего.
– Он что же, на острове постоянно находится? Чем он питается? – спросила сердобольная старушка, завзятая путешественница.
– Остров он не покидает, но о нем можете не беспокоиться, здесь полно съедобных корней и ягод.
– Так старик не знает, что его пассия умерла? – спросил кто-то.
