Ройалл показалось, что она была на поляне несколько часов, гладя голову Роузи и бормоча успокаивающие слова. Когда она подумала, что больше не выдержит и секунды, Несси показалась на тропинке, ведя не одну, а две лошади.

— Две, — сказала Несси, подняв два пальца. — Мы трое. Надо две лошади. Я украсть.

— Ты умеешь ездить верхом, Несси?

Несси поморщилась.

— Не так хорошо. Я привести старая лошадь для меня. Она ходить медленно. Я держаться крепко.

У Ройалл было время подумать, когда ее кобыла трусила позади старой лошади Несси. Должна ли она поехать к Себастьяну или отвезти Роузи прямо к ее матери? Она твердо решила, что мать сейчас — именно тот человек, в котором Роузи больше всего нуждается, каким бы добрым и сострадательным ни был Себастьян.

Через час они въехали в поселок, где жили индейцы Себастьяна. Как и в прошлый раз, отовсюду выбежали женщины. Они не говорили ничего, наблюдая за приближением всадниц. Затем толпа расступилась перед высокой индианкой, которая вышла из хижины. Она посмотрела на Несси, затем на Роузи. Ее длинные руки протянулись, чтобы забрать девочку из крепких объятий Ройалл. Мать нежно держала дочь на своей груди и качала маленькую головку в ладонях. Слезы катились по ее щекам. Черные глаза, наполненные слезами, вглядывались в лицо любимого ребенка. Она видела, но не верила.

Огромный мужчина выступил вперед, чтобы взять девочку из рук матери. «Это, должно быть, отец Роузи», — подумала Ройалл. Внезапно они о чем-то заговорили. Смуглые пальцы указали на голую ногу девочки. Ройалл с ужасом наблюдала, как мать Роузи обнаружила дорожку крови, которая была почти незаметна на темной коже ребенка. Она медленно подняла юбку девочки и повернулась, чтобы посмотреть на мужчину, держащего Роузи. Тот слегка кивнул. Мертвая тишина воцарилась на поляне, а из груди Ройалл готов был вырваться крик. Толпа стала расходиться. Роузи была в безопасности. Теперь сеньора Бэннер уже ничего не могла сделать для маленькой девочки.

Она перевела взгляд на Несси, которая терпеливо сидела верхом на старой лошади.

— Теперь твоя очередь, малышка. Едем со мной, я отвезу тебя в твой новый дом, к твоей маме.

— Моей маме? — благоговейно переспросила Несси.

— Да, к твоей маме. Мне давно следовало бы сделать это. Когда-нибудь Бог простит меня за то, что я не сразу взяла дела в свои руки.

Несси нахмурилась.

— Ты сказать отец Жуан. Он простить тебя. И… ис… исповедь, — торжествующе заключила она.

— Это слишком простой путь, Несси. Вначале я должна сама простить себя. Едем скорее, не будем больше заставлять твою маму ждать.

Двор был пуст. Ройалл нахмурилась, сама не зная, рада она или разочарована, что Себастьяна нет поблизости. Именно сейчас у нее в самом деле не было желания видеть тяжелый, холодный взгляд, сверлящий душу. Лучше, если его не будет. На стук копыт выбежала из дома Анна. Испуганный взгляд на Несси заставил ее подобрать юбки и броситься с распростертыми руками навстречу. Ее глаза отыскали Ройалл, она едва могла поверить в свое счастье. Ройалл кивнула.

— Я привезла ее тебе. Она останется здесь. Она твоя дочь и принадлежит тебе. Мне в самом деле так жаль, что я… Люби ее, Анна, она этого заслуживает.

— Будут большие неприятности, когда барон узнает, что вы вернули мне мою дочь, сеньора.

— Да, неприятности будут, но я все улажу. Тебе не нужно бояться. Никто, повторяю, никто никогда больше не заберет у тебя твоего ребенка. Даю тебе слово.

Ройалл наклонилась и поцеловала маленькое смуглое личико.

— Не забывай: ты должна заботиться о своей маме так же, как заботилась обо мне, — предупредила она маленькую девочку. Несси торжественно кивнула. Помахав рукой, Ройалл выехала со двора.

Слезы жгли ей глаза, и она не увидела всадника, который въехал во двор с противоположной стороны дома. Она также не видела взгляда черных глаз, с любовью и тоской провожавших ее. Она была слишком далеко, чтобы услышать, как экономка рассказывала Себастьяну о золотой леди и о том, как нежно поцеловала она ее маленькую Несси.

