Дашка тяжело вздохнула. Сегодня она по-новому взглянула и на Анну Ивановну. Кто подумает что-то худое о симпатичной хлопотливой бабушке? А ведь у нее может быть, например, внук с большими амбициями. Предположим, он узнал, что бабушкина соседка совсем неплохо зарабатывает, и мало ли что из этого могло выйти. К Дашке Анна Ивановна вначале отнеслась настороженно, но тут все понятно: они с Венерой похожи примерно, как Карлсон с Чебурашкой. Значит, Дашка вряд ли могла оказаться Венериной родственницей, а старушка, очевидно, как раз ожидала появления сестры. Но тогда соседка могла бы вести себя по-другому с Катериной. А она, по ее словам, защищала от нее квартиру Венеры, как настоящий цербер. Зато, узнав, кто такая Дашка и зачем приехала, Анна Ивановна повела себя очень приветливо. Выложила ей массу подробностей. И про злющую тетку, похожую на Венеру, которая с пеной у рта требовала пустить ее в квартиру — взять какую-то бумагу. И про то, что Венера ушла на сеанс и пропала. Итак, Венера очень доверяла Анне Ивановне, и именно та видела ее последней.
Оказавшись в Москве, Даша встретилась в метро с сотрудницей «Кери Эйч» и забрала у нее приглашение на завтрашнюю презентацию. Дома Дашку ждал ее пес Тутти, страшно проголодавшийся и очень соскучившийся по хозяйке. Покормив его, она подумала, что ей тоже не помешает перекусить, и уселась с бутербродами и чашкой чая на кухне. Последние несколько недель она часто наблюдала из кухонного окна за жизнью молодого вороньего семейства. «Угораздило же их построить гнездо на сломанной ветке! Она же того и гляди отвалится», — сокрушалась Дашка сначала. Но все обошлось благополучно. Поглядывая на гнездо, она вдруг вспомнила, что недавно из-за него шла настоящая война. Сородичи хотели выкурить оттуда молодых. «Наверно, говорили на своем языке: откуда у вас стройматериалы, все эти прутики-ленточки? — рассуждала Дашка. — С нашей общей территории. А почему нам с этого ничего не перепало? Освобождайте жилплощадь. Да, я же хотела позвонить Эмилии, чтобы спросить, знает ли она что-нибудь о конфликте сестер?»
Дашка набрала ее номер. Трубку схватили на втором звонке. Дашка спросила Эмилию Романовну, как у той дела. Дама явно скучала и грустила. Но начав говорить о Венере и ее сестре, заметно оживилась. К концу разговора ситуация стала для Дашки гораздо ясней, чем была вначале. Венера много рассказывала Эмилии о давнем споре с Катериной. Когда Дашка, не в силах сдержать нетерпение, напрямую спросила, из-за чего же шел спор, Эмилия ответила недоуменным тоном: «Как из-за чего? Из-за наследства, разумеется». Дашка, которая все еще находилась на кухне, опять задумчиво посмотрела в окно на своих пернатых старых знакомых. Тем временем Эмилия рассказала историю Венеры и Катерины более подробно.
Родители оставили дом обеим сестрам. Венера еще в молодости подалась в Москву и приезжала в родные пенаты нечасто. А потом и вовсе обосновалась в столице. Тогда Катерина стала настаивать, чтобы сестра переписала свою долю имущества на нее. «Ну, как я могу это сделать? — отвечала Венера. — Это же память о родителях». — «Ты все равно живешь в городе, а здесь почти не бываешь. На что она тебе сдалась, эта память!» — кипятилась сестра. Но Венера не сдавалась. Тонкое взаимопонимание — эти слова точно были не про их с сестрой отношения.
— Значит, соседка сказала, что сестре Венеры требовалась какая-то бумага? — Эмилия Романовна на время задумалась. — Мне пришла в голову мысль: может быть, Венера все-таки отписала свою часть дома сестре?
— Очень может быть, — произнесла Дашка и вскоре с ней попрощалась.
Утром она постаралась придать себе такой вид, чтобы было легко вписаться в толпу сотрудниц «Кери Эйч». Надела костюм-двойку и повязала газовый шарфик — обязательный в глазах «Кери» атрибут элегантности. По крайней мере, Дашка еще не видела, чтобы без него обходился кто-то из работающих там. Наконец она осталась довольна своим видом. Из зеркала на нее смотрела строго одетая особа с изысканным макияжем. В ее взгляде светилась целеустремленность, помноженная на заботу о людях. Презентация, как следовало из приглашения, должна была состояться в фешенебельном отеле «Тетра-Арктур».
