Однако Судакис нашел способ удивить меня. – Руководство консорциума пообещало добавить двадцать пять тысяч крон к вознаграждению, объявленному полицией за поимку поджигателя.

– Интересно, – протянул я, нисколько не кривя душой. Определить, что означает этот шаг, не легко. Самое очевидное напрашивается само собой: руководство консорциума ни при чем. Но можно предположить и другое: кто-то там все же виновен и встал на этот весьма рискованный путь, чтобы замести следы. За неимением иных сведений мне оставалось просто взять себе на заметку и продолжать заниматься своим делом.

Теперь настала очередь Судакиса наслаждаться моим молчанием. Чтобы заполнить паузу, он сказал:

– Вы ни во что не верите, Дэйв?

– Почему же, я верю в Бога, – ответил я.

– Наверное, легко жить, если честно и преданно служишь Господу всеведущему и всемогущему, – заметил Судакис. – Но я позвонил вам не для того, чтобы вести теологические беседы. Я не возражал бы, если мы когда-нибудь побеседуем за кружкой пива, но не сейчас. Я сказал то, что должен был сказать, а теперь мне пора возвращаться к своим крокодилам.

Это выражение прозвучало в устах Судакиса буквально: в его болоте водились твари и похуже крокодилов. Мы распрощались, и я, положив трубку, тупо уставился на телефон.

Возможно, Судакис так никогда и не примирится ни с христианством, ни с монотеизмом вообще. Последнее его высказывание заставило меня задуматься. Что ж. Конфедерация – свободная страна. Он волен верить во что пожелает, только бы не поджигал монастыри, дабы утвердить свою точку зрения.

– Интересно, – прошептал я снова, ни к кому не обращаясь, и вернулся к собственному болоту.

Я решил сначала разобраться с отходами мелких предприятий, а уж потом взяться за крупные светомагические заводы и аэрокосмические консорциумы. Я надеялся, что если кто-либо отправляет на свалку нечто совсем уж незаконное, то эго бросится в глаза, кок мулла в Коллегии Кардиналов. Я был потрясен, увидев, сколько всякой дряни выбрасывают некоторые из этих «мелких хулиганов». Вот, например, один из них – «Шипучий джинн». Да поможет мне Бог, он пользовался такими вещами, которых я не ожидал обнаружить даже в «Кобольдовых разработках Локи»! Взять хотя бы те Соломоновы печати, которые он выбрасывал на свалку. Только подумайте о магическом давлении, которое нужно для того, чтобы деформировать такие штучки, и о том, каково его воздействие на окружающую среду. Вам сразу станет ясно, почему я обвел название этого предприятия красными чернилами.

У «Шоколадной ласки» тоже водилось много всякой пакости, такой, какую агенты АЗОС не увидят в большей части Конфедерации и раз за тысячу лет – в основном ацтекская продукция. Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда я увидел один из пунктов, аккуратно выписанных в складской ведомости, – суррогат содранной человеческой кожи.

Кажется, я уже говорил, что в наши дни человеческое жертвоприношение строго запрещено даже в Ацтекской Империи. Но некогда оно составляло суть культа ацтеков. Ему посвящался двадцатидневный месяц древнего календаря ацтеков – Тлакснпеуалицтли (ну-ка, повторите это быстро три раза), что означает «свежевание людей», и почти все эти дни проводились праздничные шествия и пляски жрецов, облаченных в кожу несчастных, принесенных в жертву. Очевидно, магия смерти – одна из сильнейших в мире. Однако современная технология устранила былую потребность в естественном материале. Правильное применение закона подобия позволяет ацтекам добиваться того же эффекта менее кровавыми способами. Но так или иначе, человеческая кожа – слишком зловещий пункт для обычной складской ведомости.

Ходят слухи, что некоторые суррогаты человеческой кожи произведены не по закону подобия, а по закону контагиона. Да, боюсь, это означает именно то, о чем вы подумали: суррогатный материал приобретает свои качества при соприкосновении с настоящей содранной кожей, припрятанной с тех времен, когда подобные жертвоприношения были не только законными, но и необходимыми.

Ацтеки тратят немало времени, опровергая эти слухи, а наше агентство АЗОС – немало сил, проверяя их: мы не хотим, чтобы подобного рода магия свободно распространялась по всей стране. Ничего никогда доказано не было. Но слухи – вещь упрямая.

