— А чем, Иван, я буду строить, если у меня нет инструментов?

— Зайди ко мне, и я тебе дам все что нужно, а теперь я пойду к прорабу и посоветуюсь, что дальше делать.

Подойдя к конторе, Иван Иванович, встретил Дарью. Она сказала, что все начальство собралось и готовиться к обеду, а ее отпустили.

— Наверное, не хотят, чтобы их видел посторонний человек, — ответил ей Иван Иванович. — Да оно и к лучшему. А нам, Дарья, нужно серьезно поговорить. Давай отойдем в сторону, хоть вон к тому бревну и посидим.

— Да я хотела детишек покормить, а то они голодные!

— Я тебя долго не задержу, но поговорить нужно срочно!

Они подошли к реке. Иван Иванович закурил и сказал:

— Пора нам, Дашка, сматывать удочки, а то мы здесь погибнем. Во-первых, нас и дальше не собираются кормить, а во-вторых, доконают болезни. Сегодня перевели больных назад в барак, и они принесли с собой всю заразу. Кроме того, приехавшие люди поселились в тифозном бараке, а значит они тоже начнут болеть, и станут распространять болезни. Вот я и думаю, что пора бежать!

— А если нас поймают и посадят за решетку?

— Что тебе сказали, когда выпроводили из конторы?

— Прораб мне сказал, чтобы я отдыхала и пока на работу не выходила. Да и ключи я отдала ему.

— Вот видишь, ты им пока не нужна, иначе они не забрали бы у тебя ключи.

— И все же я, Иван Иванович, боюсь. Дорога длинная, незнакомая. Дети не осилят ее, а в лесу звери, вдруг нападут?

— А кто тебе Дашка сказал, что мы пойдем пешком? Мы поплывем на лодке. Река быстрая, а если поможем веслами, то к утру будем в Котласе, а там сядем в поезд, на котором привезли новых раскулаченных. Прораб мне сказал, что все работы отменяются на два дня, да и охране нужно отдохнуть. Так что в нашем распоряжении будет два дня. И если мы не воспользуемся этим случаем, то погибнем. Я дал слово Серёге, что сделаю всё, чтобы сохранить вас, и я это сделаю. А теперь слушай меня внимательно и делай то, что я скажу. Сегодня же, как только стемнеет, ты с детишками тайно пойдешь к лодке, спрячешься в кустах и будешь меня ждать. Ничего кроме одежды с собой не берите. Постарайтесь никому не попасться на глаза, а если это случиться, то скажите, что идёте на речку рыбу ловить. Иди к детишкам и жди вечера!

Иван Иванович пришел в темноте. На небе сияла полная луна, отбрасывая вокруг себя редкие тени. Крупные редкие звезды украшали серебристые небосвод, навевая грусть и тревогу. С появлением Ивана Ивановича у беглецов спало напряжение, пропал страх и боязнь перед неизвестностью. А между тем он поставил между ног увесистый мешок, который принес с собой и сказал:

— Я давно бы пришел, но ждал, пока наше начальство перепьется, ведь не ехать же нам без еды в дальнюю дорогу. А теперь в путь-дорогу, друзья! — поторопил Иван свою бригаду.

Он подхватил мешок и направился к лодке. Остальные потянулись за ним следом. Бросив мешок в лодку, Иван Иванович подтянул её на песок и приказал всем садиться. Затем столкнул лодку на воду, прыгнул в нее сам, уселся на сидение, взял в руки весла и сильными гребками направил судно на стрежень реки. Сильное течение подхватило лодку, и она стала набирать ход, с каждым взмахом весел все дальше и дальше унося беглецов от лагеря. Дарья постелила на дно верхнюю одежду, уложила детей и сама легла с ними рядом. Только Иван Иванович ритмично греб веслами. Уже под утро лодка ударилась о пологий берег реки, проползла немного по песку и остановилась. Все сразу проснулись и стали рассматривать окрестности. Солнце еще не взошло, но небо покрылось густым загаром зари. По берегам реки толпились стройные сосны и ели, отражаясь в спокойном течении реки от которой тянуло прохладой. Невдалеке, за лесом, дымились заводские трубы. Дым был редким, почти незаметным. Струясь вертикально, дым обещал хорошую погоду. Когда вышли на берег, Иван Иванович подхватил мешок с продуктами, оттолкнул ногой лодку, дал ей отплыть от берега и сказал:

— Нам нужно как можно быстрее дойти до станции и забраться в вагон, пока люди еще не проснулись.

