— Может, мы и вовсе ничего не увидим, ведь такое случается? — спросил Дайамид.

— Нельзя сказать наверняка. Но все равно достань подзорную трубу. Кто знает, вдруг пригодится.

Дайамид совсем забыл о подзорной трубе. Порывшись в рюкзаке, мальчик извлек ее на свет и сжал в руке. При виде старинной тисненой кожи красного цвета и изящной гравировки на металле на душе стало немного спокойнее.

— Кротел обязательно заметит пропажу. Даже раньше, чем обнаружит мое исчезновение, — заметил Дайамид с нервным смешком.

— Посидим полчаса, а потом вернемся. А если останемся чуть дольше, придется нас отправить в дурдом.

— А тебе случалось здесь задерживаться?

— Прошлый раз я провел тут целый час, но полчаса просидел вот за этим камнем и не высовывал носа. А Арк и Чонси совсем спятили. В конце концов пришлось им хорошенько наподдать, а иначе их было не разнять и не увести отсюда.

— Говорят, Арк остался без носа.

— Я здесь ни при чем. Это работа Чонси. Они сцепились, как помойные коты.

— Значит, ребята сами изувечили друг друга, а оттуда, снизу, ничего не появлялось и на них не нападало?

— Снизу? — переспросил Рейзор с горькой усмешкой. — Если бы что-то вышло оттуда, парень вряд ли остался в живых.

Диамид вспомнил слова Трегована, который утверждал, что мальчик с комплекцией Томаса Чонси просто не способен нанести Арку подобные увечья да еще напрочь оторвать ухо.

После этого инцидента Дайамид не встречался ни с одним из ребят. К тому времени, как он вернулся с тренировки по хоккею, Арка уже увезли в больницу, аж в самый Лондон, а оттуда родители забрали его домой. Чонси забрали из школьной санчасти, и он просидел шесть недель дома, а когда вернулся, вел себя тихо и спокойно, не вызывая больше ажиотажа среди других учеников. Досидев до конца летнего триместра, Чонси исчез из школы навсегда.

Дайамид снова взглянул на Рейзора. Глаза старшего товарища напоминали блеклые серые пуговицы, а глядя на горестно сжатые губы можно подумать, что он все время размышляет об очередном несчастье, готовом свалиться на голову. Рейзор относился к типу людей, внешность которых почти не меняется до самой старости. С годами появятся морщины, и тусклые каштановые волосы покроет седина. Вот, пожалуй, и все. А потом Рейзор умрет. Дайамид редко задумывался о смерти, когда речь шла о ровесниках. Он зябко повел плечами и снова устремил взгляд на долину.

— Краски все-таки начинают появляться, хотя и не яркие, — обратился он к Рейзору. — Совсем бледная зелень и немного коричневого. Нужно долго всматриваться, чтобы их заметить.

— Они могут стать ярче, если кто-то пожалует снизу, — откликнулся Рейзор. — Так всегда и бывает.

— Ты никогда толком не говорил, что именно видел, — заметил Дайамид.

— Т-с-с-с, — прошипел Рейзор, не отрывая взгляда от долины.

Налетевший ураган унес вдаль и последние слова Дайамида, обращенные к товарищу, и предупреждающее шипение Рейзора. Странное ощущение окутало сознание мальчика подобно черному туману, спустившемуся в долину, который уже скрыл стволы деревьев, смешавшись с кустами омелы на нижних ветвях. Дайамид вдруг понял, что Рейзор все выдумал и сейчас бессовестно врет, выдавая желаемое за действительность. Просто он…

Туман внезапно рассеялся, снова открыв взору стволы деревьев, кустарник и белую дымку из ягод омелы. Рейзор спокойно и уверенно смотрел в глаза спутнику и не думал отводить взгляд в сторону, не чувствуя за собой вины. В поведении приятеля вообще не было ничего подозрительного. Кроме того, Рейзор отказался взять деньги, которые Дайамид предложил ему в среду, когда остановил у обочины дороги.

— Конечно, я тебя туда отведу, если ты твердо решил пойти, — сказал Рейзор, отталкивая протянутую руку с деньгами. — Нет, за такие услуги я платы не беру.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Дайамида, Рейзор оглянулся.

— Перекуси, — посоветовал он. — Голодным здесь не место. Только не шуми и продолжай наблюдать. Два глаза хорошо, а четыре лучше.

