Квартал Техастаун был диким, грязным и шумным. Степенные горожане возмущались, что улицы, пропитанные вонью, наполнены летающей шерстью, и страстно желали избавиться от этих орущих, хлопающих бичами ковбоев, пыльных сезонных гуртовщиков, не понимая, что именно им город обязан своим процветанием. К своему удивлению, спустя несколько месяцев в этом убедились: после того как скотоводы приняли их официальный протест и перестали пригонять стада в Эйбайлинг, жить здесь стало значительно труднее. К началу 1872 года те же самые степенные горожане чуть не плача умоляли скотоводов вернуться, но было поздно.

Однако в том году город еще процветал. Начальник полиции Хикок шел посередине улицы — высокий, великолепно сложенный мужчина, с доходящими до плеч каштановыми волосами, одетый с иголочки и, конечно, с оружием, которое готов был в любую минуту пустить в ход.

Он оказался первым человеком, которого Бен Кауэн увидел, когда въехал в город.

Хикок задержался на углу улицы, оглядывая все входы-выходы отеля «Мершентс». На нем был черный сюртук, черная шляпа с низко опущенными полями, из-за шелкового красного кушака торчали отделанные серебром и выполненные из слоновой кости рукоятки двух револьверов.

— Мистер Хикок? Я Бен Кауэн!

Хикок перевел глаза с лица Бена на его значок. После этого протянул руку:

— Как поживаете? Чем могу быть полезен?

Кратко Кауэн поведал все о Бидже и его стаде.

— Я хорошо знаю те края, — сказал Бен в конце своего рассказа, — этот скот дикий, никому не принадлежит. Лично я в этих делах не участвую, но Биджа вытащил меня из западни, в которую я попал в Кросс-Тимберз, кроме того, он порядочный человек.

— К нам пришло письмо по поводу его скота, — ответил Хикок. — Но меня не волнует то, что произошло в Техасе. Можете передать Кэтлоу, пусть загоняет свою скотину в стойла. Его никто не побеспокоит, пока он сам или его люди здесь не набедокурят. — Хикок вновь протянул ему руку. — Рад познакомиться с вами, так как много слышал о вас.

Бен Кауэн проковылял обратно к своей лошади и отправился в «Дровер-Коттедж», где снял номер, а там уселся составлять отчет по делу Тонкауа Кида. Когда с ним было покончено, отослал его по почте и зашел на телеграф, откуда дал телеграмму в Форт-Смит.

Вернувшись в номер, приготовил ванну, принял ее и переоделся в новую одежду, купленную по пути.

Биджа Кэтлоу присоединился к нему за ужином в обеденной зале «Дровер-Коттеджа».

— Двадцать пять долларов за голову, — сообщил Биджа с широкой улыбкой на лице. — Мы все разделили на десять частей, для Джонни выделили две доли. — Из кармана рубашки он вытащил бумагу. — Здесь квитанция со штампом покупателя. Мы прихватили по дороге несколько голов скота, принадлежавших «Тамблинг СС» и «Найнту Форс», так что вот их деньги. Проследи, прошу тебя, чтобы они получили свое.

Бен принял деньги и квитанцию без возражений, но предложил расписку.

— За кого ты меня принимаешь! — окрысился Биджа. — Будто я не знаю, что деньги у тебя надежнее, чем в банке. — По его лицу расползлась ухмылка. Затем, продолжая упражнять лицевые мускулы, снова залез в карман, вытащил другую бумагу и толчком отправил ее по крышке стола Бену. — Зашел на телеграф. Это для тебя.

Бен Кауэн открыл сложенный листок, взглянул на него, поднял глаза на Биджу.

— Ты в нее заглядывал.

— А то как же! Люблю совать нос туда, куда не просят.

Бен снова посмотрел на листок. Там было написано:

«Офис начальника полиции. Форт-Смит, штат Арканзас.

Считайте эту телеграмму как ордер на арест следующих лиц: Биджи Кэтлоу, Рио Брая и Старика Мерридью, обвиняемых в убийстве и краже скота. Логан Эс. Гутс, начальник полиции».

На улице какой-то подвыпивший пастух с гиком проскакал мимо «Дровер-Коттеджа». В обеденной зале со столами, накрытыми льняными скатертями, стало очень тихо.

— Мой долг — задержать тебя.

— Знаю.

