– А если мне понадобится в туалет?

– Магистр Арнольд вас проводит, сэр, – без тени улыбки ответил охранник. Парень, сидевший в будке у Девонширской свалки, по сравнению с этим громилой был жалким подобием охранника.

У меня возник еще один вопрос:

– А если я попытаюсь избавиться от талисмана, когда войду внутрь?

– Во-первых, сэр, любая попытка избавиться от талисмана разбудит демона. Во-вторых, когда вы окажетесь внутри, талисман прочно приварится к вашей одежде и останется там до тех пор, пока вы не покинете здание. Конечно, сэр, если вы хороший маг, то сможете справиться с талисманом, но своими действиями поднимете слишком много шума, и вас сразу же схватят.

– Ничего такого я делать не собираюсь, – поспешно сказал я. – Мне просто любопытно.

Охранник кивнул – вежливо, но недоверчиво. Что ж, это его работа – быть недоверчивым, и он с ней отлично справляется.

Вскоре появился магистр Арнольд, долговязый, тощий, лет пятидесяти, облаченный в лабораторный халат, почти такой же щегольской, как у Дурани.

– Зовите меня Мэтт, – попросил он после того, как мы пожали друг другу руки. – Пойдемте со мной.

И я пошел. Дверь за нами закрылась. Я осторожно подергал талисман и убедился, что он и вправду прирос к моей рубашке. Да, «Локи» серьезно относится к секретности.

Насколько серьезно, я понял, когда мы добрались до кабинета Арнольда: его дверь была запечатана герметично. Уверяю вас, Гермес отлично подходит на роль защитника аэрокосмических секретов. Он, в своих сандалиях с крылышками, естественным образом связан с воздухоплаванием, к тому же кто еще сможет охранять лучше, чем покровитель всех воришек?

Но, Бог мой, во сколько же все это обошлось! Система безопасности – это не просто замок или ограда, гораздо важнее ее изнанка. Поддерживать целый культ на таком уровне, чтобы его бог всегда бодрствовал и был начеку, недешево – плата жрецам, служкам, жертвоприношения и так далее. Мне стало любопытно, какую часть этих расходов оплачивает сам «Локи», а какую взимают с налогоплательщиков. Почему-то перерасход никогда не вменяется в вину кому-то конкретно. Он просто есть, как сорняк. И, как сорняк, искоренить его так же трудно.

Тем временем магистр Арнольд потер дверную ручку в виде напряженного фаллоса изображенного на двери Гермеса. Должно быть, Гермес узнал прикосновение, потому что ухмыльнулся, и дверь отворилась.

Мы вошли, и она закрылась за нами с характерным чмоканьем.

– Кофе? – предложил Арнольд, показывая на кофейник, стоявший на асбестовой клетке с саламандрой.

– Нет, спасибо, – отказался я. Лучше хлебнуть серной кислоты, чем неизвестно какую дрянь, которая подогревается целый день. Попробуем еще раз: – Вы тоже считаете, что нужно провожать меня в сортир, если случится такая надобность?

– Разумеется. Таковы правила. Ведь у вас «талисман посетителя», верно? Надеюсь, вы не возражаете, если я выпью чашечку?

Кофе с виду был густым, темным и маслянистым, точь-в-точь как я и предполагал. Одного запаха хватило, чтобы у меня затрепетали ноздри. Поставив чашку, магистр спросил:

– Так что же мы такого натворили, что АЗОС удостоило нас своим вниманием?

Он не добавил «на сей раз», но это ясно слышалось в его словах.

– Не знаю, что натворили именно вы, – ответил я. – Знаю лишь, что чьи-то токсичные заклинания просачиваются с Девонширской свалки и тот, кто несет за это ответственность, убил нескольких монахов, чтобы сохранить тайну.

После этих слов Арнольд стал весь внимание. Но соображал он очень быстро.

– Пожар в монастыре святого Фомы связан с этим делом, да? – спросил он. – Грязная история, очень грязная.

– Да. – Я предпочел не вдаваться в подробности. Ему ни к чему знать, что я тоже в какой-то мере причастен к этому пожару. Я достал свою таблицу. – По моим сведениям, магистр Арнольд, «Локи» сбрасывает на Девонширскую свалку больше токсичных заклинаний, чем кто-либо другой. Здесь перечислены лишь те, которые вы сами указали.