Выйдя к железной дороге, они увидели в тупике вагоны с открытыми дверями и решетками на люках.

— Вот эшелон, о котором говорил прораб. А теперь давай поспешим!

На коротком пути от реки до станции им никто не встретился, да и на путях было пусто. Ни людей, ни составов, ни паровозов. Выбрав вагон, они влезли в него и осмотрелись. Вагон был копией того, в котором их везли сюда в прошлом году. Справа и слева размещались двухъярусные нары, в центре вагона приютилась чугунная печка, на люках решетки. Недолго думая, они взобрались на верхние нары и затаились. Иван Иванович постелил под себя пиджак и перед тем, как улечься спать, сказал:

— Если кому нужно будет сходить на двор, то ходите по одному человеку и прежде чем выйти из вагона, оглядитесь вокруг, чтоб не попасться кому на глаза.

Потом Иван поднялся с нар, подошел к дверям и задвинул их изнутри. Проспал он почти до вечера. Встал, закурил и стал готовиться к обеду. Достал из мешка хлеб, кусок колбасы и сала. Нарезал все на маленькие кусочки, разложил на полотенце и пригласил всех к еде. Когда с приготовлениями было покончено, беглецы услышали стук молотка и говор двух мужчин, проходивших мимо вагона. Иван Иванович приложил палец к губам. Разговор затих, и он сказал, что это были железнодорожники, проверявшие вагоны, а это означает, что эшелон готовиться к отправке и теперь жди охрану. После этого распорядился, чтобы все залезли на верхние нары, залез сам и стал смотреть на улицу сквозь решетку. Прошло совсем немного времени, как он воскликнул:

— Стоит вспомнить черта, он и появиться! Вон Дымковы везут охранников к поезду. Уже подъезжают к станции!

Все бросились к окну, но Иван Иванович предупредил, чтобы они носу из вагона не высовывали. Прошло несколько минут, охранники, соскочив с повозок, разбежались вдоль эшелона и стали закрывать двери, сопровождая это громким стуком и лязгом. Услышав грохот закрывающихся дверей, Дарья задрожала, сменилась в лице и сдавленным голосом спросила:

— А что кум, нас не арестуют, если заглянет в наш вагон охрана?

— Чего им заглядывать к нам, когда двери закрыты. Лишь бы щеколду не стали набрасывать. А если и заглянут, как-нибудь выкрутимся.

Но охранники пришло мимо вагона и вскоре их голоса пропали вдалеке. Дарья постепенно оттаяла, а Иван Иванович, как ни в чем не бывало, спокойно раскуривал свою трубку, и вдруг спросил:

— У тебя деньги есть?

Та как-то подозрительно посмотрела на Ивана Ивановича, на минутку замешкалась и, наконец, выдавила из себя:

— Да!

— И много их у тебя?

— Рублей восемьдесят.

— О, это хорошо! И у меня немного найдется.

— А зачем нам, кум, деньги?

— Зачем? Деньги, Дарья, нам особенно нужны. Мы даже не знаем, куда отправляется этот поезд и, может быть, нас завезут в такую дыру, что никогда нам оттуда не выбраться. Поэтому нужно добраться до крупной станции, купить билеты на пассажирский поезд и ехать, зная, куда едем. А для этого нужны деньги. Кроме того, наш мешок не бездонный и тех продуктов, которые я стащил на складе, нам при большой экономии хватит недели на две. И еще, мы не знаем, с какой скоростью наш поезд пойдет. Он же не курьерский и, может быть, будет стоять сутки у каждого телеграфного столба.

Все молчали. Солнце село, заря прогорела, и в вышине стали сгущаться сумерки. Вскоре появились звезды, и ночь вступила в свои права. Утром они проснулись, когда взошло солнце. Поезд стоял на прежнем месте. Где-то вдалеке свистела ‘кукушка’, слышался звук рожка стрелочника, изредка доносились приглушенные голоса. Беглецы позавтракали и улеглись на нары, страдая от неизвестности. Время тянулось мучительно медленно и нудно. Наконец, после обеда появились люди, послышался перестук молоточков по колесам и хлопанье крышек букс. Потом вагон тряхнуло, очевидно, к составу прицепили паровоз. Составители готовили поезд к отправке. На душе у беглецов стало легче, но тревога еще не покидала сознание.