— Счастлив будет тот мужчина, которому подарит поцелуи такая женщина, — радостно сказала Анна, прижимая Несси к своей груди.

Вернувшись на плантацию, Ройалл отыскала Елену.

— Ты ведь знаешь, не так ли? Ты знаешь, что Джейми изнасиловал Роузи!

Когда Елена кивнула, Ройалл почувствовала закипающий внутри нее гнев.

— Что ты собираешься делать в связи с этим? — холодно потребовала она ответа.

— Я не знаю, сеньора. Мне надо подумать. Барона здесь нет. Едва ли я могу что-то предпринимать по своему усмотрению. Джейми не ребенок — он юноша.

— Юноша, который только что изнасиловал маленькую девочку! Не стой здесь и не говори мне, что должна подождать, когда барон вернется домой. Из того, что я слышала, я могу предположить, что он может никогда не вернуться на плантацию. Я хочу, чтобы Джейми был заперт в своей комнате и чтобы Морайя немедленно перешла в мою. Она останется со мной до завтра, а завтра я отвезу ее на плантацию Риверы. Даже не помышляй сказать мне, что я не могу сделать этого. Если ты не хочешь ничего предпринять, я сделаю это сама. Итак?

— Джейми в своей комнате. Я не такая безответственная или бесчувственная, как вы могли подумать, сеньора. Джейми… был как сын мне. Я сделаю то, что должна сделать. Идите в свою комнату и позвольте мне закончить приготовление обеда. Кто-нибудь из слуг принесет вам в комнату еду для вас и Морайи. Я хочу, чтобы вы дали мне слово, что не выйдете из нее, пока я не позову вас. Ваше слово, сеньора?

— Очень хорошо, Елена. Я сделаю так, как ты сказала, но хочу, чтобы ты послала записку барону в Манаус, хочу, чтобы он узнал об этом. Если он решил не возвращаться, значит, я возьму все дела в свои руки. Обещай, Елена.

— Хорошо, сеньора. Я немедленно отправлю кого-нибудь с запиской.

Как всегда, Ройалл почувствовала, что экономка рада отделаться от нее. Слава Богу, Морайя в безопасности. Девочка будет рада, когда узнает, что вернется домой.

Как же она все-таки устала, как подавлена. Если бы только ей хоть краешком глаза увидеть Себастьяна!

Весь долгий вечер Ройалл лежала, съежившись на широкой кровати. Гневные звуки барабанного боя в джунглях сводили ее с ума. Слова Морайи только подтвердили ее дурные предчувствия.

— Барабаны говорят, что сегодня вечером в джунглях будет смерть.

Елена села на стул, голова немилосердно гудела. Как все это случилось? Когда все стало так плохо? «С того дня, как Ройалл Бэннер приехала на плантацию», — ответила она себе. Когда эта леди переступила порог дома Ньюсамов, Елена сразу поняла, что все изменится, и не к лучшему. Такая заносчивая! Сделай то, сделай это, не делай того, не делай этого! Собирается ли барон возвращаться на плантацию? Она должна послать ему записку, как приказала сеньора. Больше нет сил делать вид, что проблемы не существует; она должна сделать так, как распорядилась молодая американка.

Еле передвигая ноги, Елена вышла во двор в поисках одного из мальчиков-конюших. Она коротко объяснила, что именно тому нужно сказать барону.

— Ты должен вернуться вместе с бароном и проследить, чтобы он… чтобы он добрался благополучно.

Не стоило говорить мальчишке, что барон мог быть пьян и ему потребуется сопровождающий на долгом пути на плантацию.

— Будь осторожен, говоря о Джейми. Просто скажи, что его присутствие необходимо из-за Джейми. Больше не говори ничего. Это то, что тебе сказали, и ты просто передаешь послание, — предостерегла Елена.

Мальчик кивнул и помчался к конюшне, чтобы оседлать лошадь.

Если бы только она могла собраться с мыслями! Было что-то еще, что она должна была сделать. Что же это? Обед! Ну конечно, даже глупец вспомнил бы об этом. Словно во сне, она нарезала ветчину толстыми розовыми ломтями. Белый рис варился на плите, пока она чистила фасоль. Фрукты с сахаром и сливками будут на десерт. Не оставалось времени для выпечки, да она и не смогла бы приготовить сегодня воздушное тесто.