Гаарон невольно застыл у стойки, выбирая себе средство, способное помочь скоротать грядущее дежурство.

Все было бы ничего, если бы условием контракта не подчеркивалось обязательное выполнение порученных обязанностей. Так что, хочешь, или нет, но придется всю ночь торчать в зале в окружении разнообразных пультов. И пусть затем ожидают трое суток безделья, но это будет потом, а заступать придется сейчас.

– Привет! – Хаат, друг и ветреный любовник, выдвинулся откуда-то из полумрака бара, попробовал приблизиться, но качнулся и завалился на ближайший столик.

Хорошо, что там никто не сидел. Позапрошлый раз при точно таком же падении здесь случилось самое натуральное побоище. Нажевавшийся дури склонный к агрессивным вспышкам Будаль решил, будто прямо перед ним материализовалось некое чудище из ночных кошмаров, и так врезал Хаатику, что последний был вынужден несколько дней замазывать синяки.

Поделом, с оттенком злорадства подумал Гаарон. Он был слегка недоволен выходками своего партнера, особенно по части любовных похождений. Нет, каждый имеет право на удовольствие, но не стоит после этого демонстративно превозносить новых любовников до небес.

– Мне на дежурство, – Гаарон все же помог подняться упавшему, однако от объятий уклонился.

– На дежурство? – язык уже плохо слушался любовника. – А как же я?

Начальство категорически возражало против нахождения в пультовой свободных от службы лиц. Даже отменило парные бдения под предлогом, что вдвоем люди найдут чем заняться и перестанут следить за многочисленными индикаторами.

Как будто кому-то очень нужна эта слежка! Нормальные люди живут на минимуме, не мало не заморачиваясь всякими защитами и обязанностями. Благо, минимум сейчас такой, что обеспечивает практически все потребности человека, кроме разве что каких-нибудь вообще экстравагантных. Если же хочешь гламурной жизни – старайся, выбивайся в свет. А то и иди в какую-нибудь фирму специалистом по рекламе или на иную необходимую обществу профессию.

Но – вот беда! – ни особыми способностями, ни необходимыми связями Гаарон не обладал, и потому заключил типовой контракт на два года службы. Не столь велик срок, однако по окончании получаешь гарантированных два минимума на всю оставшуюся жизнь, и можешь чувствовать себя отъявленным богачом посреди таких же бездельников.

Хаата окликнули. Там, в углу, собралась довольно порядочная компания. Не в смысле каких-то моральных качеств, а исключительно в смысле величины.

– Пойдем, – Хаат вцепился в руку Гаарона и потащил его к центру веселья.

Выбраться удалось лишь час спустя. В голове приятно шумело, и хотелось послать работу далеко и навечно, а самому так и провести ночь за сдвинутыми столиками, но куда денешься? Времени до дежурства и так не осталось.

Гаарон успел лишь набить карманы новой дурью, чью рекламу в последнее время стали крутить повсюду, как настала пора отправляться в пультовую.

Если подумать, не все так плохо. Лампочки горят, все тихо-мирно, и очередная сулящая блаженство пластинка ложиться в рот. Сиди себе, жуй, да лови кайф…

Что еще надо для жизни?

Минам действительно было все равно.

Еще недавно они преграждали путь в благодатные края, а сейчас густо облепили подножие излучателя, совершая своеобразный акт предательства.

Но может ли быть предательство вещей неодушевленных?

– Все. Отходим, – Стет в последний раз проверил сложенные у подножия мины и удовлетворенно улыбнулся.

Улыбка на его лице смотрелась странно. Так мог бы улыбаться волк, только что поглотивший добычу.

Само отступление тоже выглядело странным. Хотя бы тем, что осуществлялось вглубь вражеской территории, и уже потому являлось своей противоположностью.

Огромная решетка продолжала вращаться по полукругу. Ей было невдомек, что враги давно находятся сзади, в мертвой зоне. Не стоит ожидать от механизма слишком многого. Тут не его вина, а тех людей, которые слепо понадеялись, будто защита может быть абсолютной, и не позаботились подкрепить излучатели чем-то более существенным.

