Это же компьютер.

   Через пару минут в "рубке" заметили, что сигнал пошёл - но сделать ничего не могли. Управление было заблокировано. Перехвачено, точнее.

   Но этого ещё не знали, и кто-то пошёл проверить, что происходит.

   Но Арина была уже там - внутри, далеко, не выдернешь.

   Плотина. Ослепительная, расплавленная, грохочущая лавина несётся сквозь неё.

   Рука, касающаяся Источника.

   Оглушающий рёв извержения. Стремительное неукротимое движение камнепада. Сила, сдвигающая и рвущая на части материки.

   Смертельный ужас угасающего сознания.

   Рука, лежащая на плече.

   Выжигающая всё живое раскалённая лава течёт потоком, который невозможно выдержать, который разрывает на части и тело, и саму душу... Течёт туда, уходит прямо в его ладонь.

   И утихает, укладывается до размеров, которые можно принять и осознать, замирает где-то на дне души, становится её неотъемлемой частью.

   Хрупкое тело падает на камень.

   Хрупкое тело лежит в пластиковой утробе станционного бокса, под плексигласом крышки, как спящая Белоснежка.

   Призрак подхватывает её на руки.

   Денис растерянно смотрит на обрезанные провода, на девушку в хрустальном гробу, на стоящий рядом с гробом-боксом ноутбук.

   Он сейчас оглушён не меньше, и хочется упасть рядом, так гудит голова. Но он - Призрак. И всё получилось. Кристалл - Источник - принял её, принял их обоих!

   Кричит, вызывая кого-нибудь на помощь. Из "рубки" уже бегут остальные техники. Потом они позвонят в центральный офис, руководству, и руководство вызовет разработчиков. Разработчики такого никак не предусматривали. Поэтому они схватятся за голову.

   Поэтому нужно поднять её на руки и воспользоваться силой Источника, чтобы перенестись куда-нибудь, ближе к границе. И ждать, пока она не придёт в себя. Приходить в себя самому, сживаясь с новой Силой.

   А тут как раз станет ясно, что девчонка, нагло влезшая в неприятности - сестра руководителя проекта.

   Но это всё - потом.

   А сейчас Гиама стояла, прислонившись к Кристаллу, поглаживая его рукой, словно успокаивая взмыленную лошадь.

   Биение его медленно затихало.

   Она смотрела вдаль, на Братьев, чьи снежные склоны солнце окрасило в кровавые тона, и в глазах её притаилась усталость.

   Сразу там, в глубине, за искрящейся насмешкой.