– Нет! – возразила фрау Орта решительно. – Я не нанимаю сыщиков для выслеживания моего мужа.

– Я выслеживаю преступника. За сведения, которые я узнаю попутно с моей работой, я не беру отдельного гонорара.

– Я не хочу! – воскликнула фрау Орта вне себя от гнева. – Все то, что касается лично нас, мы решаем наедине с моим мужем. Мы не нуждаемся в третьем лице.

Но Пино, который исследовал замок письменного стола, совершенно не заметил, как разволновалась фрау Орта.

– Я сегодня же протелеграфирую ему, – сказала она. – Ему, вероятно, известно, кто это сделал. И потому я попрошу вас не трудиться. Мой муж и я сами приведем все в порядок.

Пино покачал головой.

– Невозможно! Тут речь идет о тяжком преступлении. Грабитель, вероятно, унес с собой добычу, он был вооружен, даже стрелял…

– Это ваше дело! – возразила госпожа Орта.

– Вы ошибаетесь, сударыня! Тут затронуты общественные интересы. Полиция и гражданские власти обязаны выступить официально, если вы не желаете огласки, то предоставьте это дело мне. Я обещаю вам скорое и негласное расследование. Фрау Орта поняла, что он прав.

– Я гарантирую вам абсолютную тайну, – продолжал Пино, – при условии, что вы поможете мне и не станете усложнять мою работу.

Фрау Орта задумалась. Между тем Пино продолжал разыскивать следы. Через некоторое время фрау Орта сказала:

– Допустим, что вы правы и что мой муж меня обманывает, хотя вы еще не представили мне ни единого доказательства…

Пино указал на акцию и на три кредитных билета и сказал внушительно:

– Прошу вас!

– Это – не доказательства. Но предположим, что это так. Все равно, я не чувствую себя вправе вступать с вами в союз против моего мужа.

– Моя деятельность не направлена против вашего супруга. Моя задача состоит исключительно в том, чтобы установить, кто преступник. Все это я узнаю без огласки и буду считать свою задачу законченной, когда я предъявлю преступника вам, вернее даже – вашему мужу.

Теперь только фрау Орта дала свое согласие. Одновременно она составила телеграмму мужу:

Она побежала к двери и позвала слугу, чтобы отдать ему телеграмму. Но затем передумала, подошла к телефону и продиктовала ее.

При более тщательном осмотре Пино не нашел подтверждения для своих подозрений. Все валялось в диком беспорядке, так что нельзя было предполагать, что преступник успел внимательно пересмотреть бумаги. Напротив, создавалось такое впечатление, что он перерыл все впопыхах. Вполне понятно, что он при этом не заметил нескольких кредитных билетов. К тому же кепка вряд ли принадлежала грабителю-джентльмену, хотя, конечно, он мог явиться переодетым или бросить кепку с целью навести расследование на ложный путь. Но, боясь потерять доверие фрау Орты, он ни слова не сказал о своих сомнениях. Ее равнодушие он считал умелым притворством. Он был уверен, что она все сделает, чтобы выяснить и расследовать это дело. Во время своих размышлений он левой рукой небрежно постукивал по столу и вдруг почувствовал под своими пальцами песок, увидел песочницу и заметил следы, которые сразу запечатлелись в его памяти. Он осторожно отодвинул в сторону все, что валялось вокруг, и внимательно стал разглядывать следы.

– Какой дурак! – пробормотал он и с самоуверенной улыбкой измерил отпечаток рук. Затем он обшарил весь пол и обнаружил следы ног. – Новичок! – крикнул он фрау Орте, которая только что вернулась в комнату.

– Любитель! Потрудитесь взглянуть! – И он указал ей на свои открытия. – Мы скоро его поймаем.

Измеряя следы его ног на полу, он вспомнил противоречивые показания прислуги. В конце концов, может быть, это все-таки кто-нибудь из них, подумал он. Он сказал фрау Орте, что не нужно упускать из виду никакие возможности, даже самые маловероятные. И хотя он далек от мысли высказать какое-нибудь подозрение, он считает необходимым допросить всю прислугу. Фрау Орта вначале возмутилась и заявила, что она ручается за каждого из своих людей. И только когда Пино сказал, что допрос через полицию будет для нее гораздо неприятнее, Орта решилась созвать прислугу.

– Дамы, прошу – налево, мужчины – направо! – приказал Пино, как будто речь шла о танцах. Они стали в два ряда друг против друга. Пино приказал: – Пожалуйста, прошу дам протянуть руки! Так! Ладонями кверху!

Фрау Орта сказала им несколько ободряющих слов, и только после этого женский персонал исполнил требование Пино. Пино прошелся перед рядом и сравнил руку каждой женщины с приготовленным им отпечатком руки и пальцев преступника. Он быстро обнаружил, что не только рука Фифи, которая носила перчатки номер шесть с половиной, но и огромные лапы пожилой кухарки были значительно меньше, чем измеренная им модель.

Одинаковыми результатами увенчался и второй осмотр, когда Пино скомандовал:

– Правую ногу вперед! – и сравнил отпечатки ног с ногами задетых за живое женщин. – Дамы свободны! – решил Пино и предпринял ту же процедуру с мужским персоналом. Но ни одна рука и ни одна нога не походила размером на громадные следы преступника. Пино покачал головой и сказал с важным видом: – Должно быть, это был великан!

В довершение всего Пино вытащил из кармана кепку и попробовал надеть ее каждому на голову. Она оказалась очень маленькой и подошла только старому конюху, шестидесятилетнему, робкому и болезненному человечку. Когда фуражка очутилась на его голове, он весь задрожал от страха и, упав на колени, начал клясться и уверять, что он ни в чем не виновен. Но Пино сделал серьезное лицо. Правда, оттиски пальцев и ног совершенно не подходили, но зато фуражка пришлась как раз по мерке…

Тогда Фифи, пожалевшая старика, выступила вперед и установила его алиби. Она рассказала о пирушке, на которой старик присутствовал от начала до конца, и сослалась в качестве свидетелей на всю прислугу. Все одобрили ее невольную измену, когда дело коснулось чести их товарища, и единодушно подтвердили ее показание. Фрау Орта, на которую они все смотрели со страхом, ожидая наказания, сделала строгое лицо, но затем сказала:

– Тем, что Фифи так храбро созналась во всем, она искупила вашу вину!

Пино представил себе на основании вещественных доказательств внешность преступника. Разыскать человека со сверхъестественно большими ногами и руками и малюсенькой как у ребенка головой не представляло никаких трудностей для такого сыщика, как Пино, прошедшего через огонь и воду.

Хирн на вокзале сел в автомобиль и наобум назвал шоферу какую-то улицу, расположенную далеко в северной части Берлина. В автомобиле он переменил свое платье на костюм апаша, который производил впечатление подлинности уже на многих балах-маскарадах. Когда автомобиль очутился в северной части города, Хирн написал записку: «За проезд» и положил ее вместе с бумажкой в пять марок возле себя на сиденье. Затем, осторожно приоткрыв дверцы, он выждал удобный момент и незаметно выскочил из автомобиля.

Приняв вид босяка, в подлинности которого никто не усомнился бы, он обошел все огромные дома в поисках меблированной комнаты. Наконец он нашел подходящую на четвертом этаже одного пятиэтажного дома и нанял ее за пять марок в неделю. Там он первым делом искусно наклеил себе усы и бороду и с радостью убедился, что он потерял всякое сходство с доктором Хирном, державшим пари на такую крупную сумму денег со знаменитым сыщиком Пино.