В чем же состояла суть «безумства» макаровского проекта? Хорошо знакомый с отечественной военной историей, он усвоил истину, что русские всегда успешно вели партизанскую борьбу против безусловного сильнейшего врага. Примеров тому он знал много: смоленские «громленые мужики-шиши» Смутного времени, партизаны, истощившие Великую армию императора французов Наполеона Бонапарта в 1812 году и «поспособствовавшие» ее гибели на заснеженных полях России.
И посему Степан Осипович, обозрев отечественное прошлое с его «партизанщиной», заявил балтийскому флотскому начальству:
— Минная война на море тоже есть партизанская война. Это та же брандерная война, та же вылазка на врага. Мины знаем как оружие морской защиты. А теперь они будут оружием нападения...
— Партизанство на море?!
— А почему бы и нет. Ведь сам Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, князь Смоленский во время Русского похода императора французов Наполеона Бонапарта брался за дело создания армейских летучих партизанских отрядов.
— Но то была война на суше. Денис Давыдов и Сеславин сражались в лесах, во вражеском тылу, на дорогах. Там каждая березовая роща могла быть засадным местом.
— А разве морские коммуникации не те же дороги? Не те же вражеские коммуникации?
— Но море не лес, где можно устроить засаду, поджидая подхода неприятельского отряда.
— Не надо пытаться вести засадное дело в море. Надо самим искать в нем врага и бить его там, где с ним вы встретились. У своих берегов, а еще лучше — у неприятельских.
— Почему лучше всего у неприятельских берегов?
— А все потому, что возле них он и не ждет наших партизанских нападений...
«Безумство» идеи лейтенанта заключалось в следующем. Он предлагал создать невиданный доселе боевой корабль из быстроходного торгового парохода, вооруженного... паровыми катерами с шестовыми минами. То есть имеющими в качестве оружия нападения длинные шесты в 8-10 метров, несущие на конце мины с 40 килограммами пироксилина. Сам пароход выполнял для маленьких катеров роль «матки»-перевозчика.
Ошеломлял и сам способ атаки таким невиданным оружием — катером или пароходом-маткой. Им следовало под пушечным и ружейным огнем неприятеля прорваться к вражескому броненосцу и нанести удар по корпусу шестовой миной. Взорвавшись на глубине около двух метров ниже ватерлинии, в том месте, где корпус корабля не защищен броней, мина могла сделать огромную пробоину и вывести броненосец из строя. Или, что виделось вполне реальным, даже потопить его. Предлагалось применять и буксируемые мины, которые получили название «крылаток».
Вне всяких сомнений, каждая такая атака являлась настоящим подвигом людей отважных и, говоря без всякой ложной скромности, патриотов своего Отечества. Поэтому и поразила сослуживцев Макарова, командование флотом Балтийского моря, чинов Морского министерства и Адмиралтейства крайняя смелость цели, которую ставил перед собой «неуемный» лейтенант:
— Одно дело вести артиллерийскую дуэль и идти на таран вражеского корабля. А делать из мины наконечник для шеста?!
— Неужели этот лейтенант не понимает, что чем ближе минный катер к вражескому судну, тем больше он становится мишенью для турецких пушек и ружей...
— В Европе нас поднимут на смех, если мы будем воевать с броненосцами минами на деревянных шестах...
— Не поднимут, если мы будем побеждать...
Макаров предлагал нападать на неприятельскую эскадру по ночам у своих и турецких берегов и в открытом море. Но только по ночам, поскольку атака минными паровыми катерами в светлое время суток становилась преступной бессмыслицей.
Флотский офицер предлагал и тактику ведения такой «нападательной» минной войны на Черноморье. Не ждать нападения врага, а самому искать встречи с ним в любых уголках Черного моря. Превращать ночи на море в часы, которые несли опасность для турок. Сеять в неприятельских экипажах страх и панику, неуверенность в безопасности якорных стоянок даже в собственных гаванях, вдали от российских берегов.
