Дагреф подвел свою колесницу впритирку к имперской. Вэн заколол копьем ближайшую к нему лошадь. Из раны хлынула кровь, животное дико заржало и повалилось. Жалящий удар хлыстом заставил возницу вскрикнуть и схватиться за шею.

Джерин застрелил одного из вражеских лучников, стоявших за ним. Второй успел выскочить из повозки, лишив тем самым себя возможности героически разделить участь товарища.

— Мы все равно от него отделались, так или иначе, — сказал Вэн, глядя, как лучник улепетывает, спасая свою шкуру.

— Когда он подстрелит тебя из засады, ты заговоришь по-другому, — возразил Джерин.

— Если он подстрелит дядюшку Вэна, то дядюшка Вэн, скорее всего, вообще уже ничего не скажет, — бросил Дагреф через плечо.

— К черту всю эту логику, да и вас обоих туда же, — проворчал Вэн. Он огляделся. — Итак, теперь все решится. Или мы раздавим этих сукиных сынов, или они нас.

Джерин тоже оглядел поле боя. Продвижение его войска вперед застопорилось. Южанам удалось сдержать тот отряд колесниц, что напал на них из засады. Не суетясь и не особо геройствуя, но имея достаточный людской ресурс, они брали верх в битве. Лис их сильно помял; он действительно нанес им больше вреда, чем они ему, гораздо больше. Но они наступали.

Он не знал, что ему с этим делать. Обычно здесь, в северных землях, военные действия проходили иначе. Да и вообще, встреча с упрямым врагом, который продолжает сражаться, несмотря на заданную ему хорошую трепку, не радует никого и нигде. В этом Лиса убедил как собственный жизненный опыт, так и почерпнутый из прочитанных книг.

Он как раз пытался прийти хоть к какому-нибудь заключению, когда Дагреф сказал:

— Не думаю, что мы сможем сломить их, отец.

— Я тоже, — согласился Джерин. — У них слишком много людей, и это все решает. Если бы мы хоть примерно сравнялись с ними числом, им бы несдобровать. Мы бы с ними управились. Но у нас нет больше воинов, и нам неоткуда их взять.

— Итак, что ты намерен делать, Лис? — спросил Вэн.

— Тут два неприятных варианта навскидку, — ответил Джерин. — Я могу слить эту битву, признать свое поражение и отступить, оставив империи эту часть северных территорий. Или могу продолжить сражение, делая все возможное и наблюдая, как мою армию рвут на куски.

— И что ты предпримешь, отец? — спросил Дагреф.

— А ты бы как поступил? — вопросом на вопрос ответил Джерин.

Битва проиграна в любом случае, но из нее, по крайней мере, можно извлечь уроки. Маленький перерыв для анализа ситуации ничего не изменит — время пока еще есть.

— Я бы сохранил армию, — тут же заявил Дагреф. — Возможно, они опять разделятся на небольшие отряды, которые мы будем громить, как и прежде, или нам удастся заманить их в ловушку. Пока у нас есть армия, мы можем ею распоряжаться. Если же мы позволим им разжевать нас и выплюнуть, нам конец.

— Ты действительно мой сын. К лучшему или к худшему, но мыслим мы одинаково. Я хочу посмотреть, удовлетворятся ли имперские этой победой и позволят ли нам уйти. — Джерин повысил голос и неохотно крикнул: — Отходим назад, парни! Отходим назад!

Южане преследовали северян лишь для видимости. Сам Лис уж точно так легко их бы не отпустил, если бы они вдруг поменялись ролями. Он решил, что сейчас с ним сражался тот генерал, что вел первое войско империи в северный край.

Другой генерал, возглавлявший вторую армию Кребига и обладавший большей напористостью и изобретательностью, вероятно, сейчас добивает Араджиса, которому тоже не откажешь в напористости, однако с изобретательностью у него плоховато.

Но Джерину некогда было беспокоиться об Араджисе. Ему вообще некогда было беспокоиться ни о чем, кроме как о том, чтобы с максимальной стремительностью оторваться от войска южан и дать возможность своим людям спокойно разбить лагерь. С определенными усилиями ему это удалось.

После того как люди обустроились, к нему подошел Адиатанус.

— И что мы теперь будем делать? — спросил трокмэ.

— Будь я проклят, если знаю, — ответил Джерин.

