– Так что же случилось? – повторила Джуди. И я рассказал, что смог припомнить – некоторые детали будто выпали, другие всплывали с необыкновенной четкостью. Я мог точнейшим образом описать каждый комочек грязи, как он шевелился и переворачивался, когда земляной дух зарывался в почву. И я рассказывал об этом до тех пор, пока не понял по лицу Джуди, что она хочет услышать нечто совсем другое.

– Тебя могли убить, – сказала она, когда я закончил.

– В принципе да, – согласился я. – Если бы я не пристегнулся ремнем безопасности или если бы просто летел быстрее… – Мне не хотелось даже думать о том, что могло произойти тогда, а тем более говорить. Я пустил холодную воду и ополоснул лицо. Потом зарылся лицом в полотенце, чтобы иметь повод немного помолчать.

Потом я попытался расстегнуть рубашку. И только тогда обнаружил, что руки ужасно трясутся. Никак не удавалось справиться с маленькими гладкими пуговичками. Посмотрев на мои страдания, Джуди пришла на помощь. Как всегда, она действовала быстро и ловко.

Ощутив, как ее нежные пальцы касаются моей груди, я вдруг воспламенился, словно рядом с суккубом. Я и раньше слышал, что после пережитой опасности нападает вожделение. Поначалу я этого не чувствовал, но мне не приходилось попадать в аварию и даже просто драться с тех пор, как я окончил школу. К тому времени, когда Джуди добралась до последней пуговицы, я больше не мог терпеть. Я схватил ее и стал целовать – хотя и не так крепко, как хотелось, потому что язык все еще болел.

– Ну и ну, – пробормотала она, когда сумела наконец вздохнуть. Не успела она сказать что-нибудь еще, как я поцеловал ее снова. – Ну и ну, – повторила Джуди спустя минуту с небольшим, и на сей раз ей удалось закончить фразу. – Хорошо, что я выпила «чашу корней» сразу, как приехала, а не стала ждать до ужина.

И вправду хорошо, ибо в следующие полчаса мне удалось полностью отрешиться от того, что произошло на Втором бульваре. Когда заглушаешь дурные воспоминания сексом, плохо только одно – они никуда не исчезают из памяти. Потом, сидя в постели, я сказал:

– Тебе лучше быть поосторожнее, милая. Ты тоже впуталась в это дело. Если они напали на меня – кто бы ни были эти «они», – то смогут напасть и на тебя.

– Да это все чепу… – Но это не было чепухой, и Джуди сама прекрасно знала это, потому и не стала договаривать. Она уютно устроилась рядом, трепетно прижавшись ко мне, но голос звучал серьезно, когда она спросила:

– Во что же мы все-таки ввязались?

Я подумал о Чарли Келли и Генри Легионе.

– Не знаю, – мрачно произнес я. – Но собираюсь выяснить.

Ужин в хитайском ресторанчике получился замечательным, но мы были слишком подавлены, чтобы насладиться им в полной мере. К тому же не хочу быть грубым, но моя пятая точка ужасно ныла. А пока мы летели в ресторан и обратно, я все время озирался по сторонам, пытаясь угадать, кто преследует нас… и почему. Сердце ушло в пятки, когда какой-то ковер оказался ближе, чем предписывается правилами, но на нем была всего лишь парочка подростков, у которых бравады больше, чем мозгов. Когда мы вернулись ко мне домой – целые, невредимые и объевшиеся, Джуди торжественно сказала:

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Не секрет, что Джуди умеет говорить Очень Серьезным Голосом, и сейчас она говорила именно так.

– Что именно? – поинтересовался я.

– Ты вот недавно просил, чтобы я была осторожной. Так вот, ты тоже. Я хочу, чтобы ты вел себя, как в детективах: в один день уезжал бы с работы на несколько минут раньше, в другой – позже. Не проезжай каждый раз по Второму бульвару и Уилширу. Зачем тебе становиться легкой мишенью?

Я рассмеялся и попробовал убедить ее, что все это глупости. Хотя после покушения я уже и сам в это не верил.

– Ну ладно, – сказал я, заметив, что непроизвольно киваю. – Только ты тоже так себя веди.

– Обязательно, – пообещала она.

Я подумал, не стоит ли нам на время перестать встречаться. Если бы она сказала, что хочет этого, я бы и не пикнул. Но сам я не стал этого предлагать – вероятно, из эгоистических соображений. Но если мы перестанем встречаться, это уже ничего не изменит – мы слишком увязли в этом деле, чтобы вот так незаметно отойти в сторону.

