Подобные мысли терзали не только Гровса. С того самого момента, как взорвалась русская бомба, денверские газеты вопили, что США обязаны были обрушить на ящеров атомную бомбу первыми. Ни в одной из статей репортеры не продемонстрировали ни малейшего понимания принципов устройства атомной бомбы, и никто из них (благодарение Богу!) не подозревал о том, чем сейчас занимается Металлургическая лаборатория Денверского университета.

По пути из своего кабинета к футбольному полю, под которым физики построили атомный реактор, Гровс прошел мимо сержанта, сопровождавшего пленных ящеров. Сэм Игер и инопланетяне заметно подружились за то время, что провели вместе. Во всяком случае, разговаривали они между собой на смеси языка ящеров и английского.

— Доброе утро, генерал, — сказал сержант, отдавая честь.

— Приветствую, недосягаемый господин, — поздоровались пленники на своем шипящем английском.

— Доброе утро, Игер, — ответил Гровс и поднес ладонь к козырьку. Он даже кивнул ящерам. — Ульхасс, Ристин.

Ящеры казались вполне безобидными. Ростом и телосложением они напоминали худого десятилетнего ребенка с чешуйчатой зелено-коричневой кожей. Их тела от бедер и выше были наклонены немного вперед — что компенсировал обрубок толстого хвоста. Пальцы рук и ног заканчивались когтями. Ящеры обладали выдающимися вперед челюстями со множеством мелких острых зубов и длинным раздвоенным языком, как у змей. Глаза напоминали глаза хамелеона и располагались на двигающихся независимо друг от друга бугорках — благодаря чему инопланетяне могли одновременно смотреть в разные стороны. Впрочем, именно эти диковинные существа поставили США в такое тяжелое положение.

Гровс тяжело зашагал дальше. Главное здание лаборатории находилось в северной части университетского городка, довольно далеко от стадиона. Длительные пешие прогулки помогали генералу худеть. Как, впрочем, и урезанные пайки, которыми теперь приходилось довольствоваться всем без исключения. Однако он все еще не был худым. Если бы обстоятельства развивались иначе, Гровс, наверное, выглядел бы как дирижабль, на которых летают военные в Нью-Джерси.

Возле стадиона Гровсу отсалютовал часовой. Генерал с удовлетворением отметил, что с воздуха ящеры его ни за что не смогли бы заметить — часовой прятался в укрытии. Едва ли не самая главная их задача — сохранить от ящеров в тайне само существование ядерного проекта Соединенных Штатов.

Под стадионом было сумрачно и душно. Днем Денвер напоминал раскаленную жаровню, а ночью воздух быстро остывал — ведь город находился высоко над уровнем моря. Физики и техники, отвечающие за реактор, поздоровались с Гровсом. Он не пользовался всеобщей любовью, но с ним считались — генерала такое положение дел вполне устраивало.

— Насколько нам удалось продвинуться вперед? — спросил он у Энрико Ферми.

— Еще на один день, — ответил физик. — Выход плутония из реактора продолжает увеличиваться.

— Недостаточно быстро, — проворчал Гровс.

Реактор производил несколько граммов плутония в день. Соединенные Штаты нуждались в килограммах, которые следовало прибавить к веществу, доставленному с территории Советского Союза через немецкого курьера, бойцов еврейского Сопротивления в Польше и, наконец, на английской подводной лодке. Гровс лично сопровождал плутоний от Бостона до Денвера, где ему сообщили, что привезенного им количества не хватит для создания бомбы. Воспоминания об этом до сих пор вызывали у генерала неприятные ощущения.

Ферми пожал плечами — истинно итальянский жест.

— Генерал, я не в силах изменить законы природы. Я могу лишь применять их наиболее эффективно: именно таким образом нам удастся несколько сократить объявленный ранее срок окончания работ. Но для того чтобы существенно увеличить производство, необходимо построить новые реакторы. Другого пути нет.

— На это тоже требуется время, — сказал Гровс.

