– Это было ловко, не спорю. Но не больно‑то задирай нос: без Гончара и без Вишни у тебя бы ничего не получилось! Вот Обходчик – да, он смог меня обыграть и без посторонней помощи. А ты – вряд ли.

– Не важно, как. Важно, что всё кончено.

– А тебе, значит, всё равно, сам справился или никогда бы не смог сам, без помощи других? Никакого самоуважения – одна лишь чистая логика?

– Мне не всё равно, каким будет результат.

– Уровень, до которого ты продвинулся, это самый главный из всех результатов!

– Я знаю, кто я.

– Нет. Ты знаешь, кем ты не являешься: ты больше не человек.

– Я кое‑что другое.

– Что именно? Как называется это другое? Сверхчеловек? Супер‑человек? Кое‑что‑другое‑человек? У тебя даже истинного облика нет! Ты его повторяешь, но ты не можешь его возродить. А без лица ты всего лишь супер‑ничто.

– Лицо мне больше не нужно.

– Оно было тебе нужно, когда ты строил Большой Дом. Почему, как ты думаешь, Иерархи продлевают жизнь своего тела и даже тупые Охотники учатся менять облик, но всё равно остаются собой? Вы думали, это школярское правило ограничивает ваше развитие. В действительности оно защищает каждого, кто научился перемещать свою душу. Предав своё тело, вы не стали сверхлюдьми – вы перешли в разряд бестелесных, отверженных, проклятых духов. Какого бы уровня вы ни достигли, вы всё равно начинали как люди!

– Не важно, кем мы начинали – важен результат.

– А ты представляешь, каким он будет для вас? Ты же долго живёшь, ты должен был видеть таких же, освободившихся от плоти! Призраки, одержимые людскими страстями, теряют и разум, и силу, а потом становятся настолько слабыми, что с ними сможет справиться недоучившийся Гончар!

– Как с тобой?

– Что – со мной? Со мной никто не справился. Ты заключил меня в оболочку. Но не навсегда. Временно! Ты не можешь ни убить меня, ни ослабить, как, полагаю, рассчитывал. Людские души гаснут, если их заключить в неживой предмет. А со мной чего только не было! Подумаешь – пластиковый человечек! Лучше, чем расчёска для хвоста или оправа очков. Рано или поздно я выйду отсюда и обрету истинный облик. И это будет твой последний день, потому что таких шуток я не прощаю!

– Согласен, ты сможешь выйти отсюда. Но будет слишком поздно. К тому времени мы разрушим Уишта‑Йетлин. И твой бесценный Обходчик будет мёртв.

– Ты не понимаешь, дорогой мой! Для меня не бывает «поздно». Для вас бывает. Вы можете опоздать или не успеть, а я никогда не теряю время, потому что в моём распоряжении – вечность. Я помню, когда не было Уишта‑Йетлина, и доживу до его уничтожения или саморазрушения. И Обходчик тоже однажды умрёт. А я всё равно буду жить!

– Ты можешь опоздать к моей смерти.

– Ну, и что? Ты сдохнешь, а этого достаточно. А если понадобится, я тебя воскрешу, чтобы убить собственноручно. Думаешь, не знаю, как?

– Не важно. Важно, что сейчас ты не можешь выбраться.

– И не могу тебе помешать? Не могу повлиять на твой результат? А ты в курсе, что проиграл, и уже давно? Ровно в тот момент, когда решил, что можешь сравняться с такими, как я! Дело не в том, что ты выступил против самого Лоцмана! Дело в том, что ты занимаешься человеческими делами, а сам мнишь себя чем‑то большим. Смешно наблюдать, очень смешно!

– Мне тоже смешно! Всесильный Лоцман угодил в детскую игрушку!

– Вот если бы ты смог уничтожить меня, тогда можно было бы хохотать… Нет, ты всё равно не понимаешь и не поймёшь! Ловушка страшит тех, кто находится во власти времени. Ловушка мешает сделать ход, отнимает драгоценные часы, приближает поражение. Наказание тюрьмой, которое практикуется в человеческом обществе, в том и состоит, чтобы отнять несколько лет от жизни. Всё равно что кусок смерти или небытие в рассрочку.

– Интересное толкование!

– Всего лишь интересное? Мне понадобилось несколько раз родиться в человеческом теле и пройти весь путь до конца, чтобы разглядеть смысл таких вещей. Ты про это забыл, когда решил, что ты выше! Я, бессмертный, могу понять людей, если очень захочу, но ты и тебе подобные не в состоянии выйти за пределы своей ограниченной жизни…

– Мы не только люди и мы не только жили.