– Хочешь остаться на ночь или считаешь, что у тебя дома безопаснее? – спросил я.

– Я собиралась остаться. Я даже привезла смену одежды. – Она задумалась. – Если они заинтересуются мною, то все равно разыщут, где я живу. С тем же успехом меня могут поймать и там, и здесь. Я остаюсь. Как же мне это не нравится! Теперь думай на каждом шагу, безопасно это или нет. Нет, совсем мне это не нравится.

– А кому такое понравится? Но я рад, что ты остаешься. Мне тоже несладко одному тут сидеть и вскакивать от любого шороха.

Ну разве я не эгоист? Ну допустим. Зато честный.

Тогда я сделал еще кое-что: отправился в прихожую и достал из кладовки Молниеразящий Жезл. И положил под кровать, откуда смог бы мгновенно выхватить его, если понадобится. Джуди молча наблюдала за мной, но одобрительно хмыкнула, когда дело было сделано.

Мы с Джуди разом проснулись посреди ночи от истошных воплей сильфов в чьем-то ковре. Наверное, кто-то пытался снять противоугонное заклинание или сильфам так показалось. А может, они визжали для собственного удовольствия. Воздушные духи – слишком непредсказуемые создания. Их вопли часто слышатся в Энджел-Сити (да и в любом крупном городе) среди ночи, как раз тогда, когда меньше всего этого хочется. Наконец владелец ковра спустился и заставил сильфов заткнуться, а может быть, вор скрылся вместе с ковром. Словом, так или иначе, но тишина восстановилась.

– Иисусе, – прошептала Джуди.

– Или Кто-то, – согласился я. Мы устроились поудобнее и попытались снова заснуть. У меня ушло на это много времени, и, судя по дыханию Джуди, ей тоже было несладко. После того, что случилось накануне, нервишки у нас стали ни к черту.

Хорологический демон будильника с блошиного рынка завизжал в шесть с минутами. Производимый демоном шум был столь ужасающим, что у меня возникло предположение, почему сиамцы продают их за границу – да только потому, видимо, что сами не в силах больше выносить такие вопли. Демон, конечно, противный, но воспитанный – ведь не стал же он хохотать, когда мы с Джуди проснулись и попробовали распутаться; мы так ворочались, пытаясь заснуть, что завязались в какой-то странный узел вместе с постельным бельем.

Душ (а мне еще надо было успеть побриться), потом одевание, завтрак, кофе. Мы ночевали друг у друга достаточно часто, чтобы утренние сборы шли как по писаному. Совсем другое ощущение возникло, когда я вышел, чтобы проводить Джуди до ее ковра и убедиться, что никто не устроил там засады. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Потом отправился в гараж, тщательнейшим образом проверил свой ковер, перед тем как сесть на него, и наконец отправился на работу.

Я добрался туда без приключений, плотно закрыл дверь в кабинет и сел за телефон. Первый, кому я позвонил, был легат Кавагучи. Выслушав меня, он спросил:

– Где, говорите, это произошло? На углу Второго и Энджелвудского бульваров?

– Верно.

– К сожалению, инспектор Фишер, этот район не относится к юрисдикции нашего Управления. Вам следует связаться с Хауторнской полицией.

Так я и сделал, чувствуя себя при этом очень глупо. Мы всегда говорим «Энджел-Сити», не задумываясь о том, что на территории столицы несколько муниципалитетов. Есть такие огромные, как Лонг-Бич, есть и совсем маленькие, но каждый весьма ревностно относится к своей самоуправляемости. Хауторнские констебли выслушали меня и пообещали, что будут начеку, но прозвучало это не слишком обнадеживающе. В отличие от Кавагучи они не понимали всей серьезности дела, которым я занимался. Декурион, с которым я разговаривал, спросил, не спровоцировал ли я сам людей, бросивших земляного духа на мой ковер. Он явно хотел, чтобы все было легко и просто.

Вдоволь наобщавшись с полицейскими, я позвонил Чарли Келли в округ Сан-Колумб. Я услышал, как вопит дух шума в другом телефоне. Его вопли казались очень отдаленными. Знаю, сейчас вы скажете, что это чепуха, ведь в эфире нет двух точек, удаленных друг от друга на большее расстояние, чем любые две точки. Считайте, как вам будет угодно; я рассказываю о том, чему сам был свидетелем.