Учитель нахмурился, о чем-то думая, потом поднял голову, улыбнулся и произнес:

- Ну и задачку ты мне подкинул, завтра найду тебе чего-нибудь, а сейчас иди домой.

Тимур с благодарностью посмотрел на учителя и произнес:

- Есть только одно условие - я должен сыграть эту музыку ровно через три месяца, чтобы выступить на творческом вечере.

Учитель удивленно поднял брови и произнес:

- Иди уже, вундеркинд!

На следующий день Степан Андреевич принес различные произведения для скрипки: «Дьявольские трели» Тартини, две сонаты Баха, три каприса Паганини, а еще Моцарта и Прокофьева. Учитель сам принялся их исполнять. Тимур слушал внимательно, улавливая каждый звук, словно находился в роли преподавателя. Его лицо менялось от огорчения до восторга, от смятения до уверенности и от ненависти до любви. Казалось, что великие произведения связаны с увлекательными сценариями, которые видел только один школьник. Временами он делал какие-то пометки на листе бумаги. Учитель играл с закрытыми глазами, всецело погрузившись в волшебные звуки любимого инструмента.

Когда все мелодии были проиграны, Степан Андреевич вопросительно посмотрел на Тимура.

- На чем остановимся?

Мальчик слегка задумчиво, но уверенно произнес:

- Начнем со второй и сыграем где-то минуты две, потом перейдем на четвертую, там, в конце сыграем три минуты, а потом у первой возьмем начало на одну минуту, - Тимур протянул учителю написанную на листке формулу.

Педагог с нескрываемым удивлением и широко открытыми глазами пытался безуспешно понять смысл только что выведенного музыкального произведения от нахального композитора. По натуре Степан Андреевич был человеком с добрым сердцем. Много лет назад он в поисках работы самостоятельно пришел в пятую школу и так здесь остался. Он верил, что все эти девчонки и мальчишки, несомненно, талантливы и поэтому старался понукать их слабостям, постоянно искал новые музыкальные веяния и старался, чтобы его ученики ничем не отличались от своих нормальных сверстников, а может быть, и превосходили их. Благодаря такому тесному и плодотворному сотрудничеству его воспитанники  неоднократно побеждали на музыкальных конкурсах. А он искренне этому радовался и всегда находился за кулисами, чтобы в любую минуту поддержать своих музыкантов. Их фотографии с художественным описанием заслуг он бережно хранил в альбоме, который собственноручно сделал, как и кожаную обложку к нему. Фотоальбом учитель всегда носил с собой в портфеле, словно очень ценный клад, и доставал, чтобы с вдохновением поведать о заслугах своих подопечных. Он увлеченно мог рассказывать о каждом ребенке из фотоальбома как о собственном чаде, восторженно подчеркивая даже незначительные заслуги.

Все эти обстоятельства позволили Степану Андреевичу сохранить спокойствие. Не понимая формулы произведения, выведенной Тимуром, он не стал расстраивать парня и что-то объяснять, а просто пообещал, что дома обязательно поработает над заказанной композицией. И они перешли к обучению игры на инструменте.

Директор школы, Владимир Викторович, амбициозный, расчетливый и щеголеватый мужчина, чувствовал себя не на своем месте. Его не прельщало провести свои лучшие годы в школе инвалидов. Он устроился сюда временно, только чтобы найти подходящую работу. Используя детей как щит, он с легкостью попадал на приемы к высокопоставленным чиновникам и обзаводился нужными связями. И вот сейчас приближался долгожданный результат его трудов - на прошлой неделе сам мэр пообещал ему перевод на директорское место в престижный первый лицей в центре города. Требовалось оказать небольшую услугу, о которой мэр должен попросить в самое ближайшее время.

Владимир Викторович с умным видом, но несколько отрешенно следил за ходом собрания, где обсуждали кандидатов на творческий вечер двух школ. Всех исполнителей согласовали, но не было ни одного претендента для игры на музыкальных инструментах. Директор внимательно посмотрел на учителя музыки, и со стороны могло показаться, что он готовиться сделать очень критическое и нелицеприятное замечание. На самом деле он вглядывался в дешевый костюм учителя и по потертостям давно не модной ткани пытался догадаться, сколько ему лет.