– Нашёл чем хвастаться! Вы познали небытие, научились делить на ноль, но всё равно не способны перестать быть людьми. Даже наоборот. Хочешь, докажу? Вы собираетесь воевать с Большим Домом. Мстить кому‑то. Что‑то доказывать. Были бы вы подлинными бессмертными, вы бы предпочли пережить свих врагов. Наблюдали бы, может быть, вмешивались бы, но не всерьёз. Потому что оно не стоит того. Всё кончится – и Уишта‑Йетлин, и те, кто приговорил вас. И начнётся что‑то другое. Это и есть жизнь! Ты никогда не задумывался, почему бессмертные всесильные Лоцманы никогда не пытались захватить Вселенную?

* * * 01:48 * * *

Прозвище «Ныряльщица» Уи получила задолго до того, как переделала тело под свой главный талант и начала претендовать на имя «Хватальщица» и «Глотальщица». Последнее достижение наделило её титулом «Хозяйка Гьершазы», но радости от такой победы – ноль. Уи равнодушно взирала на свои владения. А чему радоваться? Свалка, как она есть: всё, что можно съесть, съели, остальное покрывалось плесенью и постепенно растаскивалось по окрестностям. Куски, осколки, ошмётки, обрывки и огрызки всех цветов радуги покрывали Гьрешазу, словно уродливое лоскутное одеяло. Она больше не была серой, но оставалась омерзительно грязной.

Как Уи ни старалась, она не смогла прекратить слепое всасывание мусора с Земли и других периферийных миров. Гьершаза изменилась – здесь больше не было ни покоя, ни тишины. Посвистывал ветер, заплутавший в лабиринте ржавых труб, шуршали бумажки и пластиковые пакеты. У подножья холма, где возлежала Ныряльщица, стайка хмерлиней дралась с визгливыми детёнышами тинников. Шуму от них было, как от ярмарки.

«Раньше было лучше», – думала Уи.

Она скучала по безысходным мертвенным просторам.

«Зачем Лоцману понадобилось всё менять?»

Спешить было некуда – сторожи себе Границу, лови нарушителей! Просто и скучно. Уи знала, что её время придёт, когда Норон и Траквештрерия соберут армию и двинутся на Большой Дом. Вот тогда‑то придётся попотеть, пробивая норы для соратников и разрушая вражеские порталы!.. Но это будет не скоро. Пока что она убивала время, играя в догонялки с ученицей Лоцмана и её глупым защитником.

Не беда, что Тийда Лан Хоколос застрял в пушчремце! Так даже веселее. Лишнее доказательство того, насколько опасен и ненадёжен «метод носителей», который применяли Отвратни.

Сама Уи изменила тело, едва представилась возможность, а потом столетиями пряталась в Слоях, закусывая Охотниками из Большого Дома. Никто не мог её поймать! Она не завидовала товарищам, которые могли жить среди людей. А чему тут завидовать? Малейшая ошибка – и ты растворяешься, теряешь контроль, забываешь себя.

«Лучше умереть, чем вселиться в человека!» – подумала Уи.

Тийду она не жалела – слишком уж высокомерный!

«Вот пусть теперь побегает!»

Конечно, если бы была возможность, она бы спросила совета у Норона. Но тогда придётся покинуть Гьершазу, а значит, оставить Границу без присмотра. Поэтому Уи решила подождать. Вдруг Тийда сумеет взять верх? Или ученица Лоцмана устанет и совершит ошибку…

Писк, визг и рычание усилились: драка малышни, которую заметила Уи, переросла в серьёзную схватку. Число участников увеличилось и продолжало нарастать. Из ближайших луж вылезли взрослые тинники – очевидно, на подмогу детёнышам. Среди них попадались экземпляры до пяти метров в длину. Взъерошив жёсткую шерсть, зубастые черви отбивались от наседающих шершавней, которые приползли на шум драки. Издалека это походило на борьбу макарон с вермишелью.

Ослабевшие и раненые твари пытались отползти подальше. На краю поля битвы их встречали вездесущие гидры. Даже жадуны присоединились к общему веселью, что было редкостью: они редко выбирались на поверхность.

Объедки пиршественного стола доставались хмерлиням, которые затеяли всё кутерьму.