— Черт со всем этим! Если бы вы были действительно виновны, всех бы вас задержал, но вас отправят в Техас, а там Паркман будет диктовать судье, как ему с вами поступить. Нет, сначала я подам в отставку.

Биджа Кэтлоу откинулся на спинку стула, оглядел зал. Только несколько столиков были заняты скотоводами, торговцами и покупателями скота.

— Бен, ты заказываешь мне лучший ужин из того, что может предложить эта забегаловка, и шикарную выпивку. Не зря же болтают, что у здешних завсегдатаев самые причудливые запросы. После этого, — он оперся кончиками пальцев о стол, — арестуешь меня и отправишь в Форт-Смит.

— Дьявол меня раздери, если я это сделаю!

— Послушай, ты — это закон. Никем другим быть не можешь, даже если попытаешься. Подашь в отставку — потеряешь все, что с таким трудом приобрел. Так что, валяй, накладывай на меня свою лапу. Это будет правильно.

Бен Кауэн хотел было возразить, но он наперед знал, что можно ожидать от этого сорвиголовы, темпераментного и импульсивного, словом, истинного ковбоя Биджи Кэтлоу.

— А как насчет Рио и Мерридью?

Кэтлоу лукаво ухмыльнулся:

— Сейчас, Бен, ты еще кое-что обо мне узнаешь. Я забрал эту телеграмму около часа назад, поэтому, само собой, первым делом двинул в лагерь. Должен же я был, в конце концов, вручить ребятам их кровные денежки. Представляешь, им удалось заглянуть в телеграмму, так что сейчас они во всю шпарят по тракту. Правда, не знаю куда. Можешь, конечно, поискать их, если нечего делать, но сцапать тебе ребят ни в жизнь не удастся.

— Биджа, не будь чертовым дураком! Сматывайся отсюда сию же минуту, я даю тебе фору — один час. Этого времени хватит с лихвой или я тебя не знаю! Ты же понимаешь, у Паркмана в округе все суды под колпаком. Он добьется, что тебя вздернут!

Кэтлоу взял охлажденную бутылку вина, наполнил стаканы.

— Этот официант еле шевелится. — Он поднял глаза на Бена, в них играли искорки дьявольского лукавства. — Точно, ты прав, как предсказатель погоды, — то ли будет дождь, то ли не будет. Но тут к гадалке ходить не надо — Паркман спит и видит, как бы меня вздернуть. Только запомни, Бен, отсюда до Техаса слишком длинная дорога.

Спустя две недели Бен Кауэн оторвал глаза от очередного отчета, над которым корпел, — возле его стола стоял Рутс.

— Твоя просьба о переводе удовлетворена, Бен. Тебе предстоит отправиться в Нью-Мексико. — Он повернулся, затем остановился вновь. — А между прочим, твой пленник, ну, которого ты сцапал, Кэтлоу кажется. Ну так вот, он сбежал.

— Угу… На одном из перегонов четверо или пятеро всадников освободили его — кто-нибудь пострадал?

— Дьявольщина, нет, конечно! Судя по тому, что я слышал, Кэтлоу подружился со всеми в экипаже, включая кучера, и они с радостью наблюдали, как он давал деру. Известен один из налетчиков, освободивших арестованного. Полицейский, сопровождавший его, утверждает, что это был Рио Брай.

Биджа оказался прав. До Техаса слишком длинный путь.

Легенды о Кэтлоу ходили и до этого, но, начиная с того побега, стали множиться со страшной силой. Любое ограбление на тракте Хьюстон — Техас неизменно приписывалось ему, не важно, был ли он виновен на самом деле или нет. И все сходились в одном: Биджа Кэтлоу не забыл Паркмана.

На следующий год Паркман отправил три стада в Канзас и потерял первое еще до того, как оно достигло Нэйшн — места обитания индейцев. Кто-то обратил стадо в паническое бегство, собрать его не удалось. Животные как в воду канули.

Никто не смог предложить разумного объяснения, что случилось со скотом. Стадо в три тысячи голов не может провалиться сквозь землю, однако скотина будто испарилась.

Между тем внезапно выяснилось, что Биджа Кэтлоу зарегистрировал клеймо «888 Бар». У фургонов во время их стоянок и во всех салунах Техаса люди стали посмеиваться. Дело в том, что три восьмерки и слово «Бар» очень легко могли наложиться на клеймо Паркмана «ОР Бар», сделать его незаметным. Что, весьма вероятно, и произошло.