- А что, в другие дни я выглядела плохо? - невинно удивилась я, проигнорировав вопрос об особенном дне. Вообще-то сегодня было ровно два месяца, как я познакомилась с Калебом.

   - Скорее, в другие дни ты одевалась так, словно тебе совершенно наплевать, как ты выглядишь, - заметила она обвинительно. - Чтобы не случилось, нельзя же постоянно замыкаться в себе. И сегодня ты нам хотя бы продемонстрировала, что можешь выглядеть и лучше.

   - Лучше молчи, - отмахнулась я, стараясь скрыть улыбку, - а то ты начинаешь говорить как Оливье.

   Бет в притворном ужасе схватилась за голову. Ева недовольно сдвинула брови. В ее понятии плохих людей в нашей компании не было. Я в который раз отметила про себя ее наивность.

   - Ну, знаешь, так меня еще никто не обзывал, - не заметив взгляда Евы, пошутила Бет. Мы рассмеялись и побрели в поисках магазинов одежды.

   Мы решили не идти в огромный торговый центр, а поискать что-нибудь попроще. Точнее говоря, так решила Бет - ее пугали те суммы, которые я могла там потратить.

   Искать такие, чтобы подходили и мне и Бет, пришлось недолго.

   И вот тут я уже дала себе волю. Я и забыла, как это приятно, ходить за покупками. Мне вовсе не казалось утомительным выбирать и мерить.

   Бет сопротивлялась, когда я хватала очередную вещь в военном стиле. Благодаря ее разумным советам, мой гардероб даже пополнился брюками, пусть и для беременных.

   - Зачем было покупать столько? - скрипнула зубами Бет, выволакивая пакеты на улицу, - Ты что, всю жизнь будешь беременна?

   - Да ладно тебе, - старалась поддержать меня Ева, - много из этих вещей можно будет носить и потом.

   - Это ты о пяти парах джинсов с резинкой? - ехидно поддела ее Бет. - Ну да, обрежем ее, и можно будет носить, как о-о-очень низкие джинсы. Будет гламурно.

   Я улыбалась, слушая их шутовскую перебранку, и только теперь заметила, что обе подруги в подаренных мной вещах.

   - Вам родители ничего не сказали? - мало ли что, городок маленький, и мои подарки могли расценить, как благотворительность, и что еще хуже - унижение.

   - Мама просто обомлела, когда прочитала имена некоторых дизайнеров, а некоторые вещи, так сказать, конфисковала, - сокрушалась Бет. - Видела бы ты лицо Оливье!

   - Может, стоило и ей что-то подарить? - мне стало неловко.

   - Ты что, спятила? - хихикнула Бет. - У ее отца магазин одежды. Она скорее согласилась бы пройти по городу голой, чем взять у тебя одежду. Хотя, наверное, потом бы кусала локти, но Оливье у нас гордая, и у нее странное понятие дружбы. Если ты, конечно, еще и сама не убедилась.

   Я улыбнулась. Бет всегда все описывала столь красноречиво, что никаких вопросов ее описание не могло оставить. Она была права, Оливье слишком горда, она бы восприняла одежду не как подарок, а как милостыню. Ведь она же Оливье - самая красивая девушка школы, королева выпускного бала, и тому подобное, от чего меня тошнило. Конечно, я подозревала, что и Бет тешат подобные тщеславные мысли, стать самой популярной и красивой, но ее не сравнить с Оливье. И не потому, что она моя самая близкая подруга, а потому, что она просто хороший человек. Но будь моя воля, королевой бала я бы сделала Еву. Я украдкой разглядывала ее волнистые волосы и лучистые зеленые глаза, такие яркие, что вполне можно принять их за контактные линзы. Светло-зеленый пуловер только усиливал их цвет.

   Смотря на то, как она хмурится, недовольно доказывая Бет, что Оливье не так уж и плоха, я вспомнила, что мне рассказывала Бет о тайных чувствах Евы к Грему. Я даже не знала, как к этому относиться. Как я понимала и разделяла ее чувства к подобному мужчине, как Грем. Не мне ли ее понимать лучше других? Но ее, как и меня, ждало разочарование. Грем, в отличие от Калеба, не был самовлюблен и эгоистичен, но зато любил другую, и Еве не на что было рассчитывать. Мне было ее жаль, так же, как и себя. По крайне мере, я знала наверняка, почему мне ничего не светит, а Ева еще долго будет тешить себя напрасными надеждами.

