Хорошо сказал один остроумный человек: «Самое удивительное в романах Жюля Верна — это то, что теперь в них сплошь и рядом нечему удивляться».

Справедливое замечание! Можно прибавить к этому, что найдутся у Жюля Верна кое-какие научные суждения, найдутся технические выкладки, которые в наши дни, по всей вероятности, покажутся наивными не только студенту, но даже школьнику-старшекласснику. Тут уж ничего не поделаешь — жизнь идет вперед, наука не стоит на месте, и произведения, написанные пятьдесят-восемьдесят лет назад, в некоторых отношениях не могут, разумеется, не устареть. Но в то же время очень во многом тот богатейший научный материал, которым насыщены книги Жюля Верна, полностью сохраняет и по настоящий день свое познавательное значение.

Жюль Верн был прозорливым, гениальным фантастом. Однако, если бы творческая фантазия его проявлялась лишь тогда, когда он попадал в мир машин, романы его, надо полагать, быстро утратили бы живой интерес. Неувядаемая привлекательность книг Жюля Верна — прежде всего в образах его героев, благородные черты которых неотразимо врезываются в нашу память. Все это — люди активные, волевые; любая загадка, с которой им приходится встречаться, должна быть разгадана, любая трудность должна быть преодолена. Оттого, между прочим, на долю их выпадает столько необычного, фантастического. В погоне за приключениями они не удовлетворяются материками и океанами, нанесенными на карту, — они стремятся проникнуть как можно дальше, они отправляются в путешествие к центру Земли, они проносятся в пушечном снаряде вокруг Луны.

Свободолюбие — одна из примечательнейших особенностей жюль-верновских героев.

1848 год — год приезда в Париж юного Жюля Верна — был годом революции, изгнавшей из Франция короля Луи-Филиппа, годом первых крупных классовых битв между буржуазией и пролетариатом.

У биографов писателя мы не найдем достаточных данных для того, чтобы исчерпывающе охарактеризовать его социально-политические воззрения. Революционером он, бесспорно, не был. Однако о прогрессивных позициях, которые он занимал, о его демократических и республиканских убеждениях наглядно свидетельствует само его творчество. В особенности следует подчеркнуть постоянное сочувствие Жюля Верна национально-освободительному движению народов, его отвращение к колониальному гнету.

Иной юный читатель, увлекшись занимательной историей долгих поисков капитана Гранта, может, пожалуй, не обратить внимания или попросту упустить из виду, почему, собственно, капитан Грант отправился в свое опасное плавание. Но ведь причина тут та, что шотландец Грант, недовольный хозяйничанием англичан на своей родине, решил исследовать острова Тихого океана, чтобы на одном из них основать вольную шотландскую колонию. По этой же причине, после того как капитан потерпел крушение, лорды адмиралтейства в Лондоне отказались послать судно на розыски непокорного шотландца и ими занялся на собственный страх и риск его соотечественник Гленарван.

«Дети капитана Гранта» — роман географический, в котором яркими красками изображены флора и фауна Южной Америки, Австралии, Новой Зеландии. Однако писатель не ограничивается лишь растительным и животным миром этих мест. Он выразительно показывает, в каком положении оказалось коренное население описываемых стран, подпавшее под владычество колонизаторов. Устами своего любимого героя, Паганеля, Жюль Верн говорит о том, что в Австралии «британская политика направлена к уничтожению туземных племен, к изгнанию их из тех местностей, где жили их предки. По словам географа, такая пагубная политика проводилась англичанами во всех их колониях, а в Австралии — более чем где-либо. В первые времена колонизации ссыльные, да и сами колонисты, смотрели на туземцев, как на диких зверей. Они с ружьями охотились на них и, убивая их, доказывали, ссылаясь на авторитет юристов, что раз австралиец вне закона, то и убийство его не является преступлением. Сиднейские газеты, — продолжает Паганель, — предложили даже радикальное средство избавиться от туземных племен озера Хантер, а именно — массовое отравление». Когда же путешественники попадают в Новую Зеландию, они убеждаются, что положение местных жителей и там ничуть не лучше.

