— Я слышал о ней, но мне казалось, что там работают почтенные женщины среднего возраста, а не юные девушки.
— Там работают разные люди... обоих полов, — сообщила Кресси. — Есть сотрудники, знающие испанский, но поскольку это моя близкая родственница, то...
— Если вы никогда не были в Испании, а ваша тетя отшельница, то, по-моему, нельзя говорить о таком уж близком родстве.
— Вы правы, — согласилась она, — но все равно я знаю о ней гораздо больше посторонних. Когда-то она поддерживала отношения с моими родителями. Но постепенно они отдалились друг от друга. Родители очень заняты, отпуск проводят во Франции. Кроме того, мама плохо переносит жару.
Говоря все это, Кресси сама себе удивлялась. Раньше она всегда боялась разговаривать с незнакомцами. Когда она была маленькой, ее неосмотрительность в подборе друзей волновала родных, особенно Мэгги, которая заботилась о доме, пока миссис Вейл заботилась о стране в Палате Общин. Кресси потеряла счет предупреждениям Мэгги о том, как опасно разговаривать с чужими людьми.
— Как давно вы работаете в Красном Кресте?
— Два года. А чем вы занимаетесь?
— Я внештатный журналист и писатель-путешественник. Если вы читаете путевые заметки, то наверняка видели мою подпись... Николас Аларо.
Ее глаза расширились от изумления. Она прочла множество его статей — он писал о тех местах, где она сама хотела бы побывать. Иногда она даже вырезала их на тот случай, если ей тоже посчастливится совершить кругосветное путешествие.
Последний очерк рассказывал о плавании у берегов Патагонии на яхте «Бесконечное лето».
— «Аларо» звучит по-испански, но вы пишете на английском. Вы в совершенстве владеете обоими языками?
Благодаря черным волосам и загорелой оливковой коже он легко мог сойти за испанца, если бы не глаза — они были не карими, а темно-голубыми.
— По деду я островитянин. Он, кстати, и завещал мне дом на Мальорке. Его имя я тоже использую в качестве псевдонима. Моя настоящая фамилия Тэлбот... А вас как зовут?
— Крессида. Но обычно меня называют Кресси.
Она специально не назвала ему свою фамилию, чтобы не напоминать о матери. Кресси гордилась ее успехами, но уже давно успела понять, что Вирджинию Вейл одни любят, другие ненавидят. Этот человек вряд ли относился к первой категории. Как, собственно, большинство мужчин.
Она сказала:
— Должно быть, путевые заметки — это фантастически приятный способ зарабатывать деньги. Мне очень понравился ваш рассказ о путешествии на «Бесконечном лете».
— А мне очень понравилось собирать для него материал. Южная Америка — совершенно потрясающий материк. Я намереваюсь побывать там еще раз в начале следующего года, хочу попасть на вершину Аконкагуа. Это самая высокая точка в Западном полушарии, самая высокая гора за пределами Азии.
По зажегшемуся в его глазах огоньку нетрудно было догадаться, что он действительно с нетерпением ждет этого путешествия. Кресси и сама почувствовала участившееся сердцебиение при мысли о таком приключении.
Удивление от того, что он оказался ее любимым автором, все еще не проходило. Она редко покупала книги в твердых переплетах, но никогда не пропускала выпущенных им новинок. Последняя представляла собой подборку путевых эссе.
Она купила ее в «Стэнфордсе», лондонском книжном магазине, известном среди путешественников всего мира благодаря богатому выбору карт и путеводителей. Знай Кресси заранее, что он надписывает книги в магазине, она обязательно пришла бы на несколько дней раньше. Она тогда не на шутку расстроилась, узнав, что упустила шанс встретиться со знаменитым путешественником.
Случайная встреча с ним казалась ей... подарком судьбы.
Практическая часть ее натуры поспешила сделать свои выводы из этой случайной встречи: он отлично знает остров и может снабдить ее столь необходимой информацией.
Практичность Кресси считалась ее основным достоинством. Даже семья признавала, что отсутствие высшего образования у нее компенсируется здравым смыслом.
— Как лучше всего добраться до Польенсы? — спросила она, когда перед ними поставили лососевый паштет. — Автобусом? Или на такси?