Отметив этот пункт красными чернилами, я подумал, что «Шоколадной ласке» вскоре нанесет визит инспектор, не я, так кто-нибудь другой. Изготовление суррогатной содранной кожи не является незаконным, но оно относится именно к тем производствам, которые лучше не выпускать из поля зрения.

Ни одна из прочих мелких фирм, пользовавшихся Девонширской свалкой, не отправляла туда ничего столь зловещего, как эта. И все же я вскинул брови, увидев, от какого количества скорлупы петушиных яиц избавляются «Экстракты сущностей».

– Василиски! – воскликнул я. Маленькие созданьица опасны и всегда чертовски дороги, потому что очень редки. Неужели этим ребятам удалось найти способ расплодить их во множестве?

Я задумчиво смотрел на эту декларацию, не спеша перейти к следующей. Если «Экстракты сущностей» нашли способ разводить василисков, то они приобрели курицу, несущую золотые яйца. Простите за избитую орнитологическую метафору, но это правда. И записи свалки приоткрывали завесу над тем, как это происходило. Тони Судакис не зря беспокоился из-за секретности…

В пять я закончил работу и спустился вниз. По тротуарам вдоль ковростоянки маршировали пикетчики. Они собираются у Конфедерального Здания примерно три дня из пяти, донимая нас то по одному поводу, то по другому. Порой люди, радеющие за что-то, сталкиваются с идейными противниками, и тогда случаются беспорядки.

Однако на сей раз пикетчики не просто маршировали, они еще и скандировали:

– Эй, эй, веселей, АЗОС разрушим поскорей! Это возбудило мое любопытство. Я прошелся мимо, желая узнать, что их так взбудоражило. Все объясняли их плакаты. «СПАСИТЕ НАШУ КЛУБНИКУ!» – умолял один. Другой требовал: «ПРЕКРАТИТЬ ОПРЫСКИВАНИЕ ЧЕСНОКОМ С ВОЗДУХА!» А третий провозглашал: «ЛУЧШЕ СРЕДВАМПЫ, ЧЕМ ИТАЛЬЯНСКАЯ КУХНЯ!» Последнее высказывание мне понравилось, хоть я и не мог с ним согласиться.

Когда-нибудь эти демонстранты прислушаются к голосу разума. Я решил попробовать и обратился к парню с рыжей бородкой:

– Знаете ли, если позволить Средиземноморским вампирам обосноваться здесь, они загубят добрую половину нашего сельского хозяйства. Посмотрите, что они устроили на Сандвичевых островах.

– Мне нет дела до этих островов, дружище, – ответил Рыжая Борода. – Чеснок воняет – это все, что я знаю и до чего мне есть дело. Мне приходится нюхать его днем и ночью, и меня от него просто тошнит. К тому же чеснок набивается в мой ковер-самолет, а сильфам это нравится еще меньше, чем мне. Мне, наверное, придется продать эту дурацкую подстилку, и я, конечно, не выручу за нее столько, сколько заплатил сам. Вот так-то!

– Но… – начал я. Однако рыжебородый уже не обращал на меня внимания, он кричал вместе с толпой.

Я сдался и направился к своему ковру. Всех жителей опрыскиваемой территории предупреждали, чтобы они прикрывали свои ковры или заносили их в дом. Но напоминание об этом не изменит образ мыслей рыжего верзилы, а только разозлит его еще пуще. Возможно, некоторые демонстранты – зомби, для такого дела свобода воли не требуется.

Направляясь к шоссе, я заметил своего нового знакомца – Джо Форбса с Первой эфирной станции, державшего стеклянный шар у рта одного из пикетчиков. – Ну спасибо, Джо, – процедил я сквозь зубы. Тысячи людей, без сомнения, услышат теперь о надуманном зле чесночного опыления, и их мозги подвергнутся куда более действенной промывке, чем любое магическое внушение.

Я надеялся, что у Форбса достанет порядочности побеседовать затем с магом из АЗОС или с кем-нибудь из цитрусоводов. Но даже если он это и сделает, точка зрения людей, не желающих знать ничего, кроме плохого, все равно будет равнозначна мнению тех, кто изучал эту проблему с момента ее возникновения. Я вздохнул. Ну что тут можно поделать? Галдящие пикетчики всегда вызывают интерес «Новостей», и не важно, что у них нет ни единого доказательства своей правоты.