К тому времени, как туда приехала Дашка, в слегка затемненном холле собралась целая толпа сотрудниц «Кери Эйч». Одни прогуливались среди фонтанчиков, другие о чем-то сдержанно переговаривались. Неоперившиеся птенцы «Кери» самого разного возраста скромно жались к своим предводительницам. Те проходили, гордо подняв голову и кивая направо и налево с видом герцогинь.
Пробежавшись глазами по холлу, Дашка увидела сиротливую кучку новичков, во главе которой никого не было. «Подчиненные Венеры», — подумала она. Рядом две предводительницы смотрели в ту же сторону, что и Дашка, и, похоже, очень чему-то радовались. Наконец все отправились в кинозал. Дашка постаралась сесть поближе к сцене. Потушили свет, и на большом белом экране возник похожий зал, но раз в пять больше. Он был заполнен такими же женщинами с горящими глазами, правда, среди них было больше темнокожих. Дашка сообразила, что для «разогрева» устроители решили прокрутить запись заокеанского праздника фирмы. Пленка была встречена таким восторженным визгом со всех сторон, что она закрыла уши, стараясь, чтобы соседкам это не очень бросалось в глаза. На экране заокеанские дамы тоже визжали и плакали от восторга. И в это время там появилась Кери Эйч — основательница фирмы собственной персоной. Дашка даже побоялась, как бы стены не рухнули от самозабвенных воплей. Потом она долго рассматривала сухонькую старушку Кери в белом балахоне и пыталась хотя бы примерно определить, сколько же ей лет. Казалось, она примерно одного возраста с соседкой Венеры. Но утверждать это было сложно из-за косметики всех цветов радуги, которой было разрисовано ее застывшее лицо.
Через несколько минут фильм кончился, и в зале установилась относительная тишина. Дашка почувствовала себя как после хорошего рок-концерта. Разница была только в том, что рок-концерт длится обычно не меньше чем час или полтора, а здесь она так оглохла минут за десять. Дамы, почти пришедшие в себя после созерцания своего кумира, оживленно переговаривались. Наконец началась собственно презентация. Посыпался дождь рубиновых, сапфировых и бриллиантовых жуков. Дашка мысленно пообещала себе, что больше никогда не купит ничего от «Кери Эйч». Уж слишком аляповатыми показались ей украшения, которые потом покупаются на свои деньги. Очередная победительница соревнования «Кери» поднималась на сцену за своим жуком, когда Дашка услышала за спиной злобный шепот.
— Я знаю, это ты увела у меня мою каракатицу. Не прикидывайся, ты знаешь, о ком я!
Ответ был настолько тихим, что Дашка ничего не смогла разобрать. Зато первая дама, у которой увели каракатицу, никого не стеснялась. Наверно, она слегка забылась из-за того, что ей не досталось жука.
— Ну, и забирай ее себе. Конечно, у нее денег куры не клюют, но ты с ней намучаешься!
«М-да, коллеги просто души не чают друг в друге», — подумалось Дашке.
Итоги подводились по отделениям, и она с нетерпением ждала, когда очередь дойдет до Венеры и ее подчиненных. Ведь, несмотря на то, что ее здесь нет, все равно объявят, каких успехов им удалось добиться. Так сказала сотрудница, продавшая Дашке билет. Узнать результаты года до презентации было никак нельзя — конфиденциальная информация. «Действительно, если все будет известно заранее, то пропадет хороший стимул, — решила Дашка. — Ведь как все здорово задумано: и все эти визги, и драгоценные жуки, но главное — интрига!» Предводительниц двух или трех отделений мягко пожурили. При этом глава филиала указывала глазами на огромный портрет Кери, висящий над сценой. Можно было подумать, что старушка примчится из-за океана, чтобы тоже пожурить их за недостаточное рвение. Все это немного напоминало Дашке совет отряда в родной школе.
«Отделение Венеры Потаповой, — звонко объявила глава филиала. — Сама Венера, к сожалению, не смогла присутствовать на презентации. Но мы хотим поздравить всех ее подруг. Отделение добилось хороших результатов». — Она торжественно замерла перед тем, как назвать внушительную цифру. Венерины сотрудницы, пережившие больше волнений, чем все остальные, устроили настоящую овацию. Дашка же подумала, что теперь можно смело сказать, что Потаповой не пришлось бы краснеть за свое отделение. Да и долги, будь они у нее, она как-нибудь раздала бы.
