И не пялились на нее сейчас так презрительно, торжествующе усмехаясь.

Сергей Тарский и господин Шустов собственными гнусными персонами.

А она еще и нюни распустила перед ними, приняв молодую особь рептилии за Ярика!

Лицо девушки стянуло ледяной маской, Лена повернулась и пнула ногой дверь:

– Охрана! Я отказываюсь от свидания! Охрана!

– И от свободы тоже отказываешься? – бархатно мурлыкнул Шустов. – И согласна гнить за решеткой ближайшие двенадцать лет?

Лена замерла и снова повернулась к визитерам. Дверь за ее спиной лязгнула замком, и в комнату свиданий заглянул конвоир:

– Так че, свидание закончено, да?

Шустов вопросительно приподнял бровь, насмешливо глядя на Лену.

Девушка отвела взгляд и угрюмо буркнула:

– Пока нет.

– Эта че за фокусы? – окрысился коренастый сержант. – Я те че, собачонка, туды-сюды бегать? Орала, что закончено, значит, топай в камеру!

– Пошел вон, – лениво произнес Шустов, разглядывая ногти на правой руке.

– Чего-о-о? Да ты у меня счас…

Побагровевший от возмущения конвоир вдруг странно булькнул и замер, словно кролик перед удавом. Краска постепенно стекала с его лица, капая в пятки, и на смену багрянцу спешила мертвенная бледность. Взгляд же бедолаги буквально прилип к бледно-голубым глазам Шустова.

Сержант пытался что-то сказать, но слова не могли прорваться сквозь застрявший в горле ужас, клокоча в глубине.

И конвоир начал медленно пятиться до тех пор, пока не оказался за дверью.

Которую и захлопнул с дребезжащим грохотом.

А Шустов перевел взгляд на Лену:

– Ну что, поговорим?

– Говорите, – холодно процедила Лена, усаживаясь на привинченный к полу стул. – Можете между собой, или ожидается монолог главной мрази? Хотя нет, – она приподняла левую бровь и презрительно усмехнулась, – марионетки главной мрази. Слышишь меня, тварь? – девушка резко наклонилась к сидевшему напротив Шустову и всмотрелась в глубину цвета застиранного голубого ситчика. – Что тебе надо? Чего ты привязался к нам? Зачем тебе Ланка понадобилась?

Лена мимолетно, на периферии сознания, поразилась собственному поведению и непонятно откуда взявшейся уверенности в своих словах. Она совершенно точно ЗНАЛА – там, внутри разума сидящего напротив человека, находятся сейчас две сущности. И главная из них – не сам Шустов.

То, что еще совсем недавно показалось бы ей бредом, сейчас стало реальностью. И Лена ничуть не боялась клубящегося сгустка тьмы в блеклой глубине. Ну вот ни капельки. Потому что и так оказалась на дне смердящей ямы, куда уж дальше? Что еще можно потерять? Жизнь?! А нужна ли ей такая жизнь?

Шустов, похоже, не ожидал подобного поведения. Во всяком случае, он вздрогнул и непроизвольно отшатнулся от приблизившихся вплотную ярко-зеленых глаз.

Ведьмачьих глаз. Шустов еще при первом знакомстве отметил редкий оттенок радужки этой высокой стройной брюнетки. Да и сама она, гибкая, сильная, тонкая, с выразительными чертами лица, будила в профессоре какие-то странные, глубоко зарытые под слоем липкой грязи чувства. Но какие именно, Шустов понять не мог.

И злился на непокорную девицу, и с особым рвением стремился победить ее, подставить, унизить, раздавить, превратив в безвольную амебу, готовую выполнить все приказы Господина.

И там, на суде, Шустову показалось, что он добился своего – Елена Осенева, последняя из известных потомков гиперборейцев с высоким процентом генетического соответствия, сломлена.

А как иначе – девушка вела себя так, словно все происходящее ее не касается. На скамье подсудимых сидела тряпичная кукла с отсутствующим взглядом. Она игнорировала все обращенные к ней вопросы (чем не могла не раздражать судью), безразлично выслушала приговор и только в конце пролепетала что-то жалкое своей подружке, Милане Красич.

