Юноша на полном скаку влетел в овраг, промчался галопом сотню ярдов, увидел, что каньон разветвляется, и свернул туда, намереваясь окружным путем возвратиться на прежнее место. Дно было песчаным; ирландец пустил коня шагом, держа в руках одну из винтовок, последнее свое приобретение. Вторая покачивалась у седла.

Мэйо не терял бдительности. Ежели бандиты поскакали в погоню, то, скорее всего, вниз по каньону. Им не придет в голову возвратиться по собственным следам, как это сделал он, Крис. Ирландец уже огибал скалу, когда услышал, как копыто ударило о камень. Ни повернуть, ни прянуть в сторону юноша не мог: вороной несся вперед слишком быстро, такого сразу не остановишь!

Звук послужил своевременным предупреждением, и, когда ирландец завернул за угол, в руках у него была винтовка.

Перед Крисом выросли три всадника, и один из них орал: «Э-гей, теперь ему не жить! Я слово дал его убить — и дни мерзавца сочтены!»

Крис Мэйо знал только один способ драться, а именно — побеждать. Он воспользовался мгновенным преимуществом и открыл огонь.

Всадники находились на расстоянии вытянутой руки. Точным выстрелом ирландец снял говорившего с седла, а затем принялся палить куда придется, едва успевая передергивать затвор: слишком быстро, чтобы прицелиться, но чтобы напугать — достаточно. Один из всадников вонзил шпоры в коня и скакнул мимо Мэйо, остервенело паля на ходу. Пуля обожгла ирландцу щеку… или это ему только показалось? Крис выстрелил в третьего, что повернул коня на сто восемьдесят градусов и во весь опор помчался назад, вверх по каньону.

В этого человека Крис выстрелил дважды, оба раза — тщательно прицелившись. Тот дернулся, поднял руки, но остался в седле. Удержался-таки: хороший наездник!

Поворотив вороного, Крис поскакал назад — поглядеть, что сталось с всадником, который пронесся мимо него вниз по каньону. И человек, и конь уже скрылись из виду; в воздухе нависало облако пыли.

Луна поднялась на несколько градусов выше, заливая степи серебристым светом. Вернувшись назад, Крис оглядел осиротевшего коня: сам гнедой, грива и хвост малость посветлее. Всадник упал-таки и теперь лежал на камнях рядом, не сводя с Криса глаз.

— Черт подери! — проворчал бандит злобно. — Ты не должен был выйти живым из этой передряги! Я…

— Смелый ты парень, — негромко отозвался Крис, — и хвастаться горазд: стреляешь в человека из засады — хорош гусь!

Винтовка бандита валялась на расстоянии футов десяти. Крис забрал у раненого патронташ, затем сходил за ружьем. Теперь у него их три!

— Что ты со мной сделаешь? — поинтересовался ренегат.

Крис пожал плечами.

— Ты мне не нужен, а у тебя в ноге засела пуля, что тебе явно не в радость. С меня и довольно.

Ирландец задумчиво оглядел гнедую лошадку.

— Нечасто в этих краях увидишь человека верхом на кобылке. На моей памяти ты — первый.

— Эта кобылка сто очков вперед даст любому коню!

Ренегат с трудом приподнялся и сел, схватившись рукою за раненую ногу,

— Ты меня здесь бросишь?

Крис снял котелок.

— Прямо в тулью! Новехонький был, когда я уезжал из Ирландии, а теперь — хоть брось. А ведь ты надеялся, что пуля эта угодит мне в череп… так почему бы мне тебя не бросить? — Юноша перевел взгляд на гнедую кобылку. — И все-таки хозяин такой лошадки, который, в придачу, холит скотинку так, как ты, не может быть законченным негодяем!

Крис внимательно осмотрелся по сторонам. Скверное место, очень похоже на западню, но этот человек ранен, и ранен серьезно. Кроме того, Крису приглянулась лошадка. Ухоженная скотинка, знакома и с щеткой, и со скребком!

Юноша спрыгнул с седла.

— Ладно уж, я тебя подлатаю, подсажу на лошадь и отправлю в путь-дорогу. И считай, что свободен — до той поры, пока не настигнет тебя возмездие за твои злодеяния.

Крис положил шляпу на землю поверх свернутой куртки. Затем, убрав за пределы досягаемости все оружие, кроме собственного револьвера, он разрезал штанину раненого.