Дайамид вытащил завернутые в салфетку пирожки с курятиной, которые выменял у одного из приходящих учеников. Он протянул один пирожок Рейзору, а от другого откусил сам.

Нет ничего лучше трапезы на свежем воздухе и ничего приятнее, чем сбежать из школы и направиться туда, куда больше никто не рискнет пойти. Что может быть вкуснее солоноватого поджаристого пирожка, начиненного рубленой курятиной с зеленым горошком! Дайамид чуть не заурчал от удовольствия. Господи, как же вкусно!

— Ты никогда на это не отважишься, — презрительно ухмыльнулся Тиздейл, сидевший на другом конце накрытого к ужину стола.

— Пойду, не сомневайся, — уверенно заявил Дайамид.

— Брось, у тебя кишка тонка. Еще один поганый слабак из общаги, да ты только и можешь, что трепать языком! — Дружки Тиздейла громко заржали, разинув рты с непережеванной едой, и их хохот пулеметной очередью прокатился по столовой.

И вот он здесь, сидит и смотрит на раскинувшуюся внизу загадочную Долину Воина и, как ни в чем не бывало, уплетает пирожок с курятиной. Когда Тиздейл услышит, куда он отправился, то сначала не поверит, но потом, хочешь — не хочешь, придется поверить. Дайамид надеялся, что непременно найдутся свидетели, которые потом охотно расскажут, какую Тиздейл состроил физиономию.

— Кто готов поручиться за Рикетса? За этого никчемного слизняка и ссыкуна?

Булли Рэглан занимался греблей, боксом и игрой в регби. Все его дружки были высокими ребятами с хорошо накачанными мышцами, не считая Артура Септимуса, худенького, юркого, словно ласка, парнишки, который по приказу Булли шпионил за товарищами. Сам Булли гоголем прохаживался по школьному двору и выглядел на удивление смешно и нелепо в коротких штанах с подтяжками. Дайамид никак не мог взять в толк, почему этот верзила с лицом младенца нагоняет такой страх на всех ребят, заполнивших двор.

Тиздейл со своей компанией обосновался на балконе столовой и подстрекал Булли.

Рикетс стоял с побледневшим от страха лицом, потупив глаза в землю. Спереди на шортах виднелось мокрое пятно: Булли Рэглан напал внезапно и выволок мальчишку из стайки новеньких учеников младших классов.

— Что будет, если никто за него не поручится? — прошептал за спиной у Дайамида кто-то из подготовительного класса.

— Хоппер говорит, Булли сотрет его в порошок.

— Что, поколотит?

— И поколотит тоже.

— Нет желающих?! — крикнул Булли. — Значит, Рикетс остался один в целом свете, и никто его не защитит? — Он самодовольно ухмыльнулся. — Жаль! Такой классный мужик! Может, посмотрим на его достоинства? — обратился он к дружкам Тиздейла.

— Да, покажи нам его задницу! — радостно взвыли те в ответ. — Дай полюбоваться на костлявую тощую грудь!

«Нет, они не посмеют раздеть парня!» — в отчаянии подумал Дайамид.

Рикетс медленно поднял голову, и все увидели лицо самого маленького и слабого мальчика в школе, над которым больше всех издевались и приставали. Дайамид вдруг понял, что хулиганы не только сорвут с Рикетса одежду и отлупят, но и то, что он об этом знает и покоряется своей участи с кротостью святого. Рикетс бессильно повис на руках у мучителей, читая свою дальнейшую судьбу в безжалостных и наглых глазах Булли.

Рейзор толкнул Дайамида под локоть. Держа во рту кусок пирожка, который не успел проглотить, он пристально смотрел на край долины.

Дайамид проглотил большой кусок, не почувствовав вкуса. Вот оно, зрелище, ради которого он сюда и пришел, легенда, которую потом расскажет в школе. Все ребята будут слушать, вытаращив глаза от изумления, и даже Тиздейл на время заткнется.

Верхушки деревьев стали окрашиваться в медно-красный цвет с проблесками изумрудной зелени, он становился все ярче и начал смешиваться с окутавшим лес густым туманом, закипая в нем, словно в огромном котле. Потом туман рассеялся, долина засияла медным блеском, на фоне которого ярко вспыхивали изумруды, и в воздухе стал отчетливо вырисовываться чей-то силуэт.