– А на новых?

– Есть, но их не слышно.

Варя потянулась к лицу Держителя, и он наклонился, чтобы ей было удобно.

– Здорово! – сказала Варя, проводя пальцем по прохладной розовой коже с белыми и бордовыми прожилками.

Она стояла у пилона на «Новокузнецкой» и гладила мрамор. Вокруг – люди, все куда‑то спешили. Грохотал отъезжающий поезд. Ничего особенного. Обычный день.

Варя оглянулась на бронзовую чеканку, потом задрала голову, чтобы рассмотреть «окна» на своде станции. Всмотрелась в мозаичное небо – и поймала взгляд того, кто наблюдал за ней.

– Пошли, – Варя схватила Беседника за руку. – Я хочу познакомиться с остальными!

* * * 01:14 * * *

Когда вам трижды говорят, что того, кто вам нужен, нет на месте, а потом на четвёртой попытке выходит вежливый курьер и, держась на почтительном расстоянии, просит «больше не приходить, а то мы милицию вызовем» – значит, вас вышвырнули. А когда вслед кричат: «И скажи спасибо, что не вызвали сразу!» – значит, приговор обжалованию не подлежит.

Помыкавшись по вокзалам, Макмар решил вернуться к прежней жизни. Вестей от Вражницы и тех, к кому он её отправил, по‑прежнему не было, а денег оставалось всего ничего. И в какой‑то момент его осенило: отнять можно всё, кроме мастерства. Он хороший закройщик, один из лучших в Москве! У него накопилось достаточно ценных знакомств, а значит, можно напроситься в постоянный штат. Ему нередко предлагали стать закройщиком какой‑то одной студии – та же Мадам Инесса уговаривала. Раньше он избегал работы на полный день, держал марку, но теперь‑то такой вариант вполне подходит! Более того, если его вычислят, не станут нападать, чтобы не вовлекать непричастных...

Так он думал в понедельник, отправляясь по первому адресу. К исходу среды не осталось дверей, в которые он мог постучаться.

Жалкие трусливые твари! Всего неделю назад скалили зубы в льстивых улыбках и умоляли взять ещё заказик, а теперь и в глаза не смотрят! На порог не пускают. Как будто он прокажённый!

– Добрый вечер, Максим Маркович!

Простое приветствие, на которое он раньше внимания бы не обратил. Теперь оно обнадёжило. Макмар обернулся на голос – и увидел портниху Жанночку, которая стояла у сигаретного киоска, держа под мышкой бутылку минеральной воды.

– Здравствуй, Жанна! – улыбнулся он, шагнул к ней, но заметил, как исказилось её покрасневшее лицо, и замер.

Их разделяло пять шагов, несколько окурков на промёрзшем асфальте и что‑то, о чём Макмар мог лишь догадываться.

– Жанна, что происходит‑то? – спросил закройщик. – Я хотел к вам зайти…

Она поморщилась, как будто не хотела говорить. Странная реакция для болтливой и назойливой хохотушки, которая всё про всех знала и всегда была готова поделиться последними новостями.

– Чувствую, что‑то стряслось, – вздохнул закройщик, зябко кутаясь в пальто. – Я очутился в трудном положении, и…

– Приходил тут один пару дней назад, – Жанна убрала кошелёк, поправила ремень сумочки. – Весь из себя… серьёзный. Хмурый‑хмурый. Детектив из агентства. Сказал, что расследует дело о растлении малолетнего.

Вновь поморщившись, как от лимона, Жанночка добавила, хотя и так было понятно:

– Про какого‑то мальчика спрашивал. И про вас. Где вы живёте и у кого подрабатываете. Хозяйка рассказала всё, что знала. А потом велела, если вы появитесь, не пускать и говорить, что её нет. А это правда? Про мальчика?

Он затряс головой в непритворной растерянности.

– Я не понимаю, о чём речь!

– Ну, я так и знала, – фыркнула Жанночка, не скрывая иронии. – Бывает! Но вам лучше к нам не приходить, – и направилась в сторону метро.

Макмар долго смотрел ей вслед. Сначала с грустью (всё‑таки она поздоровалась!), потом с завистью (он тоже хотел вниз, в тепло) и под конец с ненавистью. Трусливая дура!

Но ему не хотелось тратить мысли на сплетницу Жанночку, у которой муж, квартира и карьерный рост, раз она уходит домой в полшестого вечера. Жанночка – это ничтожество, о котором следует забыть. Обходчик же… Макмар стиснул зубы и двинулся по тротуару прочь, подальше от манящего входа в метрополитен.