- Что ж вы, Степан Андреевич, подкачали? Не вырастили ни одного Бетховена? – только и произнес Владимир Викторович.

Степан Андреевич действительно оказался в незавидном положении. Олеся, которую он учил играть на флейте и планировал на выступление, уезжала с родителями в Париж, а Олег, которому уже стала покоряться гитара, госпитализировался на долгожданную операцию. Мысль о Тимуре даже не пришла учителю в голову.

- На это выступление у меня никого нет, - растерянно произнес педагог.

- Что ж, останемся без вашей музыки, Степан Андреевич, окончательный список утвержден, - сказал директор, поставив подпись под списком, и добавил, - собрание закрыто.

Степан Андреевич, спустился в свой кабинет, где застал Тимура с энтузиазмом водившего смычком по скрипке. Абсолютно не думая, что говорит, он произнес:

- Ну что, этот творческий вечер будет без музыки, у тебя есть шанс за год натренироваться и выступить на следующем концерте, - учитель улыбнулся и посмотрел на мальчика.

- Вы меня не согласовали? – Тимур произнес эти слова с отчаянием, - как вы могли, я же сказал, что хочу выступать!

- Послушай, Тимур, за такое короткое время невозможно научиться играть на скрипке серьезное произведение, я обучал девочку полтора года, чтобы она достойно выступила на концерте. Три месяца – это очень маленький срок, – подытожил учитель.

Естественно, он не мог добавить, что обучение инвалида еще более трудоёмкий процесс, хотя, кажется, что этот момент он также учитывал.

- Для кого невозможно? Для вас? – в голосе Тимура звучал вызов, - почему вы решаете за меня?

Мальчик, не сдерживая больше нахлынувших эмоций, положил скрипку на стол и выбежал из класса.

Степан Андреевич остался один, ссутулившись, учитель казался совсем одиноким. Он расстроился от того, что не сразу объяснил ученику продолжительность обучения, а также от того, что не оправдал надежд Тимура. Учитель накинул плащ, выключил свет и закрыл свой кабинет.

Уже дома Степан Андреевич взял коричневей кожаный портфель и достал из него фотоальбом. Когда он рассматривал фотографии своих воспитанников, то теплые воспоминания погружали его в мир музыки и чувств. Слезы побед на щеках радостных школьников и волшебные звуки инструментов придавали ему уверенность в необходимости и особой важности своей работы.

Степан Андреевич уже хотел отрыть альбом, когда его внимание привлекли копии музыкальных произведений, которых он готовил для Тимура. Учитель отложил фотоальбом и взял ноты. «Паганини, - пронеслось у него в голове, - а это что за лист?»

Он вспомнил, что это была запись, которую сделал мальчик. Улыбка тронула губы учителя, он встал и взял в шкафу скрипку. Это была старая добрая немецкая скрипка первой половины двадцатого века, подаренная ему отцом после сдачи вступительного экзамена. Любимый и верный спутник с тех самых времен, когда молодой студент пожелал стать учителем музыки. Наверное, она так и хранила в своей памяти все его блестяще исполненные знаменитые произведения столь же великих композиторов.

Степан Андреевич положил перед собой ноты, определил на часах  минутную стрелку и уверенно начал играть: две минуты в начале второй – музыка жалобно сообщила об одиночестве и тоске, как маленьких ручейках, которые бежали между больших камней, неся на своих плечах тяжелые ветки… Три минуты в конце четвертой – постепенно сливаясь, ручейки превращались в бурную горную реку, которая уже сама двигала камни, безжалостно подмывая деревья, быстрая и сильная она неслась вперед, обретая ледяную мощь… Одна минута в начале первой – река восторженно встретилась с морем,  стала теплее и спокойнее. Вода дарила всему живому свою природную энергию…