Я хихикнула, не сдержавшись. Тем самым привлекла к себе внимание парня.

– Что-то не так? – Охранник буквально отставил дверь в сторону, освобождая проход. – Почему вы улыбаетесь?

– Да так. – Мне пришлось одернуть себя. И взять с себя клятву – больше не хихикать. Могут не понять, запросто. – Так, это я о своем.

– Я уж было подумал…

Пришлось мне удержаться от немедленной критики. И что же ты подумал? О том, как это нечестно – обманывать, что у тебя уши заложило, когда ты на втором этаже торчал? Тут и полный профан поймет, что на таком расстоянии от взрыва даже волосы не шевельнутся. Брешешь, собака! Врешь нахально. За дуру меня принимаешь. Недооцениваешь. Ух, я тебе покажу!

Протиснувшись в освобожденный проход, я увидела коридор второго этажа. Та же самая картина. Битые стекла. Осенний сквознячок дует в пустых рамах. Бардак. Поломанные двери, кроме двух или трех уцелевших. Сорванные со стен светильники. Словом, и здесь не лучше. Но и не хуже. Совсем «не родственная» разрушениям от взрывной волны картина. Тут, скорее всего, люди замешаны. Может быть, сам хозяин, не выдержав таких атак со стороны неведомых злодеев, двинулся умом и все пораскидал и разворотил? Ведь Иван, доверенное лицо Ветрова, говорил о его прямом характере и тяжелой руке. А чем не версия? Разозленный хозяин особняка напился в хлам. Побил охранника за то, что он допустил минирование его транспортного средства. Навел беспорядок на всех этажах. А теперь успокоился и хочет, чтобы покушения больше не повторялись. Хочет защищенности. Жить хочет. Ну и дела…

Не озвучив свои подозрения и версии, я продолжила играть роль дурочки:

– А погибший водитель и правда очень долгое время работал на Ветрова?

– Да. Десять лет, бессменно.

Солидный срок. За такое время настолько можно привязаться к человеку, что членом семьи его считать будешь. А в случае его гибели – оплакивать, как родного. Немудрено в таком случае малость умом повредиться и все переколотить в собственном доме. Немудрено и в запой уйти. Продолжительный. И плевать на бизнес, каким бы он крупным ни являлся. Горе личное важнее.

Я проявила толику беспокойства:

– А семье погибшего сообщили?

Охранник обернулся на ходу:

– Он был сиротой.

– Что, даже похоронить его некому будет?

– Обижаете, – он мрачно усмехнулся. – Шеф все устроит по высшему разряду.

Я представила вероятную картину похорон в уме. Кивнула:

– Это радует. После стольких-то лет сотрудничества! Службы, вернее.

Он согласился со мной:

– Еще бы!

– А у Ветрова есть семья?

Мимолетное изменение мимики собеседника навело меня на всяческие мыслишки, но охранник меня удивил:

– Есть. В данное время семья его на курорте.

Я призадумалась, осторожно ступая по осколкам стекла. Странно. Отчего ему в лице-то меняться? Если есть семья – скажи. И веди себя соответственно. Такое ощущение, будто я великую тайну мироздания хотела этим вопросом выведать. Что-то в этом доме нечисто! Не развернуться ли мне восвояси, дабы избежать проблем? Таким макаром и в глубокий омут залезть можно. Навсегда.

– Семья о покушении знает?

Охранник отшвырнул ногой обломок оконной рамы, отрицательно качнул головой:

– Нет. Шеф не хочет, чтобы они волновались. Вот проблему решит, с вашей помощью, и вообще забудет о том, что в него стреляли. И другим говорить о ней запретит. Лишние волнения ни к чему.

Я была с ним полностью согласна. Тетушке Миле я тоже многого не рассказываю порой. Признала:

– Логично.

– Ну вот и я о том же.

Он остановился перед одной из целых дверей. Скромненько постучавшись, приоткрыл ее. Доложился. И через мгновение распахнул ее передо мной. Отступил в сторону:

– Проходите. Александр Геннадьевич вас ждет.

