Когда шериф ушел, Райли подумал, нет ли в его последних словах какого-то иного смысла, скрытого намека. Не хотел ли Ларсен сказать, что он, Гейлорд, должен использовать свой шанс на этой земле? Или ему это только показалось?

Но в одном он был теперь уверен: чем дальше будет держаться от Ларсена, тем лучше.

На следующее утро он купил трех вьючных лошадей. Когда грузили на кобыл закупленные припасы, на улице появился высокий седой всадник на гнедом коне с клеймом ранчо «Лейзи Эс». Дэн Шатток — догадался Гейлорд и вышел ему навстречу. Мужчина остановился.

— Я хочу купить белоголовых коров, говорят, они есть только у вас.

Приезжий кивнул.

— Да, есть, но я не продаю их. — Его холодные голубые глаза изучали Райли. — Имей в виду, сейчас мое стадо единственное во всей округе. Если ты приобретешь ту же породу, держи свой скот подальше от моего. Не хочу неприятностей.

Райли почувствовал, как в нем поднимается гнев, и ответил твердо:

— Я куплю белоголовое стадо и буду держать его на пастбищах, которые выбрал. А возникнут трудности, будьте уверены, сумею с ними справиться. — С этими словами резко повернулся и, не глядя на Дэна, пошел к навьюченным лошадям.

Застыв на месте, Круз наблюдал за тем, что происходило на улице.

— Не делай его своим врагом, амиго, — шепнул он. — Дэн хороший человек, но с гонором и своевольный.

— Пошел он к черту! — отрезал хозяин и занялся лошадьми.

Из салуна вышел Мартин Хардкасл, кивнул Крузу и посмотрел на Райли.

— Когда кончишь грузиться, заходи выпить, — пригласил владелец бара.

День был теплый, солнце ласково пригревало. Немного проехав вперед, Шатток остановился перед салуном «Бон тон» и спешился. Здесь он встретил доктора Бимэна, они побеседовали о чем-то, и оба вошли в заведение.

Закончив сборы в дорогу, Гейлорд пригласил Круза в салун.

— Пойдем посмотрим, что у него там есть.

Круз не любил Хардкасла, поэтому отрицательно покачал головой.

— Если сеньор позволит… Есть девушка, с которой я должен попрощаться…

— Конечно.

Когда Райли вошел в зал, Хардкасл поставил на стойку бутылку.

— Угощаю, рад приветствовать нового жителя этой земли.

Спунера в салуне не было. В какой-то момент Гейлорд почувствовал на спине чей-то пристальный взгляд и обернулся. За дальним столиком, развалясь, сидел плотный, неопрятный человек, Ник Валентц, который тут же отвел глаза. Где он мог видеть его раньше?

Хардкасл наполнил стаканы.

— Шатток сложный человек, — доверительно сообщил он, — с большим самомнением.

Его гость лихо поднял стакан и со словами «Ну, будем!» залпом осушил его. Мартин явно что-то замышлял, и Райли хотелось узнать, что же именно.

— Могу помочь достать белоголовых коров, — начал тот. — Не много, но достаточно, чтобы заложить стадо.

— Герефордских?

— Да. Пригонишь стадо с Моаба, там около тридцати голов.

— А бык есть?

— Конечно.

— Сколько это будет стоить?

Прежде чем ответить, Мартин вынул из жилетного кармана сигару, откусив кончик крепкими белыми зубами, с минуту рассматривал ее, потом покатал во рту и наконец чиркнул спичкой.

— Пять долларов за голову, — произнес он, многозначительно глядя на Гейлорда, и добавил: — Если будешь пасти свое стадо на месте между ручьями Индиан и Коттонвуд.

Райли всегда отличался любознательностью, поэтому поинтересовался:

— Чьи это пастбища?

— Общие.

Предложение явно было подозрительным, уж очень низка цена.

— Не-ет! Слишком далеко от моего ранчо, — отказался Гейлорд. — А сколько будет стоить такое стадо при других условиях?

— Ты зря отказываешься. Предложение стоящее и пастбище отличное.

— Согласен, очень заманчивое. Только кому вы хотите насолить?

Хардкасл колебался. Парень совсем не дурак, но как далеко он готов зайти, чтобы добыть стадо белоголовых? И все же Мартин решил не открываться.