— На такси, конечно, быстрее, но дороговато. У вашей тети есть машина?
— Я точно не знаю. Думаю, да. По крайней мере последний раз она приезжала к нам в Англию на автомобиле. Но это было столько лет назад! Мне тогда было восемь. Мальчик, с которым я обычно играла во дворе, все время вертелся вокруг этого автомобиля. Он был фанатиком машин, а тетина оказалась необычной. — Кресси задумалась, припоминая название машины. — Он говорил, что это «родстер»... «корд-родстер». Кажется, их производили в тридцатые годы. Отец тоже был в восхищении.
— Неудивительно, — сказал Николас. — Это один из легендарных автомобилей той эпохи, когда дороги еще не были заполонены марками конвейерной сборки. Более того, — продолжал Николас, — этот «корд» все еще на ходу... по крайней мере, был на ходу, когда я его видел пару лет назад. И за рулем сидела пожилая женщина. Она возбудила мой журналистский интерес, я стал расспрашивать и выяснил, что это Кэтрин Дэкстер, бывшая когда-то активисткой в войне полов.
Мать и сестры Кресси поправили бы это определение. Сама же она пропустила его мимо ушей.
— Как она тогда выглядела?
— Я видел ее мельком. Но выглядела она довольно хорошо. Так же как и машина. Несмотря на возраст. Их перестали производить, как только на рынок выпустили две тысячи экземпляров. Насколько мне известно, модель вашей тети обслуживалась механиком, который надеялся получить ее по завещанию. Может, она все еще ездит — quién sabe? — Вспомнив, что девушка не знает испанского, он перевел: — Кто знает?
— Старые машины обычно с норовом. К ним надо долго привыкать. — Кресси размышляла вслух. — Может, взять напрокат мотороллер?
— С этим проблем не возникнет. В июле и августе было бы сложнее. А сегодня до «Эс-Велль» довезу вас я.
Кресси была поражена.
Не успела она ничего сказать, как он продолжил:
— Я живу в той же части острова. Не знаю, где именно обитает ваша тетя, но в любом случае это от меня неподалеку.
— Чрезвычайно мило с вашей стороны, но я не могу...
— Если вы боитесь ехать с незнакомым человеком, то мы легко можем решить эту проблему. Благодаря моему прославленному дедушке по материнской линии я довольно известен на острове. В аэропорту обязательно найдутся люди, которые смогут убедить вас, что вы ничем не рискуете.
Кресси не могла не оценить благородство его предложения. Он нравился ей, но она не смела думать, что тоже понравилась ему.
Кресси не раз убеждалась в том, что мужчины подбирают женщин себе под стать. Именно потому среди ее поклонников писаных красавцев не водилось. Она никогда не нравилась кому-нибудь с такой потрясающей внешностью, как у Николаса, и не надеялась на это. Вот ее сестры — дело другое. Размышляя над тем, почему Николас захотел помочь такой девушке, как она — симпатичной, но не более того, — Кресси неожиданно нашла ответ.
Он журналист. В свое время тетя Кейт была знаменитостью. Предлагая помощь, он наверняка втайне надеется на интервью. Наряду с путевыми заметками он иногда пишет биографические очерки о встречающихся ему во время путешествий интересных людях. Например, он писал об Эдварде Джеймсе — миллионере-меценате, владельце необыкновенного дома в Мехико. Может быть, и сейчас он расценивает Кресси как средство достижения цели — очерка о тете Кейт.
Мысль о том, что его предложение не совсем бескорыстно, огорчила Кресси. Но в эту игру могут играть и двое.
— Обойдемся без крайних мер. Я ограничусь небольшим допросом. Как называется ваша последняя книга и какое место описано в последней главе?
Николас улыбнулся.
— Она называется «Отдаленные закоулки», а последняя глава — про Нантакет. Я действительно тот, за кого себя выдаю.
— Известный писатель навряд ли окажется маньяком-убийцей или «таинственным насильником Мальорки». — Говоря это, она загнула по два пальца на каждой руке, показывая, что цитирует заголовки газет. — Я буду очень признательна, если вы отвезете меня к тете Кейт. Спасибо за предложение. Далеко ли от аэропорта до Польенсы?