В последующие несколько дней армия Джерина отступала. Он провел несколько точечных стычек с имперскими передовыми отрядами, довольно легко отбивая наскоки и незамедлительно отходя, как только на помощь им подтягивались основные силы южан.

Вскоре у него не осталось иного выбора, как покинуть ту часть земель Араджиса, которую его войско успело изрядно опустошить. Отходить не хотелось ужасно, но возможный экскурс на юг позволил бы неприятелю отрезать Лиса от его собственных владений. Нет уж, если империя Элабон вздумает наложить на них лапу, то ей придется отвоевывать у него крепость за крепостью, подобно Араджису, если бы тому посчастливилось разгромить Лиса на поле брани.

— Хорошо, что мы угнали их обоз с провиантом, — сказал Вэн как-то вечером, вгрызаясь в колбасу.

— Хорошо все, что поддерживает наши силы, — ответил Джерин. — К сожалению, повторить этот трюк нам теперь вряд ли удастся. Слишком уж далеко они оттеснили нас от Элабонского тракта.

— Как думаешь, есть у нас шансы провести достойную контратаку? — спросил чужеземец, откусив еще кусок.

— Мне бы очень хотелось, — сказал Джерин. — Однако этот малый все время настороже. Он воюет не так, как трокмэ или некоторые из наших безмозглых баронов, а жаль. Если бы он устремился на нас сломя голову, это значительно облегчило бы нам жизнь. Но он никуда не спешит. Он действует медленно, но неуклонно.

— А это неглупо, — сказал Вэн. Он оглянулся через плечо. — Если так пойдет и дальше, нас вполне могут отогнать обратно к Айкосу, хотим мы того или нет.

— Мне тоже так думается, — мрачно сообщил Джерин. — Что ж, в этом случае мы пройдем через тамошнюю долину. Байтон ведь как-никак прозорлив. И должен понять, что мы действуем вынужденно, а не по собственному капризу, или он вовсе не так умен, как я о нем думаю и как он сам о себе полагает.

Вэн хрюкнул.

— Боги являются богами не потому, что они умны, Лис. Они боги, потому что сильны.

— Хотел бы я сказать, что ты ошибаешься, — проговорил, кривя губы, Джерин. — Но беда в том, что ты прав.

Он повертел головой. Куда делся Дагреф? Ведь только что сын сидел рядом, с юношеской ненасытностью уплетая хлеб с колбасой. Теперь же его нигде не было видно, и Лис даже чуть опечалился, осознав, что в этот раз никакого острого комментария по поводу мощи и интеллекта богов им с Вэном услышать не доведется.

В следующее мгновение Джерин перестал думать о Дагрефе, ибо к нему с важным видом приблизился Райвин. Помолчав для вящей внушительности, он сказал:

— Лорд король, я уверен, что знаю, как разрешить все наши трудности.

Райвин всегда вызывал беспокойство, но сейчас, кажется, он вознамерился перещеголять сам себя.

— Я очень рад, что ты в этом уверен, — сказал с нарочитой медоточивостью Джерин. — Однако это вовсе не означает, что так оно и есть. Кое-кому сложно уловить разницу, а?

Райвин встал в позу оскорбленной невинности.

— Лорд король, вам не следует надо мной насмехаться.

— Почему нет? — спросил Вэн с искренним любопытством. — Ты сам очень часто на это напрашиваешься.

— А ты вообще пошел к черту! — отрезал с достоинством Райвин.

Джерин поднял вверх руку:

— Ладно, достаточно пререканий. И как же, мой приятель Лис, могут быть разрешены все наши трудности, а?

Райвин поднял одну бровь. Он всегда ценил иронию, когда она того стоила, чем вызывал к себе уважение, однако сейчас предпочел дать серьезный ответ:

— Нам нужна божественная поддержка в борьбе с южанами из-за Хай Керс.

— Ты сам южанин из-за Хай Керс, — заявил Вэн.

— Подожди, — осадил Джерин чужеземца и направил на Райвина недобрый взгляд. — Как думаешь, почему я заранее знаю имя бога, к чьей помощи, по-твоему, нам необходимо прибегнуть?

— Может быть, потому, что он один из наиболее известных богов? — предположил без тени смущения Райвин. — А также потому, что он уже приходил на помощь северным землям? А еще потому, что у него нет причин любить империю Элабон и целая куча причин ее ненавидеть? Наверное, именно эти соображения подвигли вас, лорд король, на догадку, не так ли?