— А почему молчите обо мне? — обиженно заявил Дмитрий Борисович. — Честное слово, я никогда в жизни не ездил верхом!
Но Артем сделал шутливый комплимент не ему, а геологу:
— А Иван Семенович и тут остается нашим командиром! Готов побиться об заклад, что он смело может состязаться с любым скифским конником, даже с нашим другом Варканом.
Молодой скиф сам вызвался сопровождать чужеземцев во время осмотра ими становища. Он взял с собой еще двух молодых воинов из дружины Сколота. Варкан охотно рассказывал обо всем, что интересовало его новых друзей, и даже научился с помощью Артема произносить несколько слов на странном для него языке.
Наши друзья ехали на конях, подаренных им Сколотом.
Варкан распределил их между гостями. Крепкого вороного коня он подвел Ивану Семеновичу. Небольшой гнедой тонконогий конь достался Артему.
А для Дмитрия Борисовича и Лиды Варкан подобрал маленьких спокойных кобылок.
И все же археолог не сразу отважился сесть на свою лошадь. Он озабоченно спросил Варкана:
— Вы считаете, друг мой, что это животное не подведет меня? Оно действительно спокойное? Ибо, видите ли, мне очень не хотелось бы иметь какие-то недоразумения с конем, поскольку до сих пор мои взаимоотношения с подобными существами ограничивались… гм… так сказать, созерцанием…
Варкан успокоил ученого, заверив его, что эта лошадка — самая спокойная и мирная в огромном табуне скифского вождя.
С большим интересом осматривали друзья скифское становище. Решительно все привлекало их внимание. Они видели высокие и пышные кибитки на шестиколесных возах знатных скифов-старейшин, которые важно восседали на шкурах, окруженные прислугой и рабами. Видели меньшие шатры охотников, видели убогие кибитки, около которых толпились бедно одетые невольники, те самые люди, о которых рассказывал им Варкан. Впрочем, разве не такими же самыми рабами в руках старейшин были и все простые скифы, целиком зависимые от богачей?.. Ведь и они не имели почти никакого имущества, кроме бедной кибитки на колесах и незамысловатой домашней утвари. Вся их жизнь, их работа с утра до вечера служили нуждам и потребностям богачей, знатных скифов-старейшин, для которых они пасли скот, для которых охотились…
Лишь кое-кто из молодого поколения простых скифов, тот, кто отличался храбростью и мужеством, мог завоевать себе иную жизнь. Это были воины Сколота, вернее, та часть, которую представляли собою молодые выходцы из незнатной массы. Связанные с бедными скифами, они не теряли таких связей, хотя и находились среди воинов вождя. Эти молодые; воины, одетые несравнимо скромнее, чем сыновья старейшин, держались несколько иначе от тех, приносивших и сюда заносчивость своих знатных отцов. Поэтому молодые воины, к числу которых принадлежал Варкан, не любили знатных скифов, чванливых и спесивых. Это было сразу заметно по поведению Варкана и двух его товарищей, которые держались в стороне, когда ученые приближались к кибиткам старейшин, и, наоборот, охотно принимали участие в их беседах с простыми скифами. Их положение, как и воинов вождя, давало возможность держаться независимо. Но было заметно также и то, что знатные скифы платили им той же неприязнью, относились к ним, пожалуй, даже презрительнее и искоса поглядывали на тех из них, кто поддерживал дружеские отношения с потомками греческих пленных.
Таковы были выводы Артема из всего виденного. Он снова вспомнил неясный, уклончивый ответ Варкана на его вопрос в кибитке вещунов в ту памятную ночь. Почему Варкан избегал ясного прямого ответа? Обязательно надо будет снова спросить у него! Только, к сожалению, не теперь… Придется отложить.
Археолог с жадностью впитывал впечатления, какие в изобилии давала развернувшаяся перед ним подлинная жизнь древних скифов, о которой так скупо повествовали греческие источники или данные археологических раскопок. Варкан едва успевал отвечать на вопросы Дмитрия Борисовича, они сыпались точно из рога изобилия. Молодой скиф мог передохнуть — да и то очень ненадолго! — лишь тогда, когда Дмитрий Борисович испытывал необходимость поделиться с кем-нибудь из товарищей своими наблюдениями и впечатлениями, буквально переполнявшими его.
