— Хорошо, пусть будет по-вашему, — проворчал он

Ларсен остался доволен собой.

Лео Силард поднял над головой палец. Гроувс кивнул ему, радуясь возможности забыть о Ларсене, хотя бы на некоторое время.

— Строительство котла серьезный инженерный проект, — сказал Лео. — Нам придется принять необходимые меры для того, чтобы ящеры не обратили внимания на работы и не разбомбили все, что мы там соорудим. Подозреваю, что больших промышленных предприятий в городке нет.

— Сделаем вид, что возводим какое-нибудь самое обычное сооружение, — сказал генерал Гроувс, немного подумав. — Какое, еще не знаю. Пока доктор Ларсен изучает обстановку на месте, мы займемся решением этого вопроса. Привлечем к делу инженеров из Армии; нет никакой нужды полагаться только на собственную сообразительность.

— Если бы я был ящером, — заявил Лео Силард, — я бы равнял с землей каждое крупное здание, которое начинают строить люди. На всякий случай. Инопланетяне наверняка знают, что мы пытаемся изобрести ядерное оружие.

Гроувс снова покачал головой. Предположение ученого звучало вполне разумно, только генерала жутко раздражало, что венгр опять умудрился увидеть новую проблему. Он не сомневался, что Силард прав. Он и сам на месте ящеров поступил бы точно так же.

— Прятать атомный котел в городе тоже не слишком умная мысль, — сказал он. — Мы разместили Научный центр здесь, потому что не было другого выхода, а, кроме того, мы тут организовали экспериментальную базу. Если с большим котлом что-нибудь произойдет, у нас будут проблемы не хуже, чем у немцев. Сколько человек он убьет?

— Вы совершенно правы — многие погибнут, — ответил Силард. — Вот почему мы остановили свой выбор на Ханфорде. Но мы должны иметь в виду, что как только начнется строительство завода, враг может обратить на нас внимание. Главное — победа в войне. Но прежде чем приступить к работе, следует, с одной стороны, взвесить риск, которому подвергаются жители города, а с другой — попытаться понять, что будет угрожать нашему проекту в целом, если мы, так сказать, выйдем из подполья.

— Лео, ты представил свои возражения на наше рассмотрение, когда мы приняли решение поставить генерала Гроувса в известность о том, что мы думаем по поводу разворачивания производства, — вздохнув, проговорил Энрико Ферми. — Мы провели голосование. Большинство тебя не поддержало. Почему же сейчас ты снова поднимаешь вопрос, с которым все ясно?

— Потому что, примет генерал мои возражения или нет, он должен о них знать, — ответил Силард, и Гроувс заметил, как лукаво блеснули его глаза за толстыми стеклами очков.

— Окончательное решение будет зависеть от отчета доктора Ларсена, — сказал Гроувс, — Подозреваю, нам придется хорошенько раскинуть мозгами, чтобы придумать, как получше спрятать завод, если, разумеется, мы начнем его строить в Ханфорде. — Он одарил яйцеголовых умников ехидной улыбкой. — Впрочем, у нас здесь собралось столько способных людей, что я уверен, мы без проблем найдем выход из этой сложной ситуации.

Кое-кто из простачков радостно заулыбался; по-видимому, у них испортились детекторы сарказма. Несколько человек, отличавшихся вспыльчивым нравом — среди них и Йенс Ларсен, конечно — одарили Гроувса сердитыми взглядами. Еще пара ученых погрузилась в раздумья — перед ними поставили задачу, и они сразу же приступили к ее решению. Такое отношение к делу Гроувсу нравилось — он и сам сделал бы то же самое.

— Джентльмены, считаю, что на сегодня мы закончили, — сказал он.

По мнению Теэрца, майор Окамото был здесь лишним. То, что Большие Уроды называли лабораторией, не могло произвести никакого впечатления на самца Расы: примитивное, бездарно расставленное оборудование, нигде не видно компьютеров. Один их ниппонцев в белом халате манипулировал какой-то диковинной штукой, у которой выдвигалась средняя часть — совсем как у музыкального инструмента.