Можно было не гадать, кто этот «детектив из агентства». Только Обходчик, знакомый со спецификой земных табу, мог разыграть остроумную комбинацию из фактов и намёков! Страж Земных Границ лишил его единственной возможности насладиться последними днями старой жизни. Цепной пёс Уишта‑Йетлина как будто знал, как сильно Макмара тянуло к любимому делу!

Не важно, что скоро всё закончится, но ещё бы чуть‑чуть, напоследок!..

Что теперь? Охотиться на бомжей, как глупый Крыбыс? Воровать мелочь из карманов пьяниц? Прятаться по подвалам в компании вонючих неудачников? И ждать, когда же наконец хоть кто‑нибудь из старой команды вернётся на Землю…

– Куда прёшь, бомжара!

Телохранитель, открывший дверь бутика перед хозяином, оттолкнул Макмара, да так, что тот ударился о витрину. Пришлось опереться руками о стекло, чтобы удержаться на ногах. И тогда Макмар увидел своё отражение.

Поначалу показалось, что перед ним и впрямь какой‑то бомж, с которым его спутали. Истощённое лицо, свалявшиеся волосы, щетина… А про одежду и говорить нечего – всё мятое, в пятнах. Классический нищий, который пытается удержаться на границе благопристойности, не понимая, что для окружающих он ничем не отличается от опустившихся бродяг, которых не волнует ни их внешний вид, ни запах.

Так вот почему Жанночка смотрела на него с жалостью, вот почему заговорила! Из сострадания!

Итак, у него не осталось сил ни на маскировку, ни на поддержание чистоты. Схватка с Охотницей, последовавшее бегство от Стража Границ, который уцелел вопреки всем расчётам, – и это после изнурительной работы над Вражницей!

Из‑за живучего Обходчика Макмару пришлось скитаться по вокзалам, спать сидя, питаться вредной малопитательной дрянью, дёргаться при каждом подозрительном шорохе. А союзников всё нет и нет! Даже Норон, которого Макмар ждал первым, запаздывает. Если он придёт. Если вообще кто‑нибудь откликнется.

Может быть, они решили, что в этом закрытом мире нет ничего ценного? Или обиделись, что он тогда удрал с Пушчрема и бросил их на растерзание псам из Большого Дома? Возможно, ждать бессмысленно.

Он больше не закройщик. И не маг.

Чувство глубочайшего сожаления пронзило его, когда он вспомнил тот день, когда отказался от Франции. Ради чего? Ради шанса начать всё сначала и уничтожить Большой Дом? Он действительно верил в это?!

Макмар пошарил по карманам. Мелочи хватало ровно на одну поездку. Видимо, знак.

Он добрался до ближайшей станции, купил билет, миновал эскалаторы, спустился вниз. Сел на поезд. Через пару станций перешёл на Кольцевую. И приступил к своему последнему ожиданию.

* * * 01:15 * * *

– Отлично! Свободные места! Катя, садись!

Они заскакивали, радуясь, что можно немного посидеть по дороге домой в час‑пик. И не надейтесь – везенья нет и счастье невозможно! Если вы видите полупустой вагон, хотя другие набиты под завязку, лучше не пытаться. Опытные пассажиры метро знают, чем тут пахнет.

Дело не в брезгливости и не в невыносимом запахе, от которого через секунду начинает щипать глаза, а у особо чувствительных могут случиться приступы тошноты и рвотные позывы. Вонь – не самое страшное. Туберкулёз, который можно подхватить от спящего в вагоне бродяги, является вполне реальной угрозой.

Макмар сидел на мягком сиденье в центре вагона, спиной к платформе. Сняв остатки маскировки, он позволил телу делать то, к чему оно стремилось – разлагаться, понемногу и постепенно, но достаточно, чтобы держать окружающих на почтительном расстоянии.

Судя по запаху, закройщик был, что называется, «готов». Стыдиться нечего – семнадцать лет продержался! В отличие от Стража, которому Граница обеспечивала постоянную энергетическую подпитку, беглецы вынуждены тратить много сил на поддержание формы. И если Фабхрарь способен восстанавливаться после серьезнейших ранений, чужаков ранит сам окружающий мир, убивая по чуть‑чуть, по крупицам, но постоянно. Когда незваный гость сдаётся, процесс «наказания» идёт полным ходом.