— Забудь об этом. Ты можешь купить стадо и по двадцать долларов за голову. Мне просто хотелось проучить Шаттока. Он считает, что только ему во всей округе по плечу иметь герефордских коров.

— Я, может, и не против, но мои пастбища далеко отсюда, — примирительно сказал Райли. — А по двадцать долларов за голову я куплю.

Хардкасл пожал плечами.

— О'кей, ты прав. В любом случае это была глупая затея. — Он положил сигару и взял ручку. — У тебя работает Дарби Луис. Он знает, где находится это стадо. Пошли его. Самому нет нужды туда ехать.

Новый поворот дела вполне устраивал Райли. Теперь он хотел как можно скорее вернуться к себе в каньон Фейбл.

— Ты пошлешь Дарби, я дам ему в помощь одного из моих работников.

— Хорошо! — Гейлорд поставил на стойку стакан и посмотрел Мартину прямо в глаза. — Только одно условие, мистер Хардкасл. Я не знаю вас, а вы меня. Мистер Барридж, что из банка напротив вашего салуна, подтвердит вам, что у меня есть деньги. Но когда придет стадо, я хочу получить купчую и иметь четкие клейма, понимаете?

Мартин Хардкасл не любил, чтобы ему ставили условия. В нем поднималось раздражение, но он подавил его.

— Конечно. Наша сделка совершенно законна.

— И никакого скота, который когда-либо принадлежал Шаттоку.

— Шатток никогда не видел этих коров.

— Прекрасно. По рукам.

Пока Райли шел к выходу, Хардкасл провожал его долгим взглядом. «Вот ты и попался, молодой мудрец», — думал он.

С того момента, как Райли появился в городке и проявил интерес к белоголовым коровам, Хардкасл увидел в нем орудие для сокрушения Дэна Шаттока.

В общем, Мартин Хардкасл был человеком трезвомыслящим и не глупым. Но подобно многим, кому достаточно долго сопутствовал успех, он уверовал в свою абсолютную непогрешимость и считал, что все его решения и поступки безоговорочно правильны. Мартин свирепел, если кто-нибудь становился на его пути. Удача, как ни странно, не изменяла ему до того дня, когда он пришел к Дэну Шаттоку свататься к Марии. Разозлил его не столько отказ, сколько то невероятное изумление, с которым Шатток встретил его предложение. Мартин полагал, что о его домике у реки никому не известно, и за те месяцы, пока он таращился на Марию, уверовал в то, что в его намерении нет ничего невозможного. В конце концов он богатый человек, и уж если на то пошло, так же богат, как и Шатток, а вдвоем они могли бы контролировать всю округу. Наблюдая за Марией, встречаясь с ней то тут, то там в городке, он убедил себя в том, что его присутствие кое-что для нее значит. Себя же всегда считал красивым мужчиной и каждый раз с удовольствием разглядывал свое изображение в зеркале. Так почему бы не увлечься им? А в их захолустье если не она, то кто же еще?

С того времени, когда на улицах Нью-Йорка Мартин выступал за Тома Пула, он неуклонно поднимался по лестнице успеха. Его не волновало, что некоторые ступени устилали трупы тех, кто попадался ему на пути. Крепкими кулаками и собственной головой прокладывал он себе дорогу. Подкупленный избиратель и наемный громила стал ночным сторожем в игорном доме, потом игроком, хозяином борделя и наконец владельцем собственного игорного заведения.

Понимая, что более могущественные воротилы не дадут ему развернуться в Нью-Йорке, Мартин уже подыскивал местечко, где бы мог безоговорочно выйти на первые роли в обществе, но смерть человека, которого он ограбил, сделала его отъезд безотлагательным. Он перебрался в Питсбург, затем оказался в Сент-Луисе, Новом Орлеане и, наконец, по железной дороге двинулся на Запад, где в отдаленных городишках содержал игорные заведения.

Внезапное рождение Римрока дало ему шанс: он поселился в нем, открыл свой салун, потом приобрел еще один и быстро преуспел. Салуны всегда были переполнены, а в домике у реки кипела бурная жизнь, там же совершались умопомрачительные земельные сделки. Хардкасл купил платную конюшню, мясную лавку, магазин. Немного занимался куплей-продажей скота, а позади конюшни держал корраль, где каждую неделю проходили аукционы по продаже животных.