Добравшись до Конфедерального Здания, Михаэль поспешил ко входу, а не домой. Он странно посмотрел на меня, когда увидел, что я поплелся следом.

– Я тоже могу еще сегодня поработать, – заявил я. – Чем больше я буду работать, тем меньше волноваться.

– А! – Михаэль понимающе кивнул. – Ты ищешь способ отвлечься от болезненных переживаний. – Именно это я и хотел сказать, хотя и не столь высокопарно.

Я решил, что если ничего неотложного у меня на столе не обнаружится, то я сяду и напишу обо всем, что случилось сегодня. АЗОС, как и любое правительственное учреждение, обожает писанину, а я доработался до такой стадии, когда все кажется неправдоподобным, если не изложить это на бумаге. С другой стороны, если бы Моисею пришлось заполнять все азосовские формуляры, чтобы разделить Красное море, то Библия была бы написана по-хамитски <Язык Древнего Египта.>.

Меня ожидало только одно сообщение, от дамы по имени Сьюзен Кузнецова. Я нахмурился, пытаясь вспомнить, кто это. Наконец имя и лицо совместились: та строгая старая дева из Управления Физического и Духовного Здравоохранения, которая сообщила мне об апсихии Хесуса Кордеро.

Я осведомился у своих часов о времени: оказалось, уже около шести. Но мисс Кузнецова произвела на меня впечатление крайне деловой особы, поэтому я позвонил ей. И конечно же, застал ее на службе.

– Инспектор Фишер! – воскликнула она; мне показалось, что она обрадовалась. – Я думала, что вы ушли на весь день.

– Я только что вернулся, – ответил я. – Чем могу быть вам полезен?

– Инспектор, с семьей Кордеро связался консорциум, именующий себя «Шипучий джинн», – сказала мисс Кузнецова. – Этот консорциум намекнул, что они могут привить душу младенцу. Кордеро даже не подозревали, что такое возможно. Но в отличие от большинства бедных и малообразованных семей они обратились за советом ко мне, вместо того чтобы сразу клюнуть на приманку неизвестных шарлатанов. Я навела справки, из которых следует, что «Шипучий джинн» и впрямь может выполнить кое-что из обещанного. Я позвонила вам, чтобы узнать, не подвергалось ли еще это предприятие проверке АЗОС.

– Честно говоря, я сам был там как раз незадолго до того, как родился Хесус, – ответил я. – Мне показалось, что они вплотную приблизились к осуществлению синтеза души. Я считаю, что такая операция может иметь важные последствия для больных апсихией и дать им по меньшей мере шанс на жизнь после смерти.

– Неужели? – удивилась мисс Кузнецова. – Так, значит, вы советуете провести операцию?

– Я не говорил этого, – возразил я и пояснил: – Я не имею понятия, где и у кого будут забираться кусочки души, которую синтезируют джинны. Как знать, а вдруг «Шипучий джинн» решает эту проблему ценой невосполнимого ущерба для прочих душ – может быть, даже целых поколений? Конечно, для бедных родителей это весьма соблазнительная возможность, но вы же знаете, каков искуситель.

– Конечно, – ответила она. – Так вы считаете, что Кордеро лучше отклонить это предложение?

Спроси она меня еще накануне, я ответил бы «да». Благодаря достижениям современной медицины у Хесуса Кордеро были все шансы дожить до глубокой старости, а душевный синтез будет изучаться и совершенствоваться, пока не изгонят всех гремлинов из этого процесса. Вот тогда-то и настанет подходящее время для пересаживания души.

Но после того, что случилось на Девонширской свалке, а потом на «Шоколадной ласке», я уже не так спокойно относился к тактике выжидания. Даже если все говорит за то, что вы проживете долгую жизнь, это вовсе не означает, что вы ее действительно проживете: ведь сегодня едва не провалилась в тартарары большая часть Энджел-Сити. А если бы вы были апсихиком, разве смогли бы отказаться от надежды обрести душу, зная о приближении неминуемой смерти?

– Мисс Кузнецова, – сказал я, тщательно взвешивая каждое слово, – АЗОС еще не определило своего отношения к «Шипучему джинну» и его деятельности. Сначала нам нужно выяснить, к каким последствиям может привести такая операция. Я думаю, что эта технология еще много лет останется на стадии эксперимента и не будет широко практиковаться.

