Если он и заметил, что она не слишком стремится поддерживать разговор, то ничего не сказал. По приезде их встретила Каталина и показала комнаты, предназначенные для них с Кейт. Как только экономка ушла, Николас спросил:

— В чем дело, Кресси? Что случилось?

Хоть она готовилась к этому моменту, начать этот разговор ей было трудно.

— С чего ты взял, что что-то случилось?

— Я понял это по твоему лицу, как только ты вышла из самолета. В тот вечер, когда мы ужинали в «Скоттсе», ты выглядела прекрасно, а сейчас похожа на врача после нескольких ночей дежурства.

— Я действительно плохо спала, — Кресси взяла себя в руки. — В пятницу моя сестра Фрэнсис обвинила тебя кое в чем... низком. Я знаю, что это неправда, Николас. Но если Фрэнсис верит, что так и было, а Анна готова в этом поклясться, то я не вижу выхода. Мне придется выбирать между тобой и моей семьей.

Пока она говорила, выражение его лица постепенно менялось. И без того обеспокоенное, оно превратилось в суровое и отстраненное. Казалось, от него вот-вот повеет арктическим холодом.

— И в чем меня обвиняют?

— В том, что у тебя был роман с Анной. Будто... ты бросил ее беременную.

— Ясно. Но ты думаешь, что это не так?

— Думаю, ты мог бы ее бросить, если бы она просто наскучила тебе, но бросить женщину в такой ситуации — нет, ты не...

— Многие бросают.

— Многие, но не ты.

— Ты очень доверчива, Кресси.

Ответ вырвался у нее из самого сердца, она даже не успела подумать, что он может не обрадовать Николаса.

— Я люблю тебя, поэтому, конечно, я тебе доверяю, — проговорила она пылко и тут же густо покраснела.

— Я тоже люблю тебя, — ответил с улыбкой Николас. — Но я не собирался тебе этого пока говорить.

Он раскрыл объятия ей навстречу.

Когда слезы радости, пролитые ею на рубашку Николаса, уже начали высыхать, Кресси глубоко вздохнула и собралась с силами.

— Прости за эти эмоции, но последние три дня были ужасны. Как бы хорошо ты ни относился к другому человеку, очень тяжело решиться порвать с семьей.

— Ты действительно готова сделать это ради меня? — спросил Николас, глядя на ее мокрое лицо сверху вниз.

— Конечно.

— Надеюсь, не придется, — ответил он. — Похоже, все зависит от Анны. От того, скажет ли она правду.

— Какую правду? — спросила Кресси.

Он нахмурился.

— В моей жизни были женщины, но я никого из них не любил... пока не появилась ты. Мой образ жизни исключал серьезные отношения. Не знаю, как с этим справишься ты, Кресси. Надеюсь, меня не убьют, как моего отца, но все равно тебе придется терпеть длительные разлуки. Даже ради любви к тебе я не могу изменить себя.

— Я на это и не рассчитываю. Любить — это... принимать людей такими, какие они есть, и не пытаться изменить их.

— Не все это понимают, — сухо отозвался Николас. Он отпустил ее и немного отошел, словно для того, что он собирался сказать, требовалась дистанция. — Мне нравилась Анна, но вскоре после нашего знакомства я понял, что у нее есть кто-то еще. Не в моих привычках делиться женщиной, вот так мы и расстались. Если она и была беременной, то не от меня.

— Но если отцом ребенка был другой мужчина, то почему она обвинила тебя?

— На этот вопрос ответ должна дать она сама. Может, он был женат, — предположил Николас. — Может, она настолько его любила, что не хотела расстраивать, а свалила все на меня в отместку за полученную отставку. Наверное, она с возрастом изменилась, но в то время у нее водились любовники. Впрочем, я знал только Эвана.

Кресси застыла.

— Эван? Ты уверен, что его звали именно так?

— Конечно, а что?

— Так звали возлюбленного Фрэнсис, который... бросил ее.

Они молча взирали друг на друга.

— Это все объясняет, — наконец произнес Николас. — Анна не упустила случая испробовать свои чары на возлюбленном собственной сестры, и он увлекся ею. А когда она забеременела, он бросил их обеих. Фрэнсис она не могла сказать правду и решила сделать козлом отпущения меня.

— Единственный выход из этой ситуации — чтобы Анна назвала кого-то другого. Правду она раскрыть сестре не может, это бы убило их отношения.

— Уверен, выход найдется, — сказал Николас. — Меня гораздо больше волнуют наши отношения. — С этими словами он обнял Кресси. — Я собирался просить тебя выйти за меня замуж через шесть месяцев. Поскольку у нас вся жизнь впереди, я был готов ждать, пока ты получше узнаешь меня. Но моя подноготная тебе уже известна. Можем ли мы считать себя помолвленными? Как только прояснится недоразумение с твоими сестрами, мы поженимся.

Кресси закинула руки ему на шею.

— Честно говоря, самый близкий мне человек — это Мэгги, а после нее — отец. С матерью и сестрами у меня слишком мало общего, но от кого я хотела бы получить одобрение, так это от твоеймамы.

— Если на яхте осталось место, можно напроситься к ним с Томом. А Каталина будет ухаживать за Кейт.

— Вот было бы здорово!

В его глазах мелькнул огонек.

— Но, разумеется, если там найдется две каюты, чтобы ты смогла остаться верной своему обещанию.

Кресси рассмеялась.

— Ты не понял, обещание заключалось не в том, чтобы сохранить девственность до свадьбы, а в том, чтобы подарить ее человеку, которого я полюблю и который полюбит меня. А раз все условия выполнены, то я твоя.

Николас обнял ее.

— Esta noche, mi vida, — сказал он по-испански.

И ей не нужен был перевод, чтобы понять: эту ночь она проведет в его объятиях.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

[1] Национальные закуски (исп.).