Пассажир у него за спиной удовлетворенно завозился на подушках, он гордился тем, что все вокруг слышат, какой он важный. Впрочем, никто не спешил уступать им дорогу, когда они ехали по улице Цветочного рынка, да Нье на это и не рассчитывал. Многие прохожие с удовольствием принялись бы поносить его пассажира, если бы осмелились. Их удерживало только то, что он вполне мог доставить им серьезные неприятности — они ведь не знали, насколько он могущественная персона. Некоторые изо всех сил старались помешать Нье. Будь он на их месте, вел бы себя точно так же.

Кроме искусственных цветов, давших ей имя, на улице Цветочного рынка находилось несколько лавок, где продавали дешевую бижутерию. Хсиа Шу-Тао здесь, наверное, понравилось бы, потому что сюда любили приходить хорошенькие девушки. Нье Хо-Т’инг нахмурился.

Хсиа, с политической точки зрения, отличался зрелостью, но в социальном плане не мог избавиться от замашек эксплуататора. Два этих качества не должны сосуществовать в одном человеке.

Нье Хо-Т’инг повернул на север и направился к Спиральному Персиковому дворцу. Здание ничего особенного собой не представляло, в нем имелось всего две маленькие комнатки, где располагался штаб маленьких чешуйчатых дьяволов. Здесь они решали вопросы организации работы местных заводов таким образом, чтобы они приносили пользу мерзким инопланетным империалистам.

Нье подъехал к самому входу во дворец. Снаружи на посту стоял маленький чешуйчатый дьявол. Пассажир отдал Нье пять серебряных оккупационных долларов, выбрался из тележки велорикши и направился прямо к охраннику.

Нье наклонился, словно хотел поправить цепь своего велосипеда, а потом тоже подошел к охраннику.

— Эй, вы не посмотрите за моей машинкой? — медленно по-китайски попросил он. А потом показал на противоположную сторону, где уличные торговцы продавали из двух больших чанов лапшу, рыбу и свинину. — Я куплю еды и сразу вернусь, хорошо?

— Хорошо, иди, — ответил охранник. — Только возвращайся быстрее.

— Да, конечно, обязательно, недосягаемый господин, — ответил Нье, увидев, что охранник его понял.

Около торговцев толпились покупатели. Смешавшись с толпой, Нье сдвинул шляпу назад — веревка удерживала ее на шее и не давала упасть. Даже такое несущественное изменение внешности должно привести охранника в замешательство. Нье приценился у торговцев, вскинул от возмущения руки к небу и отошел.

Он не стал возвращаться, чтобы забрать велорикшу, а вместо этого нырнул в первый же подвернувшийся узкий переулок. Затем, как только представилась подходящая возможность, выбросил соломенную шляпу. При этом он, не останавливаясь, шагал на юго-восток. Чем дальше он уйдет от Спирального Персикового дворца…

Бах!

Даже несмотря на то, что он находился на расстоянии более половины ли, до него донесся оглушительный грохот взрыва. Мужчины кричали, женщины визжали от страха. Нье оглянулся через плечо. Столб густого черного дыма и пыли поднимался в небо над Спиральным дворцом. Они с товарищами заложили более пятидесяти килограммов взрывчатки и часовой механизм под сиденье велорикши и в железные трубки рамы. Взрыв наверняка убил охранника. Если повезло, он разрушил дворец и прикончил маленьких чешуйчатых дьяволов, которые эксплуатируют народ. Пусть запомнят, что не всех людей можно заставить служить себе и сделать предателями.

Нье вышел на широкую улицу, подозвал велорикшу и вернулся в дом, где жил, в западной части города. Ради проформы он поторговался с возницей, но сдался раньше, чем следовало бы. Впрочем, он знал, как тяжело достаются парню его деньги.

Измученный, мрачный Теэрц сидел в комнате для докладов на военно-воздушной базе Расы, расположенной на севере Франции. Он говорил в микрофон магнитофона:

— Во время выполнения данной миссии я бомбил цели на острове, который Большие Уроды называют Британия. Я вернулся на базу с минимальными повреждениями своего самолета, и мне удалось причинить значительный урон тосевитской технике и населению.

— Вы встретили какие-нибудь самолеты тосевитов во время выполнения задания над островом Британия? — спросил Элифрим, командир базы.

