- Нет, - развеселилась я, смотря на их озадаченные лица.

   Смешным было то, что они меня на самом деле то и не знали. Они ничего не ведали о том, какой я была раньше.

   - Мне нужна гитара.

   Бет и Ева непонимающе переглянулись.

   - Прости, что? - переспросила Ева. Ее порывистые движения означали лишь одно: она в полной растерянности. Чтобы куда-то деть руки, она сложила их на груди, и мне это кое-кого напомнило. Я судорожно вздохнула, пытаясь подавить в себе волну боли.

   - Гитара. Мне нужна гитара, - полностью утратив веселость, вздохнула я. Трудно было им объяснить все.

   - Понимаете, там, в Чикаго, я была совершенно другой. Меня вы знаете только с одной стороны, но когда-то была и другая Рейн. Более веселая, чем теперь, и я любила музыку... Долго рассказывать. Может как-нибудь в другой раз?

   Я видела, что их не устраивает мой ответ. Но они сами торопили меня домой.

   - Ты такая сильная, - тяжело покачала головой Бет, - как много с тобой всего случилось.

   О нет, - думала я, - я не сильная. Я слабая, потому что не могу сопротивляться тем чувствам, что во мне вызывал Калеб.

   Я оглянулась на магазин, продавец уже сосредоточено следил за нами, видимо сочтя наше поведение подозрительным.

   - По-моему нужно зайти, а то он решит, что мы собрались устроить здесь демонстрацию, - я ушла от ответа на слова Бет. Не время было обсуждать все, что со мной случилось. Да я и не хотела. Все, что случилось, теперь осталось в прошлом. Я смотрела в будущее и продолжала жить. Пусть и не очень счастливо, потому что рядом не будет того человека, которого я люблю. Но ведь, сколько еще всего в жизни у меня впереди! Я уже и забыла, когда видела свое будущее столь оптимистичным.

   Когда мы вошли, над дверью неприятно брякнул колокольчик, от которого поежились не только мы, но и сам продавец.

   - Мазохист, - услышала я бурчание Бет и еле удержалась от смеха, так как заметила приближающегося продавца.

   - Вам что-то показать, - он подождал, пока мы прошли в глубину магазина и осмотрелись. Заметив на стене гитары, подобные тем, что были у меня в Чикаго, я поспешила к ним.

   - Да если можно, мне нужна шестиструнная акустическая гитара, желательно не очень тяжелая. Могут подойти фирмы ....

   Он удивленно и вопросительно оглядел меня. Видимо не ожидал. А что еще можно ожидать от беременной? Я его понимала, не впервые сталкивалась с таким пренебрежением.

   Не очень разговорчивый, он снял несколько гитар, кратко описав все, что мне нужно было о них знать. Я недолго выбирала. Мне сразу же понравилась темно-пурпурная, с алым огнем по бокам и ярко голубыми линиями. Струны на ней были мягкими, совсем не такие, как на моей старой разбитой гитаре.

   Я давно не играла, но несколько аккордов дались мне достаточно легко. С наслаждением я перебирала струны одеревеневшими пальцами, без практики они не были так податливы, как раньше. Ногти немного мешали, но я отметила это как пунктик, который следовало сделать дома. Маникюр для меня не был чем-то очень важным.

   - Беру эту, - счастливо сказала я продавцу и девочкам, с сомнением, наблюдавшим за мной.

   - Вы уверены? Могу посоветовать вам модель не хуже этой, но дешевле, - он показал мне ценник на гитаре, и я рассмеялась - эта цена была вдвое меньше той, что я запланировала.

   - Нет, эта идеально подходит, - я протянула ему кредитку, и постаралась проигнорировать ошеломленные взгляды подруг. Для них эта цена должна казаться просто кощунственной. - И, пожалуйста, мне еще один комплект струн и чехол, все самое лучшее.

   Я ведь и так сэкономила на гитаре, так что могла позволить себе все это.

   Он понимающе кивнул, держа в руках мою безлимитную кредитку. Я сомневалась, что сюда кто-нибудь входил с подобной. Ко мне вернулось былое превосходство, но я подавила его, взглянув на Бет и Еву.

   - Ты тратишь ужасно много денег, - почти обвинительно сказала Бет, когда мы вышли на улицу.

