Это было... необычно? Нет... ничего необычного. И захватывающего. Рутина. Но... что-то, наверное, всё же в этом было. Возможно, я слишком давно не выходил чтобы размяться - вот так вот, один на один, с плохим оружием и хорошим противником.

   Хороший противник - это интересно.

   Плохое оружие... в общем-то, тоже. В большей степени уравнивает шансы.

   В какой-то момент мне показалось, что даже слишком - было даже что-то вроде удивления, как это ему удалось меня задеть. Меня. Задеть. Он меня действительно задел, вот это действительно было что-то новое... более необычное.

   Бой становился ещё интереснее. Если вначале всё казалось не более чем разминкой, которую необходимо выполнить, то потом я понял, что несколько переоценил свои силы.

   Да, слишком давно я ничем таким не занимался.

   А Сумрак тварь такая, усталость ему в ближайшее время не грозит, а вот я начал уже немного уставать. Ещё не сказалось на движениях, но я уже знаю - скажется. И знаю, когда и как. Пришлось подналечь. В конце концов, он купился на обманное движение и раскрылся, чтобы я мог, наконец, покончить с этой затянувшейся дракой.

   Кьяра видела "со своей колокольни" как Спутник извернулся, уходя от - казалось бы - неминуемого удара окутанного темнотой щупальца, и ударил сам. Меч глубоко вошёл в то, из чего состояло тело Крылатого сумрака.

   Тварь отшатнулась, вырывая меч из рук Спутника, ударила крыльями - но он уже отпрыгнул и сам. Массивная туша рухнула, жалко и как-то беспомощно ударила крыльями, подтянула щупальца: темнота вокруг него рассеивалась, воздух очищался от испарений... На мостовую потекла чёрная жидкость, расплываясь шипящими лужицами.

   Торчала потемневшая рукоять меча.

   Но Сумрак ещё был жив. Спутник приблизился к нему, держа в руках кинжал - Кьяра пропустила, откуда он его достал - выждал немного, когда тварь замрёт после очередной конвульсии, и ударил куда-то в самый тёмный участок. Это был уже конец.

   Возникло сияние, яркое, радужное, радостное. Охватило бездыханные останки твари, расплываясь от вонзившегося кинжала. Кьяра раскрыла рот. А Спутник быстро извлёк откуда-то из недр куртки большой кристалл, сунул его прямо в это сияние, как палку в костёр... и оно медленно впиталось в камень.

   Кьяра знала, как делаются Камни души. Только вот увидеть этого ей никогда в жизни не доводилось. До сего момента, конечно.

   Потом Спутник спрятал камень во внутренний карман куртки, выдернул из убитой твари оружие - у него там оказалось ещё некоторое количество стрел, которые он тоже не преминул забрать - нашёл отброшенный в сторону мешок, и пошёл к башне.

   Кьяра тут только осознала, что всё так же сидит на камнях, намертво вцепившись в парапет.

   Спутник выбрался на крышу и сел прямо там же, свесив ноги в отверстие входа. Первым делом бросил всё, что тащил: меч звякнул о камни, будто недовольный таким с собой обращением после только что одержанной победы. Вторым делом стащил с себя куртку, положил рядом с собой (и гораздо бережнее, чем оружие).

   Увидев пропитавшуюся кровью рубашку Спутника, Кьяра для себя решила, что пора бы уже отлепить зад от камней и помочь боевому товарищу. Спутник тем временем расстегнул и осторожно снял рубашку. Кожа почти без загара, кажется, даже какого-то сероватого оттенка. Более светлыми полосами выделяются старые шрамы. И перекатываются мускулы, как у огромной змеи: не бросаются в глаза, но в нужный момент обернутся железом. А ещё, через всю грудь, под руку по рёбрам и к левой лопатке, тянется рана.

   Кьяра было села рядом, соображая, что тут можно сделать "голыми руками". Глубокая царапина с ожогом пополам: след щупальца Крылатого Сумрака. Само собой, к смертельным ранам не относится, и заживает даже не особенно долго, только вот болезненно очень и шрам останется.

   Спутник только головой дёрнул, когда она протянула руку, и отклонился назад, чтобы не трогали.

   - Не надо.

   - Но ты ранен...

   - Дай кинжал.

   Девушка машинально осмотрелась, потом догадалась проверить мешок: кинжал действительно был там, вместе с несколькими уцелевшими стрелами, обломками лука и толстым куском сырой шкуры, игравшим роль "второго дна".

   Спутник молча принял кинжал, сосредоточенно посмотрел на него, касаясь кончиками пальцев, и неожиданно прижал оружие плашмя к ране. Лицо его перекосило, но уже в следующую секунду Спутник справился с собой и отнял лезвие прочь, под ним осталась запёкшаяся корка, прихватившая верхнюю часть раны.

   - Я могу... - начала было Кьяра, но Спутник досадливо дёрнул головой в сторону мешка.

   - Забирай и иди.

   - Куда?..

   Он опять сосредоточенно уставился на лезвие.

   - В лагерь. Давай, шевелись!

   Резкий окрик заставил её подчиниться. Чувство сострадания к раненому немедленно перешло в раздражение, Кьяра молча взяла его вещи и спустилась в дыру в крыше. Спутник мрачно посмотрел ей в след, потом отложил прочь кинжал, положил пальцы на края раны и занялся настоящим лечением: терпеть боль он больше не собирался. Собственная слабость его как будто разозлила, с другой стороны, как потом думала Кьяра, что считает слабостью человек, убивший магического зверя в одиночку, да ещё легко отделавшийся? Судя по нескольким кускам шкур и вырванным здоровенным зубам, зверь тот проводил досуг в весёлой компании единомышленников.

   Вечером они покинули развалины, и на этот раз Кьяра даже не стала (мысленно, правда) придираться к тому, что он опять заснул, укрывшись с головой одеялом. Следующим утром, когда она проснулась, Спутник как раз возвращался из развалин. Ему было явно больно, но большую часть вещей - как и в прошлый раз - в дальнейшем тащил исключительно сам.

   Кёсс встретил путников дождливой хмарью и наглухо закрытыми Восточными воротами.

   Пришлось - как и в Аргосе - давать большого круга, чтобы добраться до другого тракта, но и там их ждала неудача: Северные ворота затворили. Ночевать пришлось в ближайшем лесу: сырость, холод, беспрестанная капель воды среди листьев... Одного одеяла и плаща Кьяре было явно мало, холод продирал до костей и кроме как сидя задремать не получалось (если собраться в комок то можно сохранить хоть какое-то тепло), поэтому она не выспалась и была исключительно зла. Ко всему прочему, надо было вновь тащиться к городу, да ещё с добычей на горбу.

   Но Спутник решил иначе: к Кёссу пока не идём. Идём назад на северный тракт и там ждём. Вопрос "на фига?" почти демонстративно оставил без внимания.

   Переформулированную версию "чего ждём?" прокомментировал просто и ясно: "увидим, как дождёмся". Всё.

   В воздухе всё ещё висел густой туман, когда они добрались до просеки северного тракта. До города оставалось что-то около километра, и ничто не нарушало обычные звуки леса. Время шло. Серый рассвет не рассеял тумана, но дождь хотя бы поутих. Даже противная мелкая морось со временем прекратилась.

   А Спутник забрался на дерево и там замер, среди теней и мокрой листвы неотличимый от окружающего пейзажа. Обозревает он там тракт. Так и хочется сказать: "оборзевает". Оборзевающий обозреватель, что б его...

   Кьяра устроилась чуть дальше этого дерева, среди бурелома - несколько более молодых деревьев придавлены трупом старого великана с вывороченными наружу корнями - и дороги ей было не видать. Единственным развлечением оставалось разглядывание Спутника: найти его взглядом, посмотреть, отвести взгляд, потерять замершую фигуру, вновь искать и найти... Вот ведь человек, заживает на нём всё, как на собаке - она бы с такой засохшей штукой на боку согнуться бы побоялась, чтобы только корку не сбить (больно ведь дико), а этот на дерево вперся и ничего.

   Пришло в голову - пока он там сидит, очень похож на привидение. Или даже так: на призрака он похож. Призрак леса, а что, неплохо звучит.