— Твой па мудрый человек, сынок. Я буду рад у тебя поработать.

Мы отправились в платную конюшню, чтобы нанять там для него лошадь, на которой он сможет доехать до нашего ранчо, и возле салуна встретили Эда Шифрина. Он увидел меня, а потом и человека, который шел рядом со мной.

— Том, — улыбнулся он, подходя, — по-моему, твоей матери пора загонять скот и начинать клеймение. Хочешь, чтобы я к вам приехал?

После того как он бездельничал в прошлый раз, да еще важничал и чванился передо мной, мне доставило большое удовольствие объявить ему:

— Я уже нанял человека, Эд.

Шифрин сошел с тротуара на дорогу.

— Напрасно ты это сделал, Том. Куперам придется не по нраву, если какой-то чужак будет толкаться возле их коров. — Он обернулся к человеку, которого я нанял. — Ну ты, незнакомец, проваливай отсюда. Я сам буду делать эту работу.

Человек, которого я нанял, нисколько не смутился.

— Мальчик предложил мне работу, — спокойно заявил он. — Если я ему не подойду, он меня и выгонит.

Эд отнюдь не собирался дать себя уговорить.

— Ты чужой в наших краях, иначе ты бы знал, что к чему. У нас и без того свара идет из-за пастбищ, а Куперы не любят, когда вокруг скотины сшиваются бродяги.

— Ничего, привыкнут, — ответил незнакомец, и мы пошли прочь по улице.

Примерно в это время я стал испытывать беспокойство в связи с тем, что сделал.

— У этих Куперов, — рассказал я ему, — самое крупное ранчо в наших краях. Они здесь вроде как хозяева.

— А кто хозяин на вашей ферме?

— Ну, в общем, я. Мы с матерью. Только она все передала мне, говорит, что парень без отца должен сам справляться со всеми делами.

Мы продолжали идти и прошли, наверное, ярдов двадцать, когда он наконец заговорил; впрочем, заметил он только одно:

— Похоже, тебе повезло с родителями, оба они очень разумные люди.

Старик Тейлор привел нам гнедую лошадь. Пока мой незнакомец ее седлал, я уселся неподалеку и грелся на теплом солнышке, с удовольствием вдыхая запах лошадей, сена и кожи. Старик Тейлор подошел ко мне и спросил шепотом:

— Где ты его нашел?

— Да там, на станции. Он искал работу, а я как раз искал человека.

Старик Тейлор старался не вмешиваться в чужие дела, в особенности неприятные, но он всегда по-дружески относился к моему отцу.

— Ну, парень, нашел ты себе работника. Теперь вам с матерью будет хороший фейерверк.

Не знаю, что он имел в виду, я, во всяком случае, ничего не понял. Мой новый работник подошел к нам. Он легко вскочил в седло, и мы поехали. Переодевшись, он стал больше походить на всадника, и все-таки было в нем что-то такое, что отличало его от других ковбоев, с которыми мне приходилось иметь дело.

Мы уже доехали до самого конца улицы, когда из салуна вышел шериф в сопровождении Эда Шифрина. Он велел нам остановиться.

— Том. — Наш шериф отличался краткостью. — Твоей матери не понравится, что ты нанял незнакомого человека.

— Мать велела мне нанять, кого захочу. Я нанял его и не собираюсь выгонять, пока он не даст мне для этого повода.

Шериф Бен Рассел — суровый старик с холодными голубыми глазами и резкими, не очень-то дружелюбными манерами, — как я заметил, давно подлизывался к Куперам.

— Слушай, парень, этот человек только что вышел из тюрьмы. Гони его прочь.

— Ну и что же, что он сидел в тюрьме? Я его нанял. Вот если он мне не сгодится, тогда я его рассчитаю.

До этого мой новый работник молчал, но тут неожиданно вмешался.

— Шериф, — сказал он, — идите-ка вы по своим делам и оставьте мальца в покое. По росту-то он взрослый, но, как видно, без помощи ему не обойтись. Похоже, в этих краях не зря стараются не пускать к себе посторонних.

Шериф Бен Рассел страшно разозлился. Я никогда еще не видел его таким бешеным.

— Отправляйся назад в тюрьму, — зарычал ок. — Там тебе самое место.

Но мой новый работник и не думал злиться. Некоторое время он смотрел на шерифа своими холодными черными глазами, а потом продолжил:

— Шериф, вы не знаете, кто я такой и почему сидел в тюрьме. Вы просто обратили внимание на мою тюремную одежду. Но прежде чем начинать меня преследовать, чинить мне неприятности, пойдите и скажите Пайку Куперу, чтобы он вышел со мной поговорить.

В здешних местах никто не знал, что есть такой Купер по имени Пайк, но шериф, по-видимому, знал, кого незнакомец имел в виду, и удивился, услышав это имя.

— Откуда ты знаешь это имя? — спросил он.

— Поинтересуйтесь у него. Сдается мне, он меня узнает.

Отъехав от города на семь миль, мы переправились через ручей, и я остановился, указывая на лежавшие в отдалении холмы.

— Наша земля начинается отсюда и тянется вон до тех гор. В это время года коровы имеют обыкновение забредать в каньоны.

— Похоже, трава здесь хорошая и ее довольно.

— Это все купленная земля, — объяснил я ему. — Па говорил, что времена свободного заселения миновали, вот он и скупил несколько участков у тех, которые не сумели справиться с ними, и перевел землю на себя. Все это только пастбища, но воды достаточно, и скотина жиреет лучше некуда.

Когда мы въехали во двор ранчо, ма стояла в дверях дома, вытирая руки о передник. Она посмотрела на моего спутника, и я увидел, что она удивилась — поняла, что я не привез ни Эда, ни Джонни.

Новый работник сошел с лошади и снял шляпу. Ни Эд, ни Джонни никогда этого не делали.

— Меня нанял ваш парень, мэм, но если я вам не по нраву, я не останусь и вернусь в город. Дело в том, что я сидел в тюрьме.

Ма с минуту внимательно смотрела на него.

— Наймом занимается Том, — только и бросила она. — Я считаю, он должен приучаться к ответственности.

— Значит, все в порядке, мэм. — Он в нерешительности помолчал. — Меня зовут Райли, мэм.

Мы вымыли руки в жестяном тазу, и, когда вытирались полотенцем, Райли сказал:

— Ты мне не говорил, что твоя мать такая красивая.

— А зачем мне это говорить? Я не видел для этого причины.

Он бросил на меня быстрый взгляд, а потом кивнул:

— Ты прав, парень. Это не мое дело. — И через минуту добавил: — Просто я удивился.

— Она вышла замуж, когда ей еще шестнадцати не было, — сообщил я.

За ужином мы все больше молчали — обсуждать домашние дела в присутствии постороннего не хотелось, а приставать с расспросами к человеку, вышедшему из тюрьмы, я считал неудобным. Поговорили немного о том, что давненько нет дождей и что у нас на ранчо всегда достаточно воды. Покончив с едой, он спросил:

— Не возражаете, если я буду курить?

Спорим, что с таким вопросом впервые в жизни обратились к моей ма. Па, например, полагал в порядке вещей, если другие мужчины, приходя к нам, запросто начинали курить, не попросив у ма разрешения, однако ма приняла вопрос незнакомца так, словно привыкла к такому обращению.

— Пожалуйста, курите, — разрешила она.

Если подумать, это звучало довольно приятно.

— Скотоводство дает хорошую прибыль?

— Последние два-три года довольно мало стало молодняка, но Эд и Джонни уверяют, что у нас в горах развелось слишком много львов. Приходится мириться с тем, что львы наносят ущерб.

— Много земли и достаточно воды, — заметил Райли, — дела у вас должны идти хорошо.

Когда он ушел в пристройку, ма начала собирать посуду.

— Как это случилось, что ты его нанял, Том?

Тут я и ей поведал про солового и про то, что подумал, когда увидел Райли, и она заулыбалась.

— Думаю, ты хорошо усвоил урок, Том. Мне кажется, это хороший человек. — А потом добавила: — Может, он и сидел в тюрьме, но воспитан отлично.

В устах моей ма это звучало величайшей похвалой. Она придавала огромное значение хорошим манерам.

Немного позже я рассказал ей о разговоре, который состоялся у меня с Эдом Шифрином и шерифом Расселом, а когда я в своем рассказе дошел до того места, где Райли велел Расселу передать Куперу, чтобы тот пришел с ним повидаться, я сразу увидел, что ма забеспокоилась. Среди работников Купера было несколько весьма опасных парней, и нам не хотелось иметь с ними дело.