— Судьба Соединенных Штатов — и, возможно, всего мира — зависит от вашего ответа на вопрос: как превратить атомный котел, работающий теоретически, в действующий реально? Нам требуется максимально быстро запустить процесс в производство.

— Здесь необходимо соблюдать определенную осторожность, — сказал Артур Комптон. — Нам стало известно, что немецкие ученые потерпели неудачу именно потому, что не подумали о последствиях своих экспериментов.

— Речь идет об ошибке инженеров, и мы знаем, о какой, не так ли? — заявил Гроувс.

— Ошибка? Можно сказать и так. — Энрико Ферми презрительно махнул рукой. — Когда их котел достиг критической точки, они не сумели его отключить — и реакция вышла из-под контроля. Насколько мне известно, она и сейчас продолжается. Никто не может подойти достаточно близко, чтобы определить наверняка. Из-за этой, с вашего позволения, ошибки Германия потеряла очень способных людей. В данном случае мы не обсуждаем их политические взгляды.

— Например, Гейзенберга, — сказал кто-то очень тихо, и над столом повисло мрачное молчание.

Многие из собравшихся здесь физиков лично знали немецкого ученого. Любой, кто занимался физикой ядра, был знаком с его работами.

— Я не позволю, чтобы несчастный случай, происшедший за границей, помешал нашей работе и снизил темпы выполнения программы, — заявил Гроувс. — В особенности, если учесть, что нам подобная катастрофа не грозит. Они бросали куски кадмия в тяжелую воду, чтобы замедлить реакцию, а мы придумали кое-что получше.

— В данном конкретном случае — да, придумали, — вмешался Лео Силард. — Но никто ведь не знает, какие еще проблемы могут прятаться в метафизических зарослях?

Гроувс наградил венгерского ученого сердитым взглядом.

Никто не спорит, он блестящий специалист своего дела, но каким-то непостижимым образом умудряется находить варианты, при которых могут произойти самые разные неприятности. Возможно, природа наградила его таким богатым воображением, что он видит недостатки там, куда никому не приходит в голову заглянуть. Или просто дело в том, что он обожает проблемы?

Однако Гроувс не собирался сдаваться.

— Если мы не будем искать новые пути и экспериментировать, — прорычал он, — нам не придется беспокоиться о неудачах. Разумеется, если бы мы шли этой дорогой, ящеры захватили бы нас через двадцать минут после того, как они здесь приземлились, потому что мы до сих пор жили бы в деревнях и приносили в жертву козлов, дабы умилостивить богов. А посему мы будем двигаться вперед и решать наши проблемы по мере их поступления. Возражения есть?

Возражений не было. Гроувс удовлетворенно кивнул. Физики представляли собой компанию капризных знаменитостей, а с такими людьми Гроувсу в армии, естественно, иметь дела не приходилось. Они, конечно, витают в облаках, но зато соображают прекрасно, и все отлично понимают.

— Итак, вернемся к тому, с чего мы начали, — сказал он. — Что мы можем сделать, чтобы превратить наш атомный котел в завод, производящий бомбы?

— Убраться из Денвера, — проворчал Йенс Ларсен.

Гроувс метнул в него свирепый взгляд, ему уже давно надоел вечно мрачный Ларсен, а заодно и его ядовитые замечания.

И тут, к своему великому изумлению, он обнаружил, что несколько физиков закивали, соглашаясь. Гроувс постарался максимально успокоиться и придать своему лицу спокойное выражение.

— Почему? — почти ласково спросил он.

Ларсен огляделся по сторонам; скорее всего, ему не хотелось ничего говорить. Но пути к отступлению не было. Он засунул руку в карман рубашки, словно искал там пачку сигарет. Ничего не обнаружив, он ответил:

— Почему? Главная причина заключается в том, что здесь нет воды, которая нам понадобится.

— Как и любой источник энергии, атомный котел генерирует тепло, — пояснил Ферми. — При наличии проточной воды охлаждение перестает быть проблемой. Удастся ли нам организовать процесс таким образом, чтобы здесь собралось достаточное ее количество — я не знаю.

— Сколько нужно воды? — спросил Гроувс. — Миссисипи? Боюсь, сейчас большая ее часть находится в руках ящеров.