– Да, это я уже знаю, – ответила она. – То же самое говорили люди из «Шипучего джинна» семье Кордеро, и такая честность мне нравится. На самом деле я хочу спросить вас: а вы сами решились бы на такой шаг, будь это ваш ребенок?

– Будь это мой ребенок, я бы прежде всего заботился о его безопасности, а уж потом обо всем прочем, – признался я. – Разве это не долг родителя? Но то, что сделал бы я, не имеет ничего общего с государственной политикой.

– Ясно, – сказала она. – Тогда позвольте поставить вопрос иначе: очень ли огорчится АЗОС, если «Шипучий джинн» чуть-чуть расширит список «подопытных кроликов» и включит туда Хесуса Кордеро?

– В настоящее время – нет, – ответил я. Слишком много навалилось более важных дел, и вряд ли в ближайшем будущем мы сможем заняться «Шипучим джинном», но этого я не сказал Сьюзен Кузнецовой. Я надеялся, что когда-нибудь (может быть, даже скоро, если Богу будет угодно) все утихнет до такой степени, что мы сможем заняться изучением синтетических душ. Конечно, это важная проблема, но коль скоро она не угрожает жизни на Земле, то можно и подождать.

И кроме того, сказал я себе, много ли вреда нанесет Иной Реальности изготовление души для одного маленького мальчика? Совсем чуть-чуть – зато даст Хесусу Кордеро надежду на вечную жизнь.

Вы, конечно, знаете, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. Я тоже. И АЗОС. Честно говоря, вопрос не в том, что случится, если один малыш-апсихик получит душу. А в том, что произойдет, если джинная инженерия и техника «джинноплетения» начнут ворошить все ресурсы душ Иной Реальности.

На это не было ответа ни у меня, ни у кого другого. Для того и нужно АЗОС, чтобы мы находили ответы, прежде чем ввод новых технологий доведет нас до беды. Но почему бы в виде исключения не дать Хесусу Кордеро надежду на жизнь после жизни?

– Инспектор, – сказала мисс Кузнецова, – хочу поблагодарить вас за то, что отнеслись с таким пониманием. Вы осчастливите семью Кордеро, а Хесус… он еще долго не поймет, что произошло, но, когда поймет, тоже будет вечно вам признателен.

– Будем надеяться. Технология пока не совсем отработана, и судя по тому, что сказал мне Рамзан Дурани, она еще не прошла проверку смертью. Но когда находишься в такой ситуации, цепляешься за соломинку, верно?

– Таково и мое мнение как государственного служащего системы здравоохранения, – согласилась Сьюзен. – Мне просто хотелось выяснить позицию АЗОС.

– Если бы вы сказали, что хотите добавить к списку подопытных еще тысячу человек, я дал бы вам другой ответ. Но один маленький мальчик, да еще тот, с которым я встречался…

– Да здравствует закон контагиона! Вот как важно самому соприкоснуться с чем-нибудь! А я-то боялась, что вы безжалостный буквоед!

– Только не сейчас, – тихо отозвался я. Дать Хесусу Кордеро шанс победить апсихию – не столь героический подвиг, как победа над чумашскими Силами и Уицилопочтли с его горячим приятелем, но от этого я почувствовал себя не менее счастливым. А может, даже более, потому что, как сказала Сьюзен Кузнецова, это было очень личное.

Мне только хотелось, чтобы и остальные личные проблемы решились так же хорошо. Пока я не услышал ни слова о Джуди.

Чтобы не давать себе задумываться об этом и о том, что это молчание могло означать, я погрузился в доклад о теоэкологическом влиянии завезенных в Энджел-Сити гномов на окружающую среду. За полтора часа я добился больших успехов, чем за две предыдущие недели. И неудивительно – теперь я мог делать смелые прогнозы, твердо зная, что Маленький Народец уже не окажет вредного воздействия на чумашские Силы. Я сам об этом позаботился.

Я понимал, что вскоре могу пожалеть о том, что натравил на них птицу Гаруду. Сотрудник АЗОС в конце концов обязан защищать Силы, чье существование находится под угрозой, а не уничтожать их. С этой точки зрения я не имел права осуждать Ящерицу, Великого Орла и прочих за то, что они хотели нарушить баланс Сил и вернуть все на круги своя, как было до появления европейцев в Новом Свете.