Привольнов не стал настаивать.

– Ладно, спасибо за подарок. Вовек не забуду! А если серьезно, – он широко улыбнулся, – то спасибо тебе, Надька, за сына. Без тебя бы точно его не нашел.

– Да все нормально, дядя Жора, – девчонка озорно подмигнула. – На свете есть еще хорошие люди.

– Я на это очень надеюсь, – рассмеялся Привольнов и потрепал Надьку за стриженный лесенкой загривок.

Проплутав по улицам, компания вышла к недорогому, расположенному в полуподвальном помещении кафе. Детвора, очевидно, бывала уже здесь, и не один раз, а потому смело спустилась по ступенькам в зал. Следом спустился в кафе и Жорик. В небольшом, окутанном полумраком и табачным дымом квадратном помещении стояло штук двадцать столиков, накрытых простенькими скатертями, и пластиковые стулья. Клиентов в этот час было мало, большая часть столов была свободна. Компания облюбовала столик в углу зала и устроилась за ним. Дети обсуждали заказ долго и шумно, выхватывая друг у друга меню. Наконец остановили выбор на каких-то экзотических блюдах, пирожных, шоколаде, мороженом и напитках. Когда официантка завалила заказом стол, Привольнов усомнился, смогут ли они все это съесть. Смогли, причем довольно быстро.

Десять минут спустя до отвала наевшаяся компания, развалившись на стульях, кайфовала с вазочками мороженого в руках. Не хотелось Жорику бередить душу сына страшными воспоминаниями, но он все же решил кое-что у него выведать. Тем более что момент был благоприятный. Парень оттаял, разомлел и чувствовал себя, похоже, уверенно, защищенно.

– Ты помнишь тот день, когда с мамой несчастье случилось? – избегая слова «убийство», начал Жорик. Он смотрел на сына доброжелательно, внимательно наблюдая за его реакцией.

Сашка поскучнел, однако твердым голосом ответил:

– Помню.

– Может, расскажешь, что случилось?

Мальчишка пожал плечами:

– Расскажу. – Он понял, что интересует отца. – Но я почти ничего не видел, папа. Мама после работы уставшая пришла и легла отдыхать. Мне деньги понадобились. Мама спала, я будить ее не стал, без разрешения взял немного денег у нее из сумки и к дружку пошел. Диск у меня был компьютерный, мы с товарищем поставили его в комп, но диск не пошел. Мы другой диск вставили и в игру резаться стали. Просидели несколько часов, а когда я домой вернулся, в доме люди были. Участковый сказал, что маму убили, забрал меня и отвел в отделение. Там я и ночевал. На следующий день меня следователь допрашивал, а вечером я домой пошел. Ну, а утром дядьки и тетки пришли и выгнали меня из дому.

Привольнов подложил сыну мороженое из своей вазочки.

– То есть как это выгнали?

– А вот так! – возмущенно воскликнул Сашка. – Говорят, уходи отсюда, мы теперь здесь жить будем.

После всего того, что произошло с сыном, Жорик уже ничему не удивлялся.

– А квартира чья была? – поинтересовался он.

– Квартира-то? – выпятив губу, парень подумал, потом изрек: – Наша, наверное. Она же нам в наследство досталась, от умершей сестры бабушки. Мама с бабушкой потому и решили уехать от тебя, что в Москве жилье появилось. Но это я так понял.

То, что квартира являлась собственностью Наташи и тещи, оказалось для Привольнова новостью. Он думал, что его семья снимала жилье.

– Ладно, с квартирой разберемся, – пообещал он. – Но почему ты скитаться пошел, а не отправился в милицию или, скажем, к своему же другу, с которым на компьютере играл?

– А, – вяло махнул рукой мальчишка. От обильной еды его разморило и стало клонить в сон. – В отделение пришел, там замок. Друг с родителями на дачу уехал. Ну, я и отправился по городу шататься. А потом вот Женьку встретил. Мы с ним познакомились и сразу друзьями стали. Женька меня с собой взял в коллектор ночевать. А потом нас дядя Витя, Афганец этот, нашел и заставил попрошайничать. А деньги, которые мы добывали, себе забирал.

– И сбежать от него нельзя было, – широко зевнув, вставил Женька. Он тоже осовел. – Мы пробовали, но он нас находил, избивал и снова заставлял работать. На него в этом районе все беспризорники пашут.