Под трибунами с противоположной стороны футбольного поля строился второй атомный реактор. Оксида урана у них было достаточно. А вот с получением сверхчистого графита возникли проблемы. Гровс обладал превосходными организаторскими способностями, но ящеры превратили дороги США в сущий кошмар.

— На самом деле нам нужно построить реакторы новой, более эффективной конструкции, — сказал Ферми. — Для этих целей лучше всего подходит Ханфорд, округ Колумбия, — там много воды для охлаждения. К тому же этот регион максимально удален от ящеров…

— Не могу с вами согласиться, — перебил его Гровс. — Насколько мне известно, у них в Айдахо имеется база, в паре сотен миль к востоку.

— Совсем небольшая. — Ферми собрал пальцы в щепотку, чтобы показать, какая она маленькая, — Как только профессор Ларссен вернется и подтвердит, что место действительно нам подходит, мы начнем там строительство.

— Да, как только Ларссен вернется, — без особого энтузиазма проговорил Гровс.

Уж лучше бы Ларссен вовсе не возвращался. Да, конечно, у него есть основания обижаться на судьбу. Ларссена отправили с важной и опасной миссией (сейчас любое длительное путешествие становится очень опасным), а его жена, решив, что он погиб, влюбилась в сержанта Игера — тогда еще капрала, — вышла за него замуж и забеременела. Когда же выяснилось, что Ларссен жив, она решила остаться с Игером. Подобные события не способствуют улучшению характера.

Но, черт подери, человеку не следует распускаться. Ведь речь идет не только о его работе. Он мешает своим коллегам. Гровс не стал возражать, когда Ларссен вызвался отправиться на разведку в Ханфорд, но не ждал ничего хорошего от его возвращения.

— Профессору Ларссену пришлось многое пережить, — сказал Ферми, почувствовав раздражение в голосе Гровса.

— Профессор Ферми, вся страна — проклятье, весь мир! — переживает трудные времена, — возразил Гровс. — Так что он не единственный. Он должен прекратить жаловаться на судьбу и взять себя в руки.

Гровс наклонился над Ферми, используя для большей убедительности свой рост и массу. Генерал не особенно возвышался над итальянцем, но был значительно шире и массивнее.

— Прошу меня простить, генерал, — сказал Ферми, — но мне необходимо сделать кое-какие вычисления. — И Ферми удалился.

Гровс крякнул. Победа над корректным профессором физики приносила удовлетворения не больше, чем стрельба по рыбам в бочке — да, удалось попасть в цель, но что с того? Когда у тебя серьезные проблемы, такие перепалки не доставляют радости.

Кроме того, ему не следовало слишком сильно давить на Ферми. Гровс знал, что прекрасно разбирается в своем деле. Не так уж много людей сочетают в себе качества толкового инженера и классного администратора. Но если завтра он вдруг умрет, Джордж Маршалл найдет для него достойную замену. А вот кем заменить Нобелевского лауреата в области физики? Да никем — вот и весь ответ.

Гровс ни секунды не сомневался в том, что бомбу создать необходимо: сначала одну, использовав захваченный у ящеров плутоний, а потом и другие, на основе плутония, произведенного людьми. Технология известна, необходимые ресурсы собраны… Соединенным Штатам осталось только дождаться результатов.

Проблема в том, что они не могут позволить себе ждать. До завершения работ еще целый год, может быть, даже больше. Какую часть страны сохранят для себя американцы к тому моменту, когда будут готовы взорвать бомбу?

«Слишком мало», — мрачно подумал Гровс.

Ребята с танками, пушками и самолетами делают все, что в их силах, но этого недостаточно.

Из чего следует, что каждый день, на который ему удается приблизить создание бомбы, может стать днем, который спасет Соединенные Штаты. Никто в стране не взваливал на свои плечи такую ответственность со времен Гражданской войны. Оставалось лишь надеяться, что они окажутся достаточно широкими, чтобы выдержать ее груз.

Ристин переправил бейсбольный мяч Сэму Игеру. Ящер держал мяч, словно гранату, но бросок получился вполне приличным. Мяч с треском врезался в потрепанную рукавицу Сэма.