Слейтер перещелкнул регулятор винтовки со «снотворного» и «взрывчатки» на «яд». Он быстро застрелил двух волков и увидел, как один издох еще в прыжке — так мгновенно действовала цианидная смесь, которой были начинены иглы. Металлический лязг справа заставил его оглянуться — он увидел, что Данна отчаянно сражается со своей винтовкой. Осечка! А клыкастый черный монстр уже прыгнул на нее сбоку. Слейтер выстрелил в тот миг, когда Данна упала под тяжестью твари.
Абсолютно не осознавая, что схватка, длившаяся считанные секунды, уже закончилась, Слейтер со всех ног, спотыкаясь на бегу, бросился к Данне и лихорадочно принялся стаскивать с нее убитого зверя. Внезапно волчий труп колыхнулся словно сам собой — Данна столкнула его и села, обжигая гневным взглядом Слейтера. Он потянулся было помочь ей, но она сердито оттолкнула его руку. Она ничего не сказала только потому, что никак не могла перевести дух. Слейтер понял, что девушка не желает его помощи, и отошел, нисколько не обидевшись — он испытывал безмерное облегчение от того, что она жива. Он заметил, что Брин как-то странно смотрит на него — уж не ревнует ли молодой охотник? Не говоря ни слова, Слейтер перезарядил винтовку.
К Данне подошел Тау Ланг, и они о чем-то заговорили, хотя никто не мог разобрать ни слова из их беседы. В свете утра даже в сгущавшемся тумане видно было, что Данна не пострадала.
Восьмерых убитых волков так и бросили валяться на прогалине. Уцелевшие звери удрали. Падальщики — растения, животные и кое-какие местные твари — позаботятся о трупах.
Часа два отряд шел без отдыха. Время от времени Мюллер советовался с Лангом. Обычные компасы были бесполезны на Марсе с его слабым магнитным полем, а потому военные использовали радиокомпасы, настроенные на маяк базы Арес. Однако нынешняя маскировка исключала использование подобных устройств — оставалось полагаться только на звезды и опыт следопыта.
Как почти везде на древней планете, местность была равнинная, с редкими и пологими холмами, однако второе рождение древнего Марса придало жизни и бодрости и марсианским джунглям. Едва тепло и свет нового дня коснулись растений, все вокруг начало пышно разворачиваться, казалось, на глазах, и за каждым новым клочком тумана перед путниками возникали все новые диковины — чудилось, что они выпрыгивают, как живые, из густой туманной пелены.
Один раз зеленое щупальце и впрямь бросилось на Ланга, который как раз шел впереди. Марсианский кровосос был одним из тех видов местных растений, которые на равных боролись за место под солнцем с пришельцами с Земли. Большинство представителей марсианской флоры приспособились вести активную жизнь ночью, когда земные растения спали. Кроме того, они предпочитали расти в пустынных регионах и на полюсах, где приходилось туго даже земным мутантам.
Кровосос был примечательным исключением из этого правила. Его зеленый цвет не имел никакого отношения к хлорофиллу — это была маскировочная окраска, позволявшая ему таиться среди земной растительности. Зоологи до сих пор спорили с ботаниками о том, следует ли марсианского кровососа вообще относить к растениям. С виду он напоминал огромный и грязный диванный валик с шестью длинными гибкими щупальцами, одно из которых как раз бросилось на Ланга — и промахнулось. Старый руккер прыгнул в сторону, а Мюллер, стремительно отпрянув, вскинул свой короткий лук и пустил стрелу в заросли. Оттуда донеслось свистящее шипение — словно там засела огромная змея. Мюллер довольно улыбнулся, а Тау похлопал его по спине.
— Их так просто не прикончишь, — сказал Мюллер Слейтеру, который все еще ошалело таращился на заросли, из которых исходило громкое шипение. — Я прикинул, где должно быть тело, и выстрелил наугад. Эти твари копят в себе газ под давлением — в основном кислород и монооксид углерода. Именно с помощью этого давления они так резво хлещут щупальцами. Я проткнул ей брюхо, и теперь ей понадобится несколько дней, чтобы зарастить дыру и восстановить давление. А пока что она не опасней надувного матраца.
Слейтер мог только молча восхищаться познаниями своего командира. Ему, конечно, тоже все это было известно, но знать и применять свои знания на деле — вещи разные.
Они дважды останавливались, чтобы перекусить жестким сушеным мясом и горьким твердым хлебом, который выпекался из размолотых корней растения, встречавшегося в рукке. С водой проблем не было: лужи и заводи попадались часто, иногда такие большие, что их приходилось огибать. Все они были мелкие, с мягким илистым дном. Вокруг заводей густо росли низкие развесистые ивы со стволами метра в полтора в обхвате — потомки карликовых арктических ив. У одного озерца Брин прикончил копьем черную лягушку длиной с его локоть, которая глупо таращилась на них из воды на миг дольше, чем следовало, позабыв об осторожности. Этим вечером на стоянке Мюллер и трое руккеров съели лягушачьи лапы сырыми. Брин в качестве награды за поимку получил глаза, а Слейтер, Фенг и Накамура предпочли отказаться от своей доли.
На следующий день Слейтер понял, что ни рукк, ни само путешествие не доставляют ему никакого удовольствия. Данна разговаривала с ним только тогда, когда он к ней обращался, да и то с полнейшим безразличием. Накамура был молчалив и угрюм, а Мюллер, Тау Ланг и Фенг говорили немного и главным образом друг с другом. Единственным, кто по-дружески относился к нему, был Брин, и наконец выяснилось, что на него произвело глубокое впечатление то, как Слейтер прикончил марсианского волка.
— Мы все, Слейтер, готовы умереть, защищая Мудрую Женщину, — серьезно говорил он. — Одна из причин, почему я и Арта присоединились к вам, а не к Тем, Кто Ушел, это то, что пришельцы с юга презирают Мудрых Женщин. Это безумие, если не хуже. Они, конечно, не говорят об этом открыто, но их истинные чувства можно понять, когда они говорят с нами, молодыми воинами. Тот, кто спас Мудрую Женщину, счастливый человек, за ним хорошо идти. Моя тетя была Мудрой Женщиной, но у меня нет ее силы. Я никогда не буду конселом, и я рад этому. Конселам приходится слишком много учиться.
Слейтер старался запоминать все услышанное, понимая, что эти сведения пригодятся потом не только ему. Он знал, что в кланах руккеров царит матриархат, но подробности их социального устройства были весьма туманны, а большинство просмотренной им информации довольно противоречиво. На марше никто не разговаривал, но когда отряд останавливался на отдых и выставлял часового, Брин охотно беседовал со Слейтером. Молодой офицер узнал, что должности консела и военного вождя — отнюдь не одно и то же, и весьма редки случаи, когда один человек совмещает обе должности, как, например, Тау Ланг. Именно поэтому он пользовался таким огромным уважением. Консел был мужским эквивалентом Мудрой Женщины, а кроме того — постоянным членом единственного надкланового правительства, которое признавали Истинные Люди. Это было нечто вроде неофициального парламента, который собирался редко, но тем не менее ухитрялся держать своих членов в курсе событий и даже голосовать по важным вопросам. Названия у этого правительства не было, или же Брин не захотел его назвать.
На третий день Слейтер обнаружил, что понемногу привыкает к путешествию. Он лучше спал ночью, не ворочался и не ежился от холода. Он и прежде был хорошо тренирован, но одно дело — гарнизонная жизнь, и совсем другое — рукк. Теперь его мускулы окрепли. Он обнаружил, что даже к насекомым, не боящимся холода, можно притерпеться.
Земные блохи и вши сумели выжить на Марсе и во многих местах стали сущим бедствием. Комары и москиты днем сбивались в густые стаи, особенно у воды. По счастью, ночь обездвиживала большинство этих тварей, хотя кое-кого из них тепло спящего человека могло и разбудить. Слейтер один раз прикончил какую-то ползучую пакость — разновидность крабовой вши примерно в дюйм длиной, — после того как она разбудила его болезненным укусом. Видел он и пауков вдесятеро крупнее, но они, похоже, не хотели сталкиваться людьми, как и люди с ними. Щелкунчики им не встречались, а Хват мирно сидел в своей коробке.