— Да, встретил, недосягаемый господин, — ответил Теэрц. — Наш радар указал на наличие нескольких истребителей Больших Уродов, которые летели на большой — для них — высоте. Поскольку они имеют лишь приборы для визуального поиска, они не заметили ни нас, ни наших ракет. Неприятель не успел ничего предпринять, мы его сбили. Через некоторое время, значительно ниже, мы столкнулись с гораздо более умелыми тосевитскими летчиками. Поскольку мы уже израсходовали все ракеты, нам пришлось стрелять из пушек. Самолет пилота Веммена из моего полета серьезно пострадал. Кроме того, мне сказали, что два самца из других полетов убиты

— А самолеты тосевитов, которые вы встретили на большой высоте, — вздохнув, спросил Элифрим, — они просто кружили в небе и не собирались вас атаковать?

— Да, недосягаемый господин, — ответил Теэрц. — Я уже сказал, что мы сбили их, прежде чем они успели сообразить, что мы рядом. Должен признаться, мне это показалось несколько странным. Британские пилоты ведут себя очень осторожно; по крайней мере, те, что атаковали нас на другой высоте, зря не рисковали. Нам пришлось сбросить скорость, чтобы обеспечить точность стрельбы наших орудий, и мы летели немногим быстрее их машин. К сожалению, в маневренности мы им уступали. Нам очень трудно пришлось, недосягаемый господин.

— Ваш доклад о потерях абсолютно точен, — сказал Элифрим. — А проблемы у вас возникли из-за того, что вы истратили свои ракеты слишком рано, верно?

— Да, конечно, — ответил Теэрц, — но…

Однако командир его перебил:

— Никаких «но», командир полета Теэрц. За последние несколько дней наши наземные силы в Британии сумели получить обломки воздушных машин, поднимающихся на большую высоту. Существует единодушное мнение, что в них нет пилота и что ими управляет прибор. Они служат для отвлечения наших пилотов, которые выпускают по ним свои ракеты, а после этого вынуждены сражаться с искусными тосевитскими летчиками, не имея преимущества в оружии.

Теэрц изумленно уставился на него не в силах произнести ни слова. Наконец он пришел в себя и проговорил:

— Это… ничего удивительнее я не слышал в жизни. Недосягаемый господин, мы не можем игнорировать воздушные машины, кружащие над нами. Если они не окажутся приманками, о которых вы говорите, они могут нас атаковать и причинить нам серьезный вред.

— Я все прекрасно понимаю, — сказал Элифрим. — И у меня нет готового решения данной проблемы. Британцы пришли к выводу — и, следует отдать им должное, совершенно правильному, — что одна их воздушная машина без пилота стоит одной нашей ракеты. Они в состоянии производить свои машины быстрее и дешевле, чем мы ракеты. Заставив нас тратить ракеты на фальшивые цели, они дают своим пилотам дополнительные шансы остаться в живых во время последующего столкновения.

— Да, вы правы, — вздохнув, согласился Теэрц. — Я имею такой богатый опыт общения с тосевитами, что меня не удивляет никакая их вероломная уловка.

— Уловки тосевитов не должны удивлять никого из нас, — согласился с ним командир. — Насколько я понял, мы больше не будем вылетать на задания по поддержке наших наземных сил в северной части Британии.

— Понятно, — медленно проговорил Теэрц.

Он действительно все понял: Раса проиграла сражение за Британию. Очень скоро истребители перестанут летать и в южные районы острова. Там самцы наступают, но сказать, что успешно, не может никто. Поддержка с воздуха очень полезна для них, но цена ее слишком высока — потери на земле, конечно же, имеют серьезное значение, но самолеты и пилотов невозможно заменить. А без них пехота и танковые войска очень быстро станут беспомощны.

— Вы свободны, командир полета Теэрц, — сказал Элифрим.

Теэрц вышел из комнаты, уступив место другому измученному самцу со смазанной раскраской на теле, и направился к двери, которая вела наружу. После допросов японцев разговор с командиром базы представлялся приятной беседой. Элифрим не пинал его ногами, не бил, не угрожал раскаленными или острыми предметами, которые могли причинить страшную боль, не кричал, не обзывал лжецом и не грозил, что он поплатится за свою ложь. Разве это можно назвать допросом?