Теперь люди не скрываясь двигались прочь от продолжавшего работать излучателя, и закатное солнце освещало потертые халаты, тюрбаны, загорелые обветренные лица тех, кто оказался сильнее хитроумной техники.

С этой стороны тоже хватало песка, только тут виной был ветер. Он порою любил пошалить, разыграться, и тогда нес с безжизненной зоны песчинки, создавая из них причудливые барханы поверх вполне обычной травы.

Но были тут и кустарники, и даже скукоженные редкие деревья тянули к небу свои перевитые, частью высохшие от избытка солнца и недостатка воды кроны.

Нашлась и удобная ложбинка. Стет удостоверился, что все помощники укрылись от неизбежных последствий, и никто не проявляет излишнего любопытства к грядущему.

– Ну… – протянул он, а затем нажал на кнопку небольшого пульта.

Земля ощутимо вздрогнула. Что-то просвистело над ложбинкой, словно наглядно показывая: любое любопытство может быть наказуемо. И лишь тогда Стет, Бхан и кое-кто из самых нетерпеливых приподняли головы над краем укрытия.

Излучатель заваливался. Мины начисто подрубили его опору, и теперь уцелевшая решетка никак не могла обрести требуемого равновесия. Вздыбленная взрывом земля частью оседала, частью – продолжала висеть дымным и пыльным облаком. Мгновение, другое – и неодолимая по мнению создателей преграда рухнула в эту пыль. Кажется, решетка еще подпрыгнула, устраиваясь на неровной, украшенной воронкой, земле поудобнее, а в следующий миг из сотни глоток вырвался восторженный победный рев.

И, вторя ему, взвилась вверх земля у дальнего излучателя. Так, на всякий случай, дабы проход в земли обетованные был пошире…

– Ты что? Совсем сдурел? – явившийся на смену Будаль смотрел на Гаарона так, словно последний натворил нечто из ряда вон выходящее.

Более того, кулаки сменщика гневно сжимались, и в любую минуту были обрушиться на ничего не понимающего дежурного.

Гаарон невольно съежился в кресле, будто личные размеры тела могли спасти от расправы.

Он даже почувствовал некую вину, и лишь не мог понять, в чем она заключается? Ну, вроде бы, уплыл от принятого, так что тут такого? Не сидеть же всю ночь, тараща глаза на многочисленные индикаторы контроля! Это же так, проформа. Своего рода – обычай, который никто не решается отменить.

– Ты сюда посмотри! – Будаль осознал состояние дежурного, и что тот не в состоянии хоть чего-то понять, и потому просто схватил Гаарона за шкирку и силой повернул голову последнего к одному из пультов.

Гаарон вскрикнул. Будаль не имел привычки церемониться, и его ручища захватила не только воротник одежды, но и больно защемила кожу на шее.

– Ну! – прорычал Будаль, не ослабляя хватки.

Как всегда после большой дозы, голова была пустой, и до Гаарона не сразу дошло, что на пульте что-то не так. А вот что…

– Подожди… – прохрипел он.

Во рту было сухо, и слова удавались с трудом.

– Чего ждать? – сменщик все-таки выпустил шею незадачливого дежурного.

Пострадавший немного помотал головой, после чего вновь посмотрел на пульт.

– Так это…

Две лампочки не горели, и до сознания постепенно стало доходить, что может означать подобная картина.

Если не считать какой-нибудь неисправности, означать она могла только одно: по каким-то причинам два излучателя прекратили свою работу, и на каком-то участке защита Благодатных Земель стала неполной.

Но разве такое возможно?

– Когда?.. – Будаль был привычно немногословен.

– Недавно горели, – быстро отозвался Гаарон.

Конечно, он понятия не имел, в какое время излучатели перестали слать на пульт сигналы, но очень уж страшным казался сейчас сменщик, такой вполне может забить, и даже в голову не пришло, что все можно легко проверить.

Собственно, даже не можно, а нужно. Ответственен всегда тот, на чье дежурство пришлось происшествие, а Будаль, на что совершенно не обратил внимание Гаарон, несколько опоздал.