Привольнов положил остатки своего мороженого в вазочку Женьки, но тот отодвинул ее и покачал головой.

– Все, дядя Жора, не могу больше.

– Как хочешь. – Привольнов подозвал официантку. Девушка направилась к столику, а Жорик спросил у Женьки: – А ты сам-то как на улицу попал?

– Я-то? – Парень развел руками. – Долгая история.

– А ты покороче.

Мальчишка нахмурился.

– Желания нет.

– Так все время на улице и живешь? – продолжал допытываться Жорик.

– Ну, в детдоме месяц жил. Потом сбежал.

– А почему? Что, в детдоме хуже, чем в коллекторе?

– Не хуже, наверное, но там свободы нет. А здесь лафа. Хочешь – гуляй, хочешь – отдыхай. И учиться не нужно.

– Романтик ты, Женька, – усмехнулся Жорик. Парень отвечал все так же неохотно, и Привольнов решил отложить интересующий его разговор на более позднее время. Он расплатился по счету с официанткой и поднялся.

Вслед за Привольновым поднялась и ребятня. Гурьбой вышли из кафе. Постояли немного под навесом, дожидаясь, когда глаза привыкнут к яркому солнечному свету, потом не спеша пошли по улице. В конце ее на перекрестке Женька остановился, протянул руку.

– Ну, ладно, дядя Жора, пока, – сказал он тоном сытого, довольного жизнью человека. – Спасибо за угощение. Я пошел.

– Ты разве не с нами? – удивился Жорик, пожимая руку парня.

Женька дернул одной половиной лица.

– Не-а, мне на площадь пахать идти нужно. Все равно ж потом возвращаться придется. А там Афганец. Он прогул не простит. Всю задницу раздерет. – Парень вдруг весело рассмеялся. – Ох, и злой же он сейчас! А здорово вы ему накостыляли.

Женька так заразительно смеялся, что расхохотались и все остальные. А Женька вдруг оборвал смех, порывисто обнял Сашку и сказал:

– Ладно, братуха, прощай! Не забывай меня.

Махая рукой, Женька попятился, потом повернулся и, не оглядываясь, быстро пошел по улице.

– Я тоже пойду! – спохватившись, сказала Надя.

– А ты куда? – Жорик взял девочку за плечи, однако она высвободилась.

– У меня дел много. – Надя сделала шаг назад. – Пока, Санек! До свидания, дядька Жорка! Хороший ты мужик. – Девчонка развернулась и побежала догонять Женьку.

А Привольнов и Сашка, обнявшись, долго смотрели им вслед. На душе у Жорика было хмуро. А что он мог сделать для двух возвращавшихся к своей обычной жизни детей? Он и сам с сыном пока не имел ночлега.

Первым делом Привольнов отвел сына в парикмахерскую, где побрил наголо. Мало ли какой дряни могло завестись в волосах парня за время скитаний. Бритый, с торчащими ушами мальчишка выглядел смешно. Потом зашли в магазин, где купили Сашке вместо лохмотьев джинсы и рубашку, и тут же в магазине парень переоделся. Мальчишка был несказанно рад обновкам. Затем поехали к Измайловскому парку, отыскали ЖЭК. В нем Жорику удалось выяснить, что квартира двести семьдесят два в доме одиннадцать действительно принадлежит его жене Наташе. Отец и сын отправились к дому. Код замка на двери в подъезде мальчик знал, поэтому дожидаться, когда кто-либо из возвращавшихся домой соседей откроет дверь, не пришлось. Жорик выключил в подъезде свет, затем отец и сын на лифте поднялись на четвертый этаж.

– Ты подожди пока на третьем, – попросил Жорик Сашку. – Я тебя позову, когда потребуется.

Парень без возражения спустился на расположенную этажом ниже лестничную площадку. Привольнов надавил на кнопку звонка. Минуту спустя щелкнул замок на внутренней двери, потом наступила тишина. Жорика долго изучали в глазок, однако из-за предусмотрительно отключенного Привольновым в подъезде света толком разглядеть не могли.

– Кто там? – спросила наконец лахудра, так и не признав уже приходившего сюда Привольнова.

– Электрик, – брякнул Привольнов. – Показания счетчика переписать хочу.

– Минутку! – откликнулась лахудра, щелкнула замком и открыла дверь.