— Что это такое, недосягаемый господин? — спросил Теэрц у Окамото.

— Где? — По виду Окамото казалось, что больше всего на свете он мечтает подвергнуть Теэрца суровому допросу, а не работать переводчиком, и уж, тем более, отвечать на вопросы пленного инопланетянина. — Логарифмическая линейка. На ней быстрее считать, чем вручную.

— Логарифмическая линейка, — повторил Теэрц, чтобы получше запомнить новый термин. — А как она работает?

Окамото открыл рот, чтобы ответить, потом повернулся к Большому Уроду, работавшему с необычным артефактом, и что-то быстро сказал ему по-ниппонски.

— Она складывает и вычитает логарифмы, — ответил ученый, обращаясь непосредственно к Теэрцу. — Ты понимаешь это слово?

— Нет, недосягаемый господин, — признался Теэрц. Ученый принялся ему объяснять и, в конце концов, Теэрц понял. Чрезвычайно умное устройство — только уж очень архаичное.

— А какова точность? — спросил он.

— До одной тысячной, — ответил ниппонец..

Теэрц не поверил своим ушам. Большие Уроды собираются проводить серьезные научные и инженерные исследования с точностью всего до одной тысячной? У него появились основания считать, что им не удастся обуздать атомную энергию. Теэрцу совсем не хотелось находиться где-нибудь поблизости, если они все-таки сумеют добиться успеха. Ведь они превратят огромный кусок Токио в радиоактивную помойку.

— Когда нам нужно получить более точный ответ, мы делаем расчеты на бумаге при помощи ручки. Но так намного медленнее. Ты понимаешь?

— Да, недосягаемый господин.

Теэрц пересмотрел свое отношение к способностям Больших Уродов — слегка. Не имея никаких электронных приборов, они сделали все возможное, чтобы считать быстрее. Они отдавали себе отчет в том, что при использовании логарифмической линейки страдает точность, но нашли способ, чтобы решить и эту проблему.

Представители Расы придерживались совсем иных принципов. Если они попадали в какое-то место, где возникала необходимость в двух разных качествах, и им пришлось бы лишиться одного ради того, чтобы получить другое, они предпочитали подождать наступления момента, когда благодаря течению времени их знания усовершенствуются настолько, что им просто не нужно будет делать выбор.

То, что Большие Уроды называли технологией, не имело никакого отношения к настоящему техническому прогрессу. Они не просто не заботились об установке аппаратуры для автоматического устранения повреждений и обеспечения безопасности, но у Теэрца даже сложилось впечатление, что их вообще вопросы самосохранения не занимали. Большая часть Токио — совсем не маленького города даже с точки зрения представителя Расы — построена из дерева и бумаги. Теэрца поражало, что он еще до сих пор не сгорел. Движение здесь наводило на него еще больший ужас, чем в Харбине. Если сталкивались два автомобиля, или человек попадал под колеса машины — ну, что же, считай, тебе не повезло! Большие Уроды совершенно спокойно относились к смерти, если она являлась ценой за достижение той или иной цели.

Неожиданно Теэрц вспомнил, что слышал кое-что интересное от ниппонских ученых. Он повернулся к майору Окамото.

— Прошу меня простить, недосягаемый господин, могу ли я задать еще один вопрос? — спросил он.

— Задавай, — ответил Окамото с видом самца, который занимает исключительно высокое положение и оказывает любезность другому самцу, стоящему на самой низкой ступени социальной лестницы и не заслуживающему такой чести.

Несмотря на столько различий, делавших представителей Расы и Больших Уродов совершенно не похожими, в данном вопросе они ничем друг от друга не отличались.

— Благодарю вас за великодушие, недосягаемый господин, — униженно проговорил Теэрц, словно обращался к благородному адмиралу флота, а не к толстому тосевиту, чьей смерти он желал больше всего на свете. — Правильно ли понял ваш недостойный слуга, что другие тосевиты, проводившие эксперименты со взрывным металлом, потерпели неудачу?

И снова Окамото и ученый принялись что-то обсуждать. В конце концов, ученый заявил: