Он насвистывал, думая о новой возможности, которая предоставилась сама собой. За последний год было много разговоров, но ничего официального. Это предложение льстило ему и одновременно стесняло.

Кейт появилась в двери. Бен оглянулся и его одобрительный возглас превратился в свист.

— Повернись, — скомандовал он.

На ней был костюм голубого цвета, он красиво облегал тело. Ее загорелая спина была оголена, и декольте не скрывало красивую грудь.

— Не одевай его вне дома, если не хочешь нарушений общественного порядка, — сказал он.

— Я лишь хотела привлечь твое внимание. — Она гордо прошлась и уселась в баре. — Мне это удалось?

— Это риторический вопрос, Кейт.

— Хорошо. Теперь, когда доказано, что я хороша и как женщина, и как политик, приступим к еде.

— Тебе никогда не нужно было доказывать ни то, ни другое, Кейт. — Он разложил омлет по тарелкам, сел рядом.

— Но что тебе это дало? — спросил Бен.

— Не знаю. Уик-энд заканчивается, подходит день выборов. Мне кажется, я пытаюсь подтвердить собственное «Я». Или пытаюсь примирить две свои половинки: женщина, которая хочет, чтобы ее оберегали, и женщина, которая хочет стать мэром.

Бен бросил на Кейт тяжелый оценивающий взгляд.

— Я бы сказал, что все в тебе гармонично.

— Да, но ты смотришь снаружи, а не изнутри.

Бен коснулся ее руки.

— Кэти, что тебя тревожит?

— Бен, я правильно сделала, что вступила в борьбу? Я буду хорошим мэром? Смогу я быть и мэром, и матерью, и женой?

Он усмехнулся.

— Ты говоришь как будто уже победила.

— Это входит в мои планы.

Бен отодвинул тарелку и взял чашку с кофе.

— Кейт, я рад, что ты завела этот разговор.

— Ты назвал меня Кейт…

— Да?

— Да. Значит это серьезно.

— Да, серьезно. Ты красивая, умная. Более того, у тебя есть политический нюх. Ты будешь чертовски хорошим мэром.

Кейт улыбнулась.

— Ты уже отдаешь мне победу?

— В каком-то смысле, да.

— Бен? Почему? Конечно же, ты не сдаешься?!

— Нет. Не сдаюсь. Я выбываю из борьбы за пост мэра, чтобы выставить свою кандидатуру на пост губернатора.

— Когда это стало известно? — Она притихла.

— В прошлом году шла речь о выставлении моей кандидатуры. Пару недель назад группа моих сторонников связалась со мной. Мы провели несколько митингов. Обсудили вопросы, возможные политические позиции. Они думают, что я одержу победу. Я тоже так думаю.

— Ты знаешь об этом уже две недели?

— Я не принимал решения до этого уик-энда, Кэти. Пожалуйста, пойми. Это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к выборам в мэры. Это единственный в жизни шанс. Шанс сделать что-нибудь для штата, который я люблю. Я предлагал подождать четыре года, но мои сторонники думают, что сейчас самый подходящий момент. Возможно, меня изберут в следующем году.

Кейт медленно вытащила свою руку из-под его руки.

— Ты продолжал борьбу за пост мэра, зная, что не будешь баллотироваться на выборах? Ты заставил меня поверить в то, что у меня есть противник? Достойный противник? — Чем больше она говорила, тем больше приходила в ярость.

— Ты занимался со мной любовью. Ты даже сделал мне предложение, зная об этом.

— Кейт, не путай все это. Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе. Это не касается ни выборов в мэры, ни выборов в губернаторы.

— Это касается всего, Бен! Ты будешь в Джексоне в губернаторском дворце, а я в Салтильо в муниципалитете. Кроме того, моя победа будет ложной.

— Любовь может преодолеть все преграды.

Она встала, оттолкнула стул с такой силой, что в баре задребезжали тарелки.

— Сделай это лозунгом своей кампании, Бен. — Она гордо пошла к двери, ни разу не оглянувшись.

Глава 10

Кейт даже не потрудилась забрать свои вещи. Она прошла по дому и вышла к двери. Лил дождь, но ей было все равно. Кейт подошла к машине. Дождь промочил насквозь одежду и волосы, вода текла по голым рукам, но она не обращала на это внимания.

Сев в машину, Кейт включила зажигание. Из-под капота послышался рычащий звук. Она грохнула кулаком по приборному щиту.