Правда, даже этот лепет едва не разрушил блок транса, в котором находилась Милана. Тоже вот головная боль! На удивление сильная личность пряталась внутри сексапильной красотки! А ведь на вид – настоящая кисяу с интеллектом Барби: точеная фигурка с аппетитной грудью, длинные ноги, роскошные, слегка вьющиеся волосы каштанового оттенка, большие миндалевидные глаза, чувственный рот. Зачем такой мозги, таким мозги не надо. Но стоило заглянуть в кошачьи глаза Ланы поглубже, и можно было увидеть и ум, и силу воли, и преданность, и верность, и стойкость, но главное – любовь. Любовь к своему мужчине, Кириллу.

Имена эта любовь доставляла массу проблем. Вернее, стала главной проблемой.

Потому что мешала получить над девкой полную власть – Милана до сих пор не подпускала к себе Тарского слишком близко. Да, Сергей стал ее другом, он почти постоянно находился рядом с девушкой, но дальше дружбы дело не шло.

А должно было! Только отдавшись Тарскому (и вместе с ним Раалу) целиком и полностью, во всех смыслах, Милана Красич превратится в Открывающую Двери.

И совсем не надо тащить эту девку к каким-либо из Врат, Ритуал Открытия можно будет провести в любой точке Земли, хоть в подмосковном лесу.

Главное, чтобы никого из посторонних там не было, только члены «Наследия», Проводник (Сергей Тарский) с Ключом и Открывающая Двери. Ну и Учитель, конечно, чтобы создать из оболваненных марионеток Большой Защитный Круг, ограждающий Ритуал Открытия от возможных помех со стороны земных Сильных.

И когда Ключ-кинжал войдет в сердце Миланы Красич, все Врата, до единого, по всей Земле, распахнутся! И народ Гипербореи хлынет из своего умирающего мира в этот, чтобы править здесь вечно!

Почему Открывающей Врата стала именно эта девица? Потому что она уже один раз почти открыла Врата. Пусть одни, там, на Олешином острове, пусть Дина Квятковская не успела завершить ритуал жертвоприношения, но Милана успела стать связующим звеном между двумя мирами. А на поиски другого звена не было времени – мир Гипербореи угасал слишком стремительно.

Поэтому и был придуман план превращения Миланы Красич в послушную марионетку. В принципе, все почти получилось, но без накладок не обошлось – Кирилл куда-то исчез, причем бесследно, что в общем-то невозможно. Ну сами посудите – КАК может пропасть изуродованный человек, лишенный памяти? Который вообще двигаться не должен из-за дикой боли, выворачивающей тело наизнанку?! Но этот ублюдок сначала умудрился сбежать буквально из-под их с Сергеем носа, а потом исчезнуть в осенней ночи без следа!

Хотя нет, следы они с Тарским нашли. Кровавые следы на дороге. Похоже, Кирилла сбила машина, а тело сбивший решил увезти и где-нибудь закопать. А тогда им пришлось в срочном порядке выбрать из адептов гиперборейского культа более-менее похожего на Кирилла Витке мужчину, убить его, одеть в вещи Кирилла, нацепить на палец приметный перстень Витке и бросить в кормушку свиньям – чтобы тело было невозможно опознать.

Пусть и действовали в цейтноте, но все обошлось. Правда, первое время Шустов опасался, что объявится живой или мертвый настоящий Кирилл Витке, но дни шли за днями, выстраиваясь в недели, а потом в месяцы, – Кирилл не появлялся.

А в остальном все шло по плану – Осеневу осудили, Милана Красич и ее родня больше всех на свете теперь доверяют профессору Петру Никодимовичу Шустову и его аспиранту Сереженьке. Потому что Петр Никодимович лечит маменьку Миланы, у которой онкология, а Сереженька стал настоящим спасением для бедняжки Ланы, в один миг потерявшей двух близких людей: любимого мужчину и лучшую подругу.

Спасением, жилеткой, другом, но не любовником, черт возьми, не любовником! Упертая девка никак не желала подпустить к себе Тарского ближе! А насилие в этом случае неприемлемо, она сможет стать Открывающей Двери только добровольно! И магию тоже не употребишь!

Вернее, употребишь, чем бы еще Шустов смог в принципе задурить голову этой сильной девке, но то, что когда-то вышло у Дины Квятковской с братом Ланы, Яромиром, [3] у Тарского не получается. Потому что он – человек без единой капли Древней Крови. И присутствие в нем Раала в данном случае помочь не может.