Другая характерная черта Жюля Верна — его ненависть к милитаристам, к организаторам и зачинщикам войн.

С едким сарказмом в раннем его романе, «С Земли на Луну», относящемся к 1865 году, передаются каннибальские разговорчики отставных вояк из американского Пушечного клуба. «Как! — в ужасе восклицает член клуба мистер Мастон. — Неужели мы состаримся и умрем, не посвятив последние годы жизни усовершенствованию огнестрельных орудий? Нам не представится случай испытать дальнобойность наших пушек? Небо не озарится больше огнем наших залпов? Неужели никогда не возникнут международные осложнения, которые позволят нам объявить войну какой-нибудь заморской державе!» Длительный мир, с точки зрения мистера Мастона, явился бы страшным несчастьем.

Гораздо злее сатира Жюля Верна и гораздо ярче его предвидение в другом романе — «500 миллионов Бегумы», написанном значительно позже, в 1879 году. В нем выводится некий профессор Шульце, немец по рождению, принявший гражданство Соединенных Штатов Америки, строитель чудовищного «Стального города», представляющего собой не что иное, как колоссальный военный завод. Он изготовляет в огромных количествах небывалой мощности снаряды, «способные охватить пожаром и смертью целый город, объять его со всех сторон бушующим неугасимым огнем». Шульце бешено ненавидит все гуманное, человечное — и в конце концов в романе его заслуженно постигает позорный крах.

Таким образом, в творчестве Жюля Верна слиты воедино не только наука и фантастика — в своеобразной форме он критикует многие уродства капитализма и тем самым защищает, пусть еще смутно ощущаемые им, идеалы передового человечества.

Жюль Верн имеет миллионы читателей во всех странах мира. Чрезвычайно быстро приобрел он популярность в России, где о его произведениях с большой похвалой отозвались величайшие русские писатели.

Первый же его роман был немедленно переведен на русский язык (под названием «Воздушное путешествие через Африку»), и вскоре в журнале «Современник», издаваемом Н. А. Некрасовым, появилась рецензия М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Салтыков-Щедрин резко противопоставил этот роман господствовавшей тогда реакционной детской литературе с ее наивной, приторной и фальшивой нравоучительностью: «Ребенок не встретится здесь ни с благонравным Ваней, ни с обжорливою Соней, ни с лгуном Павлушей, рассказы о которых так тлетворно извращают детский смысл, он сразу увидит себя окруженным здоровой и свежей атмосферой. Он увидит, что автор не обращается к нему, как к низшему организму, для которого требуется особенная манера говорить с картавленьем, пришепетываньем и приседаниями и которому нужны какие-то особенные «маленькие» знания: он поймет, что ему дают настоящие знания, что с ним говорят об настоящем, заправском деле…»

Очень высокого мнения о книгах Жюля Верна были Л. Н. Толстой и И. С. Тургенев. В 1891 году имение Толстого «Ясная поляна» посетил известный физик профессор А. В. Цингер, и вот что он услышал от Льва Николаевича: «Романы Жюля Верна превосходны. Я их читал совсем взрослым, и все-таки, помню, они меня восхищали. В построении интригующей, захватывающей фабулы он удивительный мастер. А послушали бы вы, с каким восторгом отзывается о нем Тургенев! Я прямо не помню, чтобы он кем-нибудь еще так восхищался…»

Что касается А. М. Горького, то он уже в советское время назвал Жюля Верна «классиком».

И с этим нельзя не согласиться. Это определение подтверждено самой жизнью. Без классических произведений Жюля Верна нельзя представить себе круга чтения нашей детворы, нашей молодежи. Полвека прошло, как великий труженик Жюль Верн навсегда закрыл свои усталые глаза в тихом французском городе Амьене, но он и сегодня со своими читателями — живой с живыми!