   - Через месяц у меня день рождения, - меня встревожили слова Бет. Я с тяжелым сердцем поняла, что придется соврать. Рано или поздно кто-то должен был заметить мои колоссальные затраты, и поинтересоваться, откуда у профессора такие деньги. - Дядя Прат выделил мне на гитару деньги. Кстати, машина - это тоже его подарок. Он вряд ли сможет попасть на мой день рождения, вот и разрешил купить его уже сейчас.

   - А чем занимается твой дядя, - поинтересовалась Ева. Я заметила, что их заинтересовал рассказ о дяде, раньше они о нем ничего не слышали.

   - Бизнес, - коротко отозвалась я, и постаралась не смотреть им в глаза, - отсюда отец знает Гроверов.

   Когда врешь, главное не забывать приплести кого-то знакомого, который будто бы может подтвердить твои слова, так человек, которому ты врешь, сразу же расслабится. Это было первое правило, как умело лгать, которому меня научил Ричард.

   - Да, кстати, - добавила я, - у меня еще есть брат. Он сын Прата. Его зовут Ричард.

   - Ты никогда нам не рассказывала, - казалось самолюбие Бет задето. Она считала, что она моя лучшая подруга, а значит, должна быть в курсе всех аспектов моей жизни.

   - Прости, я вам еще много чего не рассказывала, - мне стало обидно. Разве я обязана делиться с ней всем, что произошло со мной в последние пять лет? А потом я раскаялась, понимая, что Бет вовсе не преследует какие-то свои личные цели. Мне-то она точно рассказывала о себе все. А вот я, пока что, не могла преодолеть в себе тот барьер недоверия к друзьям, что возник у меня после Чикаго.

   - Но у нас еще много времени впереди, чтобы я тебе рассказала, - улыбнулась я.

   Бет с недоверием посмотрела на меня.

   - Это звучит как предложение руки и сердца, - рассмеялась она, и примирительно обнимая меня.

   - Ну, почти, - согласилась я, - скорее как предложение любви и вечной дружбы. Я хочу, чтобы ты знала, что ты и Ева здесь, мои самые близкие друзья.

   Ева как всегда застенчиво и мило улыбнулась, Бет же торжествовала. Все-таки она для меня важнее Евы. У Евы зазвонил телефон, и мы с Бет, наконец, отпустили друг друга.

   Подтащив гитару к машине, Бет открыла багажник и застонала. Места куда положить гитару уже не было. Мы вдвоем немного сдвинули пакеты с одеждой и обувью, и, наконец, впихнув туда инструмент, с трудом закрыли багажник. Я ожидала, что она что-то скажет насчет кучи пакетов, и количества того, что я купила, но ее опередила Ева. Она хмурилась, обращаясь к нам.

   - У меня плохая новость.

   - Что-то случилось? - встревожилась Бет, а мое сердце замерло. Самые дурные мысли вмиг посетили мою голову. Я первым делом испугалась за свою семью.

   - Нам еще ненадолго придется задержаться. Оказывается, покупку продуктов оставили нам.

   Я облегченно вздохнула. Это показалось ерундой, по сравнению с тем, что предстало перед моими глазами, когда она сказала о плохой новости.

   - Ну, это не страшно, а то ты сказала это с таким лицом, будто кто-то умер, - возмутилась Бет.

   Мы расселись по местам. Ключи у меня вновь отобрали, и я подумала, что у Евы это уже входит в привычку.

   Благо на заднем сиденье оставалось еще много места, и мы смогли купить все необходимое. В супермаркете работала одна из прихожан маминой церкви. Мне пришлось выслушать и ответить на все ее занудные вопросы, рассказать, как поживают родители и обязаться передать им привет. Когда я смогла от нее отделаться, девочки уже ждали меня в машине.

   - Я думала, она от тебя не отстанет, - злилась Бет. Уже темнело, и все мы были уставшие. Ева переживала - предстоял еще путь домой по шоссе, а она, как и я, не была любительницей машин.

   Я уже и забыла, какое утомительно дело - прогулка по магазинам. Утренний ажиотаж спал, и все, о чем я могла мечтать - это ванна и кровать. Ну и, несомненно, поесть. Мое недомогание уже совсем прошло, и я с наслаждением думала о том, что же приготовила мама.