— Давай, заводись!

Кейт еще раз включила зажигание и надавила на газ. Дряхлая машина судорожно сдвинулась с места. Она неохотно ползла по дороге, подбрасывая Кейт и приводя ее тем самым в ярость.

— Сама мысль… — бормотала она, — все это время он ничего не говорил мне. Как он мог?

Кейт заломила руки. Машина вильнула к кювету, но Кейт схватилась за руль и выровняла ее.

— Все, что мне нужно, так это лежать в кювете под проливным дождем. Поделом Бену Адамсу! Как он мог? — она ругалась всю дорогу домой.

Джейн все еще была у Мирты и дом пока был предоставлен Кейт. Она расхаживала, оставляя всюду мокрые следы, не обращая внимания на насквозь промокшие волосы и одежду. Кейт чувствовала себя никому не нужной. Ее предали. Ярость затмила ее ум настолько, что она думала только о предательстве. Уик-энд и любовь вылетели из головы. Солнечный свет, сено, музыка джаза — все померкло в приступе гнева.

Звонок телефона прервал ее мысли.

— Привет, — рявкнула она в трубку, будто телефон ее оскорбил.

— Кейт, — это был Бен.

— Мне нечего тебе сказать.

— А у меня есть что сказать тебе. Я приеду, и мы поговорим.

— Нет.

— Кэти, я знаю, ты сейчас расстроена…

— Расстроена? Ты сильно преуменьшаешь. Это превосходит все трусливые, бесчестные, коварные делишки, Бен. Тебе повезло, что ты не рыба в озере с рыболовным крючком во рту.

Он хмыкнул.

— Ты никогда не останавливаешься на полпути, Кэти?

— Прекрати называть меня Кэти!

— Я буду через пятнадцать минут.

— Не смей! Мне не о чем с тобой разговаривать.

— Я бы мог принести клочок сена.

— Это нечестно, Бен Адамс. Не рассчитывай, что ты можешь сексом потушить мою злость.

— А как насчет любви?

— Не выйдет. Ты бы и не знал ее, если бы любовь не укусила тебя за задницу.

Бен снова хмыкнул. Она еще больше взбесилась из-за того, что он воспринимал все спокойно.

— Меня укусило как следует, но не туда. Кэти, будь благоразумной.

— Я не хочу быть благоразумной. Я хочу бушевать. Я хочу что-нибудь разбить. И я не хочу с тобой разговаривать. До свидания, Бен.

Кейт бросила трубку. Ей немного стало легче. Она отправилась в ванную, опрокинув по пути стул. Ей стало еще легче. Она сбросила мокрую одежду, встала под душ и включила мощную струю. Вода хлестала по неподвижной спине и онемевшим ногам. Стоя лицом к стене, Кейт разрыдалась.

— Почему, Бен? Почему?

Ее слезы смешались с водой. В памяти всплыл прекрасный уик-энд, она, Бен, и вдруг ее тело наполнилось музыкой. Кейт плакала так горько, что начала икать.

— Что я теперь буду делать? — Это был несчастный вопрос несчастной женщины. Это был вопрос, на который у нее не было ответа. Она с трудом вылезла из-под душа, доковыляла до постели, обмотала голову полотенцем. «По крайней мере, — думала Кейт, — мне не нужно принимать никаких решений. Даже и думать не нужно». Она легла на бок и попыталась что-нибудь придумать, но ничего не получалось. Чтобы уснуть, она считала овец, козлов, потом даже политиков. Ничего не помогало. Ее голова кружилась и кружилась, как в карусели. Почему Бен ждал конца кампании, чтобы поговорить с нею? Что будет, если он победит и станет губернатором? Он будет в Джексоне, а она в Салтильо. Смогут ли они жить врозь? Выдержит ли их брак две политические карьеры? Почему Бен ничего не обсудил с ней, прежде чем принял решение?

Она повернулась на спину, пытаясь избавиться от всех этих вопросов, но они продолжали вставать снова и снова. Имела ли она право помогать Бену в принятии решения? Она была эгоистична? Ее гнев перешел все границы? Последний вопрос заставил ее сесть и она злобно ударила кулаком по подушке.

Кейт устала от вопросов, от поисков ответов, слишком устала, чтобы быть идеальной. С трудом она выбросила все из головы и успокоилась. Наконец она уснула блаженным сном.