Ветров по телевизору смотрелся не так солидно, как на деле. Да и растерян он немного был, растрепан, что ли. Еще бы – взрыв во дворе собственного дома, выстроенного твоими руками, любого человека из накатанной колеи вышибет. Даже стального типа с железными нервами. Строишь-обустраиваешь свое семейное гнездо, а тут… Тут – заряд адской взрывной штуковины. Взрыв, унесший личного водителя к небесам, забор в одном месте обваливший, выбивший все дорогущие стеклопакеты с лицевой стороны дома и нанесший – что подозрительно выглядит – странные разрушения внутри особняка, попутно вломив охраннику в глаз. Эх и взрыв, медь его так! Наверное, все же направленный какой-то? Или новое изобретение, повторюсь, российских ученых? Чудеса!

Ну так вот. О Ветрове…

Высокий, светловолосый, крепко сбитый, волосы с сединой, в движениях – сила сквозит. Чем-то на скандинавского викинга похож немного. Естественно, такой «образец» сам со всеми своими проблемами будет разбираться. Звать на помощь – это не его «последний выход». Интересно, до какой же степени его прижало, если он обратился к услугам женщины? Что-то тут нечисто, еще раз повторюсь. Наверняка не только покушения числятся в списке его напастей. Шантаж по-любому должен присутствовать, связывая его по рукам и ногам. Ничем другим такого «лося» не обуздаешь. Растопчет, не заметив, кого хочешь. Сам… Хм… А чем его можно шантажировать? Нищетой? Вряд ли такое реально: он лично пару кварталов пенсионеров прокормит, ничуть не обеднев при этом. Может быть, информацией? Тут имеется несколько вариантов…

Хозяин кабинета заговорил, сбив меня с мыслей:

– Проходите, Евгения Максимовна. Рад нашей встрече и дальнейшему сотрудничеству.

Я вошла. Подала руку – для рукопожатия, а не для поцелуя, намеренно подчеркивая этим, что и сама могу рожи бить, стрелять и что не надо видеть во мне женщину. Я – мужик. Красивый! В юбке. Примерно так. Женщину во мне пусть злодеи видят и недооценивают пускай – тем самым. От чего и страдают впоследствии.

– Я тоже рада. Нечасто берешься охранять жизнь такого человека.

Шутка, пусть и неуклюжая. Но на лице Ветрова не промелькнуло и тени улыбки. Глаза его остались холодными и тусклыми. Неужели он из-за взрыва так переживает? Немудрено. В городе еще «пинка» ему снайпер наподдал, покорежив много личного имущества, по-любому тут загорюешь. Тут и до запоя недалеко. Пара шагов каких-то. Или часов.

– Присаживайтесь, Евгения Максимовна. – Пострадавший от действий неведомых злопыхателей бизнесмен указал мне на ряд кресел, стоявших вдоль длинного стола.

Налил в кружку кофе из кофейника.

А кабинет у него солидный! Совсем не подражает современным офисным помещениям, хозяева которых стремятся подчеркнуть свое стремление идти в ногу со временем и забивают их до отказа электроникой, пластиком и прочими новомодными штучками. Кабинет нужен для работы, а не для показа, для работы – вдумчивой, основательной. И он должен иметь условия для отдыха. Душевного отдыха, а не физического. Что-нибудь «вечное», что ли, вроде камина. Приятное, наподобие чьей-нибудь шкуры. Желательно – медведя. Бурого. И ковер, а не линолеум и не ковролин на полу. У моего нанимателя был именно такой кабинет. Основательная мебель из натурального дерева. Кожаные кресла, тяжелые и крепкие. Шкура косолапого бедолаги на стене. Мрачноватые обои. И – самое главное – камин. Тоже настоящий. Приятно! Надо бы почаще сюда заглядывать в будущем.

Я поставила сумку возле стола. Уселась в понравившееся мне кресло, предварительно проверив его на предмет осколков на сиденье. От предложенного мне кофе отказалась молчаливым жестом. Начала я вот с чего. С главного:

– Если вы выбрали меня в качестве своего телохранителя, то должны принять несколько моих условий. Без этого – никак.

Клиент отставил кофейник и невостребованную чашку в сторону. Посмотрел на меня грустно:

– Что за условия?

– Вы должны кое-что рассказать мне о своем прошлом, так как, я думаю, угроза исходит именно оттуда. Вероятно, вы кому-то навредили в самом начале вашей карьеры, вот пострадавший и мстит вам теперь, оправившись и встав на ноги.