Пуля не перебила кости, но явно задела ее, оставив рваную рану. В подобной ситуации Крис мало чем мог помочь, однако юноша разложил костерок, достал из седельной сумы котелок, согрел воды и промыл рану, а затем перевязал ногу, разорвав на бинты рубашку пострадавшего.

— Я тебя, парень, подсажу на лошадь. А потом покажу дорогу. И послушайся моего совета, уезжай подальше! Всех вас ждут большие неприятности! Судя по тому, что я слышал, генерал Шерман кротостью не отличается, равно как и жители Ларами.

— Я уеду.

Крис помог раненому подняться, затем обхватил его рукою за талию и подсадил на кобылку. Пока Крис водружал беднягу в седло, лошадь с места не тронулась.

Ренегат смерил взглядом своего спасителя. Квадратная челюсть, изможденный, потрепанный вид… Он порывисто протянул руку.

— Пожмешь, а? Я жалею, что стрелял в тебя. В этой стране все не слава Богу, никогда не знаешь, в кого палишь! Меня кличут Пэрри Блессинг. Я родом из Дундаффа, что в Пенсильвании; оттуда я уехал и поселился у дядюшки в Виргинии, а там и война началась. Я вступил в армию, сражался до конца, и вот — мне еще тридцати нет, а жизнь почитай что кончена! Все потому, что связался с дурными людьми! А тебя как кличут?

— Криспин Мэйо, из графства Корк. Я вот думаю поехать на запад и прикупить себе ранчо где-нибудь в Калифорнии. Лошадок стану разводить, коней ирландской породы. А ежели ты станешь честным человеком да заедешь в ту сторону, так моя дверь завсегда для тебя открыта. Но за котелок ты мне должен. Вряд ли я отыщу другой такой в этой стране!

Блессинг развернул кобылку и поскакал прочь. Крис поглядел ему вслед.

— Великолепная лошадка, загляденье просто! Надеюсь, ничего плохого с ней не случится… Вот еще что! — закричал ирландец. — Погоди-ка на минутку! — Блессинг натянул поводья и остановился, поджидая Криса. — Ты был в шайке. Они захватили девушку? Барду Маклин?

— Нет. — Блессинг развернул лошадь. — Но вскорости захватят.

— Где они встали лагерем? Ты ведь не к ним едешь?

— Нет. — Пэрри Блессинг заколебался. — Есть в горах такое место, где поток низвергается со скалы. Ты ступай прямо к обрыву и пройди мимо кривой сосны. Словом, определишь по скалам, это несложно. Там-то они и будут. Майор собирался воспользоваться тобою в качестве приманки, чтобы завлечь в лагерь девушку, но теперь у него другой план. Сегодня ночью или завтра самое позднее майор похитит ее прямо из форта. — Пэрри помолчал. — С ним поедут Робб, Контего, Мюррей и еще несколько человек. Они жаждут мести.

— Благодарствую. Теперь езжай. И береги кобылку.

Крис в последний раз поглядел вслед отъезжающему, а затем погнал вороного в форт Сандерс.

Может, это правда, а может, и нет, только Крис склонен был поверить Блессингу. А ежели ренегаты снова захватят Барду, ей уже не спастись.

Над безмолвной землей вставала луна. Величественное спокойствие ночи снизошло на дикие просторы Запада, и, подъезжая к форту Сандерс, Криспин Мэйо не слышал ни звука. Только цокот конских копыт.

Странное чувство отчужденности владело юношей, чувство острой, щемящей тоски по чему-то, не имеющему названия… может быть, это ночь виновата? Или здешний край?

Да, он — иммигрант из другой страны, но чувство отчужденности вызвано отнюдь не этим. Крис уже не считал себя чужаком; это — его земля, он принадлежит ей, ибо за последнюю неделю заслужил это право; он знает, что в родные края уже не вернется. Он не из графства Корк, нет, он — человек Запада. Странная отчужденность — это только смутное ощущение, не более; определить его трудно, а объяснить — еще труднее.

Теперь при нем было оружие, и много, но револьверы и винтовки уже не напоминали юноше о своем присутствии. За . последние дни они словно стали частью его самого, казались продолжением руки. Жители этой земли носят оружие не для того, чтобы угрожать ближнему своему, но для того, чтобы отстаивать собственную свободу. Хозяева этой земли только что победили в кровопролитной войне за независимость, и независимость эту не желали утратить. Так что оружие для защиты свобод и прав должно быть под рукой.