   Я тяжело вздохнула, осознавая, что невольно теперь меня будет мучить чувство вины, потому, что я знаю ее тайну. Интересно, а знает ли о ее чувствах к отцу, Калеб? Если знает, почему ничего не предпринял, чтобы она точно знала, что ее ничего не ожидает? Возможно, и нет. Он любил Еву как друга, больше, чем всех остальных, я подозревала об этом, или, точнее говоря, догадывалась, он бы не позволил ей мучиться напрасно. Любовь к друзьям была одной из самых позитивных черт характера Калеба. Мне она нравилась. Мы одинаково были преданы друзьям.

   Я снова потянула девочек перекусить. Но теперь уже ела я одна, для них было слишком рано есть снова, ну что же, хорошо, что они понимали, кто на самом деле заставляет меня столько поедать. Девочки заказали только чай, а я не удержалась и съела большую порцию картошки-фри и поджаренный бифштекс. Стоило ожидать, что после такой еды, съеденной с аппетитом, мне станет плохо. Что и последовало, как только я закончила истреблять еду на тарелке. Они, молча и осуждающе, слушали, как мне плохо в туалете.

   - Нельзя же так, - впервые я видела Еву такой свирепой. - Если ты знала, что тебе станет плохо от такой еды, зачем ела? Это же небезопасно.

   Я, с плохо скрываемым раздражением, слушала их причитания, и так слишком злая на саму себя. Мне было плохо, совершенно не так, как бывает по утрам, а действительно плохо. Девочки испугались так сильно, увидев мое позеленевшее лицо, что готовы были везти меня в больницу.

   Пришлось их успокоить, что все в порядке. Мне не хотелось, чтобы об этом случае узнали родители. Мы сидели в машине. Девочки, слишком злые, чтобы говорить, а я, слишком растерянная и уставшая, чтобы попросить прощения. Я понимала, что именно их тревожит. Для них беременность было чем-то совершенно незнакомым, с чем они никогда раньше не сталкивались, хотя прекрасно знали что это. Они просто боялись за меня, и что, если что-то случится, они не будут знать, чем мне помочь.

   Прошло минут пятнадцать, минеральная вода и неподвижное лежание сделали чудо. Я уже полностью оправилась, и была почти готова ехать домой. Ключи у меня забрала Ева, с каменным лицом переглянувшаяся с Бет. Еще чего доброго, накажут, подумала я, увидев их взгляды. Они собирались домой, и хотели, чтобы я попала туда как можно быстрее. Но у меня оставалось еще одно дело в городе. Маленькое, но слишком важное, чтобы я оставила его на следующее посещение Лутона.

   - Мне нужно еще в один магазин, - Бет и Ева одновременно запротестовали, но я была непреклонна.

   - Это последний, и, честное слово, мы сразу же едем домой.

   Бет вопросительно обернулась к Еве, и та, увидев мой умоляющий взгляд, обреченно согласилась.

   - Хорошо, но этот последний - с ударением на окончание предложения, сказала Бет. Я и раньше догадывалась, что ей нравилось опекать меня, но чтобы так? Она начинала мне напоминать уже не ее маму, а Самюель. А что хуже - Калеба.

   Я вздрогнула, вспомнив о нем. Целый день мне удавалось игнорировать все мысли о нем. А теперь он вновь встал перед моими глазами, и я была не готова к этому. Я слишком устала, чтобы контролировать свои мысли.

   Немного пропетляв по городу, мы, наконец, нашли тот магазин, о котором рассказывала мне Бет. У нее имелась карточка скидок в нем, так как там она покупала подарок для учителя музыки от школьного комитета учеников. Он выходил на пенсию, и являлся одним из самых любимых учителей школы.

   - Итак, что мы здесь ищем, - раздражение уже полностью покинуло Бет, и она с готовностью вылезла из машины, и теперь помогала сделать это мне.

   Я помедлила с ответом, делая вид, что занята трудной задачей, достойно оказаться на двух ногах, после получасового сидения на одном месте.

   - Что-то для детей? По-моему музыкальные инструменты покупать рановато, - нахмурила лоб Ева.

   Обе подруги с интересом оглядывали цветастые витрины магазина, словно надеясь там найти ответы.