— Очень интересно, просто невероятно интересно! — восклицал он, поблескивая из-под очков глазами и сдвигая шляпу на затылок. — Видите ли, Артем, у наших скифов полностью сохранился строй, описанный еще Геродотом. Древнегреческий историк писал, что скифы состоят из разных племен, находящихся на разных ступенях развития и отличающихся своим общественным устройством. Так, он отмечал глубокое различие между жизнью скифов, которые продолжали вести кочевой образ жизни, и скифов, ставших землепашцами. Кстати, наши хозяева принадлежат к племени кочевников — охотников и воинов.
— Ну и что из того? — равнодушно откликнулся Артем, которого эти тонкости не очень интересовали.
— Как так «что»? — вспыхнул археолог. — Но ведь это проливает яркий свет на самые спорные проблемы истории! Подумать только: Варкан говорит, что неподалеку находится племя хлебопашцев. Оно вынуждено обменивать продукты своего производства у кочевников! Ах, успеть бы все увидеть, изучить!
Артем подумал: «Успеть! Чего-чего, а времени, кажется, хватит с излишком… Ведь о возвращении назад и мечтать не приходится…»
Но Артем не долго предавался этим грустным размышлениям. Развернувшаяся церед ним жизнь захлестнула его. Друзья ехали по большой улице, точнее говоря, по широкой дороге, которая пересекала становище и шла мимо леса, огибая его гигантские деревья с розоватой листвой.
Круглые войлочные кибитки поднимались справа и слева; кое-где между ними оставались узкие проходы. Большинство наиболее пышных жилищ находилось в центре небольшой площади — это были богатые, просторные дома знатных скифов. Они стояли на огромных телегах о шести колесах, похожих на громоздкие барки.
Особенно бросались в глаза большие кибитки из красного войлока. Они принадлежали самым богатым. Вокруг них на почтительном расстоянии теснились десятки маленьких неказистых юрт, в которых ютились родственники знатного скифа, прислуга и рабы.
Цветные ленты, украшавшие входы и вершины кибиток, призваны были отгонять от дома злых духов. Этой же цели служили металлические бляхи, нашитые прямо на войлок. Внутри жилищ на столбах висела различная утварь. Чем богаче был владелец дома, тем больше в нем было утвари и тем ценнее была она.
Возле одного из богатых домов внимание Артема привлекли два столба с протянутым между ними ремнем, на котором покачивались маленькие разноцветные шкурки — черные, белесые, рыжие. Можно было подумать, что это сушились меха каких-то маленьких зверьков.
Указав на них рукою Варкану, юноша спросил:
— Что за зверьки?
Варкан догадался, что именно интересует молодого чужеземца. В ответ он кивнул на уздечку своего коня, украшенную такими же шкурками. Но Артем лишь пожал плечами, как бы говоря, что ничего не понимает. Молодой скиф поднял руку к своей голове и быстрым движением обвел верхнюю часть, словно собираясь срезать ее. Артем все еще не мог понять объяснений Варкана. Тот повторил движение, но уже вокруг головы юноши, и затем легонько дернул его за волосы, указывая при этом на сморщенные шкурки, украшавшие уздечку. На лице его играла широкая добродушная улыбка.
Артем начинал догадываться. Неужели?!. Он посмотрел еще раз на Варкана, на шкурки и затем обратился к археологу:
— Не знаю, правильно ли я понял Варкана, Дмитрий Борисович, но мне кажется, что скифы — охотники за скальпами. Может ли такое быть?
— Так оно и есть, — невозмутимо ответил археолог.
— Но ведь это же омерзительно! — вырвалось у Артема.
— С точки зрения скифа, это весьма почетное занятие. Да, да, мой молодой друг, у скифов действительно существовал обычай — снимать скальпы с убитых врагов. Скальпы на уздечке скифского воина — это свидетельство личного мужества, отваги, боевой хитрости. Как мы видим, этот обычай сохранился и у нашего племени. Варкан горд своими украшениями. Должно быть, он даже удивлен, что у нас нет таких шкурок, ибо очень уважает нас. Вот сейчас проверим.
