Майкл, бесспорно, обманывает Джудит: выходные он провел не в Бирмингеме, а в Лондоне. Недоказанной остается его связь с Сузан, но есть множество косвенных улик. Майкл был единственным человеком, который встретился Дэниелу вблизи номера Сузан. И вел он себя, как мелкий воришка, застигнутый врасплох: испугался, попытался скрыться. Такое поведение вполне объяснимо: Майклу очень не хотелось иметь в свидетелях коллегу жены.

Когда же Дэниел сказал Сузан, что встретил знакомого банкира, она тоже всполошилась. И приплела какого-то продавца недвижимости. Ей необходимо было отвести подозрения от Майкла, поскольку она прекрасно знала, чей он муж. И знала также, что Дэниел и Джудит работают в одном журнале. С этим тоже все было ясно.

Так, может, и Джудит известно, с кем ей изменяет муж, поэтому она и назвала Сузан фальшивой? Не исключено!..

Подобными размышлениями Дэниел был занят со вчерашнего вечера. Несколько раз ему удавалось выстроить их в четкую причинно-следственную цепочку, но с появлением какого-то нового, неучтенного звена все вновь рассыпалось, уступая место мучительным сомнениям.

Сейчас этот стройный логический ряд развалился из-за одной простой мысли, посетившей Дэниела: зачем Сузан вообще понадобилось знакомиться с таким опасным свидетелем, как он? Ведь она первая позвонила ему и сама предложила встретиться в отеле! Зачем ей надо было так рисковать, если туда к ней приходит Майкл?

За этим вопросом, естественно, всплыл следующий: так, может, Майкл там встречался вовсе не с Сузан?

В который раз убедившись в бесплодности своих рассуждений, Дэниел попытался от них отвлечься. Какое ему дело до семейных проблем Джудит! Кто он ей — близкий друг? Нет. Конечно, ему больно видеть ее грустные глаза, но ведь Джудит не ищет у него совета, не просит о помощи. Значит, надо выбросить все это из головы и заняться наконец работой.

В таком решительном настроении Дэниел принялся читать материал, требовавший его редакторской правки. Но спустя несколько минут к нему вошла смущенная Мэри.

— Тут на ваше имя поступил факс… от Айрис Бендиен…

— Она теперь решила донимать меня с помощью факса? — вскипел Дэниел.

— Но я же не могу его отключить, — извиняющимся тоном произнесла Мэри.

— Разумеется, ты тут ни при чем. Прости, что втянул тебя в эту историю.

— Ну что вы! Я все понимаю. Этого письма никто, кроме меня, не видел.

— Хуже всего, что одним посланием она не ограничится, — мрачно предрек Дэниел. — Я, конечно, постараюсь ее урезонить, но… Ты пока потерпи, ладно?

— Да не расстраивайтесь вы так. Отвяжется она когда-нибудь, — сочувственно улыбнулась Мэри.

— Я тоже на это надеюсь, — не слишком уверенно пробормотал Дэниел.

Когда же он прочитал сообщение, то у него и вовсе опустились руки. Фактически это был ультиматум: Айрис требовала немедленного свидания, в противном случае грозилась покончить с собой.

Дэниел не знал, что делать. Поехать к ней и попытаться ее успокоить? Но все прежние попытки имели обратный эффект — Айрис лишь усвоила, что может безнаказанно шантажировать Дэниела, чем сейчас и пользовалась. А может, бедняга сошла с ума? Вдруг она и вправду осуществит свою угрозу?

Надо посоветоваться с Эмили, она все-таки врач. Позвонив сестре, Дэниел кратко изложил ситуацию, в которой оказался.

— Ты ни в коем случае не должен уступать, — твердо заявила Эмили. — Эта особа вовсе не сумасшедшая, а просто стерва. Она хочет вернуть тебя любым способом.

— А что, если она и впрямь решится на самоубийство?

— Не решится! — отрезала Эмили. — Я не хотела тебе говорить, но твоя Айрис мне вчера звонила. Раздобыла каким-то образом мой телефон и вздумала поболтать со мной, как с родственницей. Дескать, мы обе любим Дэниела, а потому нам есть что сказать друг другу. Ну, я ей и сказала!

— Что?

