Для того, чтобы завязать знакомства с молодыми людьми их же возраста, сэр Джон посоветовал друзьям брать по субботам уроки фехтования. Умение владеть шпагой считалось обязательной чертой облика джентльмена. Но молодые повесы, посещавшие фехтовальную школу, узнав, кто они, держались надменно и не собирались вступать с ними в контакт. Василий с Андреем, люди бывалые и знающие себе цену, отвечали им тем же.

За то, они познакомились с учителем фехтования, итальянцем Винченцо Перуджио, которого также держали на дистанции чопорные отпрыски знатных фамилий. Перуджио, занимался своим ремеслом в родном Милане, пока не убил на дуэли одного из членов магистрата города, защищая честь дамы. Дуэли в Милане были запрещены и его арестовали. Винченцо не стал дожидаться, когда его по постановлению суда казнят на центральной площади города. Подкупленный братьями Перуджио тюремщик, помог ему бежать. В Италии оставаться было опасно, поэтому он перебрался во Францию. Здесь он обосновался

в Париже. Его профессия приносила небольшой, но стабильный доход. Французские бретеры(77), готовые даже за косой взгляд любого вызвать на дуэль, охотно оттачивали искусство убийства в залах школы беглого итальянца. Но и в столице Франции он не задержался. Французские учителя фехтования, напуганные конкуренцией со стороны Перуджио, сочинили донос Прево(78), обвинив его, истинного католика, в помощи гугенотам(79).

Учителя предупредил один из учеников. Спасая свою жизнь, Винченцо бросил все нажитое и темной ночью покинул Париж. Так он оказался в Лондоне.

Василий с Андреем не чурались итальянца и следовали всем его указаниям. За это они пришлись ему по душе. Он даже назначил им дополнительные дни бесплатных занятий, заметив, что его ученикам не страшны разбойники на улицах ночного Лондона! По средам, после возвращения с верфи, друзья шли в школу, чтобы фехтовать при свечах. На тренировках Винченцо показывал им, самые выгодные позиции, опасные и смертельные удары и выпады. Он гордился своей итальянской школой, считая ее выше французской, отвергающей рубящие удары и опирающейся только на уколы. Василий с Андреем, привыкшие к сабле, быстро овладели особенностями итальянской школы фехтования. С помощью Винченцо, через месяц занятий, они уже ни в чем не уступали заносчивым англичанам. Особенно Андрей, который уже во время учебы в университете слыл неплохим фехтовальщиком.

Работы на верфи продвигались очень быстро. Через месяц, из-под корпуса галеона, при большом стечении народа, выбили деревянные клинья. По покрытым китовым жиром направляющим, под торжествующие крики толпы, он съехал с эллинга в Темзу и закачался у берега. Андрей и Василий с интересом приняли участие в завершающем этапе работ: установке рангоута, бегучего и стоячего такелажа. Работа их так увлекла, что они стали пропадать на верфи с утра до вечера.

Но и от развлечений друзья не отказывались. Однажды, в воскресный день, Джейн пригласила друзей в театр. По такому случаю, сэр Джон великодушно разрешил им взять свою карету. “Блэкфрайерс”, театр, принадлежавший на паях членам актерской труппы, как и другие подобного рода заведения, располагался за чертой города, на южном берегу Темзы, потому что городским советом общин актерам запрещено было устраивать представления на территории города. Тем не менее, чувствовалось, что театры - любимое место отдыха горожан. “Блэкфрайерс”, огромный восьмиугольный сарай без крыши, вмещавший около 2000 человек, был набит до отказа. В партере зрители наблюдали за спектаклем стоя. Это были в основном люди низшего сословия: ремесленники, матросы и портовые рабочие. Вокруг партера располагались крытые ложи в три яруса для состоятельной публики. Сцена представляла собой помост, поднятый над уровнем партера. В одной из лож второго яруса, ближайшей к сцене, расположились Андрей с Василием и Джейн со своей матерью Мэри.

Давали новую комедию известного в Англии драматурга Джона Лили(80) “Александр и Кампаспа”. Джейн, перед спектаклем рассказала друзьям содержание комедии. Она была написана по рассказу греческого историка Плиния. Александр Македонский, видя любовь своего друга, художника Апеллеса, к пленнице Кампаспе, великодушно уступает ее другу. Конечно, эти качества просыпаются в душе монарха не сразу, а только благодаря скептическим, мудрым и здравым советам и замечаниям философа Диогена. Куда делись присущие англичанам холодность и чопорность? И партер, и ложи одинаково бурно реагировали на пьесу, игру актеров, отдельные реплики. Спектакль шел то под одобрительные возгласы публики, то под крики возмущения, то в глубоком молчании. Посещение театра так понравилось друзьям, что они уговорили Джейн взять их с собой на представление в следующее воскресенье. Юноши планировали посещать театр каждый выходной. Ваське очень понравилась игра Кампаспы.

- Такая красивая милая девчонка! - поделился он своим мнением с другом, так, чтобы не слышала Джейн.

Потом он долго плевался, когда узнал от Андрея, что женские роли в спектаклях

исполняют миловидные юноши.

Но, как это всегда бывает, в их планы неожиданно вмешались чужие. Как-то за обедом сэр Джон объявил:

- Леди и джентльмены! Поздравляю вас! Сэр Уильям Сесил баронет Бергли(81) приглашает вас на бал по случаю посещения его поместья королевой! Если королева не изменит свои планы, бал состоится через три недели. Точная дата бала будет объявлена позднее. У вас есть время подготовиться!

О бале, все, сидящие за столом знали. Каждое лето, королева Елизавета I, отправлялась в высочайшее путешествие по южной и центральной Англии. Королеву сопровождало несколько сотен придворных и слуг. Кортеж останавливался у поместных дворян. Прибытие королевы было сомнительной радостью для хозяев поместий. Один день пребывания королевы и челяди стоил несколько десятков тысяч фунтов. В душе, скрипя зубами, хозяева выказывали королеве всяческое радушие. Для ее развлечения устраивались балы, на которые приглашались семьи окрестных дворян. На этот раз она решила посетить новый замок(82) своего государственного секретаря сэра Уильяма Сесила, строительство которого подходило к концу.

Весть о бале, женская половина Гринов, встретила по-разному. Маргарет скупо улыбнулась, на лице Мэри сохранилось подчеркнутое равнодушие, хотя весело заблестевшие глаза выдали ее радость (траур трауром, но не оставаться же вечной вдовой), лицо Джейн, до этого улыбавшееся, погрустнело. Мужская половина сидящих за столом, также неоднозначно отреагировала на сообщение о бале. Андрей, спокойно отнесшийся к объявлению сэра Джона, обратил внимание, что лицо Василия, вслед за Джейн приняло грустное выражение. Он давно уже заметил, как во время редких их встреч за завтраком или

обедом, Василий с Джейн украдкой обмениваются любящими взглядами. Однажды он обнаружил, что их встречи не так редки. Июльской, теплой и влажной ночью, Андрею не удавалось долго заснуть и он, пролежав в постели до глухой полуночи, решил подышать свежим воздухом на балконе, который имел общий вход из коридора. Какое же его было удивление, когда он, сквозь приоткрытую дверь на балкон, услышал тихие голоса воркующих там Джейн и Василия. Андрей тогда ничего не сказал другу, решив, что это его личное дело. Тем не менее, он всегда думал, что у этого романа нет будущего. Дело в том, что и Андрей, и Василий, знали, о том, что еще в семь лет Джейн была помолвлена с неким молодым человеком, сыном друга ее отца. Этим молодым человеком был Уильям, сын Томаса, графа Экстерского, старшего из трех сыновей сэра Уильяма Сесила. Если бы не трагические события, произошедшие с отцом Джейн сэром Эдвардом, пленение Джейн маврами, свадьба состоялась бы еще три месяца назад. Об этом друзьям совсем недавно рассказала Маргарет Грин, от внимания которой также не ускользнули красноречивые взгляды Василия и Джейн за столом. Наверное, это было сделано специально, чтобы охладить наивные чувства Василия. Она даже сообщила обоим друзьям, что на ежегодном бале по случаю приезда королевы, Уильям публично сделает свое предложение Джейн.