– Для протокола, – громко произнес Арнольд. – Я отрицаю, что существуют какие-либо другие. – Его тон, такой же искренний, как у Тони Судакиса, подсказал мне (на случай, если я еще не был уверен), что рядом с нами Подслушник.

Тон магистра понравился мне еще меньше, потому что я знал: уж он-то в отличие от Судакиса явно не на моей стороне. Все, чего хотел Арнольд, – это играть со своими проектами, какими бы последствиями это ни грозило. Нельзя сказать, чтобы я сомневался в их ценности. Как я уже говорил, меня самого страшно интересуют космические программы. Но никому не дозволено пачкать в доме, а потом говорить, что руки у него чисты.

– Для протокола, – ответил я точно так же громко и дерзко. – Я вам не верю.

У Арнольда глаза на лоб полезли: думаю, никто давно так с ним не разговаривал. Я дал ему побеситься еще несколько секунд и спросил:

– Вы со всей ответственностью утверждаете, что в «Кобольдовых разработках» не производят ничего особо секретного, что заслуживало бы внимания АЗОС?

Улыбка мигом исчезла с лица магистра.

– В каких это «Кобольдовых разработках»? – Он отвел взгляд. Это предприятие посреди пустыни – секрет Полишинеля. – Если это слишком секретно, чтобы вносить в ведомости, то секретно и для того, чтобы обсуждать с вами, инспектор. Вы должны отнестись к моим словам с пониманием.

– Я не собираюсь продавать ваши тайны китайцам или украинцам, – заверил его я. – Вы тоже обязаны это понять, как и то, что обстановка в окрестностях Девонширской свалки становится опасной. – Я передал ему доклад о врожденных пороках, наблюдаемых рядом со свалкой. По мере того как Арнольд читал, его лицо кривилось все больше и больше, будто он жевал незрелый лимон. – Теперь вы понимаете, что я имел в виду, магистр?

– Да, конечно, у вас там явно неладно. Но я не верю, что Космический отдел «Локи» причастен к случившемуся. Если позволите, я объясню вам, почему.

– Прошу вас, – сказал я. Еще никто из моих прежних собеседников не признал свою причастность к утечкам токсичных заклинаний.

– Благодарю. – Арнольд сжал пальцы – жест, вероятно, скорее задумчивый, нежели молитвенный. – Я думаю, что утечка токсичных заклинаний происходит скорее всего через оградительную систему свалки, а не воздушным путем.

– Возможно, – осторожно согласился я. – И что же? Он кивнул с таким видом, будто отыграл у меня очко.

– Нетрудно догадаться. Я не разглашу тайну, если скажу, что заклинания Космического отдела чрезвычайно по своей природе летучи, таковы же и отходы. И это неудивительно, принимая во внимание род нашей деятельности, не так ли?

– Наверное, так. – Я пожал плечами. – Ведь ваш консорциум пытается вынести птицу Гаруду за пределы атмосферы?

Сработало! Магистр закрутился, как священная колесница – и это, если учесть, о каком проекте мы говорили, не самое плохое сравнение. «Локи» занимался двумя этапами проекта, и второй (в основном потому, что был связан с ледяными ундинами) делился на две части.

– Во-первых, мы проводим эксперименты с новыми заклинаниями, относящимися к самой птице Гаруде. – Арнольд указал на картину, висевшую на стене за его спиной: так художник представлял Птицу, поднимающую груз на низкую орбиту, изгиб земной поверхности и черноту космоса, окружающую ее. Даже на этой картине на Птицу стоило посмотреть. Представьте себе птицу Рух, увеличенную в четыре раза, потом увеличьте ее еще вчетверо – да птица Рух ей в птенцы годится! На секунду я позабыл о своем расследовании и почувствовал себя мальчишкой с воздушным змеем.

– В любом случае птица Гаруда обладает сильнейшими магическими свойствами, – продолжал Арнольд. – Это необходимо, иначе такая большая масса не сможет оторваться от Земли. Мы должны пересмотреть все системы заклинаний и разработать новый комплект магобеспечения для работы в верхних слоях атмосферы и вне ее. Вы следите за моей мыслью?

– Еще бы, конечно, – ответил я. – А как насчет второго этапа, о котором вы говорили? Это связано с сильфами?