Автору небывалого минного проекта пришлось «выдержать» не одну беседу на самом высоком начальственном уровне. Приходилось разъяснять, доказывать, убеждать:
— Скажите, Степан Осипович, сколько шансов имеет хрупкий паровой катер, чтобы сойтись вплотную с мощным даже только по виду броненосцем?
— Весьма мало. Все зависит от обстоятельств проведения минной атаки.
— Каких, например?
— Во-первых, действий парохода-носителя минных катеров. Во-вторых, от бесстрашия, инициативности командира катера. И выучки экипажа миноноски. В-третьих, от погодных условий ночного моря. В-четвертых, от способности защищаться противной стороны.
— Что вы понимаете под действиями парохода-матки?
— Координацию его рейдов в ночном море с погодными обстоятельствами. Умение точно выходить к местам наиболее вероятных якорных стоянок турецких броненосцев.
— А что вы понимаете под способностью экипажа турецкого броненосца защищаться?
— Только умение сражаться при виде опасности.
— Хорошо. Минный катер прорвался сквозь пушечную пальбу и ружейные пули к броненосцу и нанес удар шестовой миной по корпусу броненосца. Но ведь от близкого взрыва сорока килограммов пироксилина может пострадать и наш катер.
— Безусловно. Но на войне надо рисковать.
— В таком случае, какие шансы экипаж катера имеет, чтобы уцелеть после взрыва?
— Таких шансов он будет иметь в случае успешности минной атаки совсем немного. И еще меньше при ее безуспешности. Вражеские пушки могут расстрелять катер.
— Тогда на что можно рассчитывать нашим храбрецам?
— Только на собственную смелость. Известно, что она и большие города берет.
— Где вы намерены атаковать врага по ночам? Ведь далеко заходить слабо вооруженному пароходу опасно.
— На всей экватории Черного моря. Атаковать турок следует всюду. Только тогда можно добиться побед. И прежде всего на армейских морских флангах и у турецких берегов.
— Босфор будет доступен вашему минному пароходу?
— Будет. Вне всяких сомнений...
Убеждать в практической реальности минного проекта его автору приходилось в столице и Кронштадте очень многих. Не только начальников, но и своих сослуживцев. И лейтенант добился желаемого, переубедив и убедив если не всех, то большинство своих оппонентов. Впоследствии Степан Осипович Макаров не без горечи и гордости скажет:
— Верите ли, за всю мою жизнь не проявил я столько христианского смирения, как за эти два месяца. Иной раз не только язык — руки так и чесались...
Справедливость требует сказать, что не один лейтенант Степан Макаров предлагал проект использования быстроходных пароходов «Р. О. П. и Т». («Русского общества пароходства и торговли») для несения в условиях войны на море крейсерской службы. Был осуществлен и столь же интересный проект офицера Н. М. Баранова, который состоял в том, чтобы, укрепив пароходную палубу системой пиллерсов и распорок, поставить на нее сильные орудия для стрельбы преимущественно навесным огнем.
Николай Михайлович Баранов был хорошо знаком Макарову, а война на Черном море сдружила их. Он, как и Степан Осипович, отличался тягой к науке и изобретениям. Был известен изобретением заряжающегося с казны ружья, которое со временем было принято на вооружение корабельных экипажей.
С началом Русско-турецкой войны Баранов получил в командование коммерческий пароход «Весту» и приспособил его для несения крейсерской службы. Под командованием Баранова «Веста» участвовала в крейсерстве у анатолийских и румелийских берегов, действуя совместно с пароходом «Владимир» и царской яхтой «Ливадия» в одном отряде. После этого похода «Веста» возвратилась в Севастополь.
Выйдя в самостоятельное крейсерство к румелийским берегам, «Веста» 11 июля 1877 года милях в 40 от Кюстен-джи встретилась с турецким броненосцем «Фехти-Буленд ». Более сильный неприятель начал погоню за русским торговым пароходом. Начался знаменитый в истории войн на море артиллерийский поединок. Огневой бой длился пять часов, и турецкому броненосцу, в который попало немало снарядов из орудий «Весты», пришлось бежать восвояси.