Он надеялся, что ученые услышат в его словах саркастические нотки, однако, Ферми совершенно серьезно ответил:

— В таком случае, мне кажется, лучше всего для наших нужд подойдет Колумбия. У этой реки быстрое течение, она многоводна, а, кроме того, позиции ящеров на северо-западе не так сильны.

— Иными словами, снова сняться с места? После того, как мы только что здесь устроились? — поинтересовался Гроувс. — Хотите снова все сложить в фургоны и отправиться в путь через Скалистые горы?

Лично он мечтал только об одном — вышвырнуть их всех в окно, причем Нобелевских лауреатов первыми.

— В переезде, подобном тому, что мы предприняли, когда покинули Чикаго, нет никакой необходимости, — заверил его Ферми. — Мы можем оставить здесь все, как есть, и продолжать исследования. А вот производство, как вы выразились, лучше организовать в другом месте.

Сидевшие за столом физики дружно закивали, и Гроувс тяжело вздохнул. Он обладал всей полнотой власти, которой его наделили для претворения проекта в жизнь, и надеялся использовать ее для борьбы с бюрократами и тупыми солдафонами. Однако он и представить себе не мог, что главные неприятности будут доставлять ему ученые.

— Судя по всему, вы уже и местечко подходящее выбрали, — сказал он.

По крайней мере, он сам так и сделал бы. Впрочем, не следует забывать, что он самый обычный инженер, а головы у мальчиков, живущих в башне из слоновой кости, устроены совсем не так, как у простых смертных. Однако на сей раз Ферми кивнул.

— Насколько мы можем судить по данным исследований, город Ханфорд, штат Вашингтон, отлично подходит для наших нужд. Но придется кого-нибудь туда послать, чтобы он на месте убедился в том, что там есть все, что нам нужно.

Ларсен быстро поднял руку.

— Я поеду.

Кроме него, вызвалось еще несколько человек.

Гроувс сделал вид, что не заметил их.

— Доктор Ларсен, мне кажется, я могу принять ваше предложение. У вас имеется опыт передвижения по территории, на которой ведутся боевые действия и… — Он не договорил.

Но Ларсен закончил предложение за него. * — И всем будет лучше, если я отсюда на некоторое время уберусь — вы ведь это имели в виду? Я знаю, знаю. Сказали бы что-нибудь новенькое. — Он провел рукой по копне густых светлых волос. — У меня один вопрос. Пленные ящеры останутся здесь или отправятся туда, где будет развернуто производство?

— Не мое дело, — ответил Гроувс и повернулся к Ферми: — Профессор?

— Мне кажется, тут они принесут больше пользы, — медленно проговорил Ферми.

— Я тоже так думаю, — заявил Ларсен. — Тогда я согласен.

Все присутствующие прекрасно поняли, что он имел в виду. Если ящеры — ас ними Сэм Иджер и Барбара, бывшая Ларсен, а теперь Иджер — останутся здесь, Ларсен, скорее всего, отправится в Ханфорд, если, конечно, место подойдет для их нужд.

Гроувс мгновенно встревожился.

— Доктор Ларсен, нам нужен абсолютно беспристрастный и точный отчет о том, насколько Ханфорд годится для того, чтобы развернуть там производство атомных бомб.

— Вы его получите, — пообещал Ларсен. — Если вас беспокоит, что я начну извращать факты, чтобы туда перебраться, можете не волноваться.

— Отлично. — Гроувс минуту подумал, а потом сказал: — Нужно будет отправить с вами кого-нибудь из солдат, чтобы он проследил за вашей безопасностью.

Ларсен холодно посмотрел на него и совершенно спокойно сказал:

— Если вы пошлете со мной кого-нибудь из армии, генерал, я никуда не поеду. Армия уже доставила мне пару приятных минут — с меня хватит. Я отправлюсь один и обязательно вернусь. Не нравится, валяйте, ищите других добровольцев.

Глаза Гроувса метали молнии, Ларсен с трудом сдерживал ярость. Гроувс отлично понимал, что ситуация опять вышла из-под его контроля. Если он прикажет Ларсену заткнуться и делать, как ему говорят, физик почти наверняка снова начнет бунтовать и, в конце концов, окажется на гауптвахте, а не в Ханфорде. Но даже если отправить вместе с ним солдата, чего будет стоить его отчет, когда он вернется? Ларсен уже доказал, что он умеет путешествовать в одиночку. Гроувс тихонько выругался. Ничего не поделаешь, иногда приходится рисковать.