— Дала понять, чтобы на мою поддержку не рассчитывала. И еще добавила, что ты никогда не возвращаешься к прежним любовницам. Стало быть, твоя задача — строго соответствовать этому образу. Сейчас она ждет реакции на свой шантаж. Если ты не ответишь ей — пришлет еще несколько писем и в конце концов угомонится. Поверь мне!

— Кажется, у меня нет другого выхода. Придется последовать твоему совету, — вздохнул Дэниел.

— Не вешай нос! — попыталась его взбодрить Эмили. — Дня два шантажистка будет выжидать, так что ты можешь это время жить вполне спокойно.

— Вот, спасибо, утешила!

Эмили оставила без внимания язвительную реплику брата и переключилась на другую тему:

— Ты лучше скажи, удалось ли тебе разгадать еще одну свою блондинку — Сузан? Вчера она ответила на все твои вопросы?

— Разгадать, кажется, удалось, но вопросов от этого не убавилось.

— Ты выражаешься слишком туманно, — заметила Эмили. — Она что, преподнесла тебе какой-то сюрприз?

— В общем, да. Но я сейчас не хотел бы об этом говорить. Мне самому еще надо во многом разобраться.

— Ой, не путай меня! Тебе мало проблем с Айрис.

— Это проблема совсем иного рода. Я потом тебе все расскажу, — пообещал Дэниел. — А сейчас мне пора приступить к работе.

После публикации очерка на Джудит посыпались телефонные звонки от друзей Энн, которых у нее оказалось довольно много. Эти люди не просто благодарили Джудит, но вспоминали различные эпизоды из жизни Энн и считали, что рассказ о ней следует продолжить в «Обозревателе».

Джудит не исключала такой возможности, ей даже виделся заголовок следующего материала: «Энн в воспоминаниях друзей».

Почти все откликнувшиеся спрашивали, знакома ли она с Кристофером, мужем Энн. И, услышав отрицательный ответ, в один голос начинали твердить:

— Вам надо обязательно с ним встретиться! Никто лучше него не знал Энн. У них была такая любовь! Кристофер до сих пор не женат…

Некоторые даже вызывались устроить встречу, но Джудит вежливо отказывалась, не чувствуя в себе душевных сил для общения с этим человеком. Она помнила, какой радостью светилось его лицо на свадебной фотографии и каким померкшим было оно в день похорон. Памела Уоллсон, показывая Джудит эти снимки, говорила, что Кристофер навещает их очень редко и каждый такой визит причиняет ему боль. Поэтому Джудит и не хотела бередить его рану.

Однако Кристофер приехал к ней сам. Прочитав очерк, он позвонил Уоллсонам, и те рассказали ему о Джудит и о ее внешнем сходстве с покойной дочерью. Именно это последнее обстоятельство и заставило Кристофера явиться в редакцию.

Джудит узнала его сразу, еще до того как он успел представиться. Увидев, что Кристофер смотрит на нее пристально и удивленно, она догадалась, о чем он думает, и первой нарушила несколько затянувшуюся паузу:

— Я похожа на Энни?

— Нет! Вы абсолютно на нее не похожи, — возразил Кристофер, к большому изумлению Джудит. — Меня поражает, почему этого не заметили ее отец и мать.

— Но я видела фотографии Энн, — растерянно произнесла Джудит, — и мне тоже показалось…

— Да, если рассматривать черты лица отдельно от личности, то можно уловить некоторое сходство, — попытался объяснить он.

— Вы же меня совсем не знаете. Как можно судить о личности…

— Можно! — не дал ей договорить Кристофер. — Прежде всего, я читал ваш очерк. Этого вполне достаточно для того, чтобы составить представление об авторе. Но главное — мне слишком памятно впечатление, которое произвела на меня Энни, когда я увидел ее впервые.

— Это была любовь с первого взгляда?

— Да. Причем взаимная.

Джудит не сумела сдержать печального вздоха, и Кристофер поспешил приободрить ее:

— Вы сейчас подумали, почему любовь не спасает нас от смерти? Я тоже этим мучился. Но теперь понимаю, что заблуждался в самой постановке вопроса.

— Вы полагаете, между этими явлениями вообще не существует никакой связи? — спросила Джудит.

— И любовь, и смерть — лишь различные проявления жизни. Я долго этого не понимал, но потом мне открылось, что даже глагол «умерла» означает всего-навсего последнее действие живущего. Нельзя умереть после физической кончины. Каждому человеку отмерен свой срок, и судьба Энни окончательно реализовалась в той проклятой дорожной аварии.