— Мы можем выкрасть ее, а взамен посадить другую женщину. Если мы просто заберем принцессу и не заметем следы — с нами покончено. Нам необходимо покинуть территорию Австрии и оказаться в Венеции, пока они не подняли тревогу, — добавил Гейдон.

— Но кого же вы хотите заточить вместо нее? — спросил Гиацинт.

Ответил капитан Миссет:

— Служанку моей жены, Дженнетон. Она согласилась — за вознаграждение. Но Дженни убеждена, что вы, О'Тул, спасаете свою любимую от ненавистной ей свадьбы, и не имеет понятия о настоящем предназначении невесты.

— Если все пройдет благополучно, — сказал Гиацинт, — это событие войдет в историю как одно из величайших похищений.

Воган засмеялся:

— Что вы имеете в виду под «если»? Хотел бы я знать имя того мерзавца, который сможет меня остановить! Я бы так его пнул, что он отлетел бы за океан.

На следующее утро вся компания встала рано и отправилась в путь. Сразу же после скорого завтрака и оплаты счетов четырехместная карета, заказанная Воганом, загромыхала по двору. Миссис Миссет, Мелиор Мэри, Дженни и майор Гейдон расположились внутри, а на запасном сиденье примостился Гиацинт, как самый невысокий мужчина. Митчел устроился наверху, а капитан Миссет и Воган заняли место кучера.

Дорога требовала большого терпения — закрытая карета, предназначенная для похищения королевской невесты из стен, где за ней следят очень внимательные глаза невест Христовых, прыгала по горам, как горная козочка, и только через восемь дней они подъехали к австрийской границе.

Тэмсин Миссет воспринимала все встряски и кочки с улыбкой и только однажды вскрикнула и пожаловалась самой себе, что в таких условиях у нее может родиться неизвестно кто, но даже после этого, выйдя из кареты, спокойно направилась в гостиницу, где предстояло ночевать. Обычно она умывалась и сразу же ложилась в постель. Ей приносили ужин, и ее вечера были посвящены картам или чтению в компании Мелиор Мэри. Тэмсин была очень веселой, озорной, энергичной и, несмотря на свое положение, всегда была готова к любым радостям и развлечениям. Она очень полюбила свою попутчицу и во время одного из их откровенных разговоров спросила:

— Милая, скажите, что между вами и капитаном О'Тулом? В своей романтической фантазии я представляю вас героиней приключения, убежавшей из дома с женихом, чтобы избежать насильственного замужества.

Мелиор Мэри засмеялась.

— Все не совсем так. Я вовсе не скрываюсь и очень хочу вернуться, когда наш план будет выполнен.

— Но как же ваш отец? Он не вытрясет из вас душу по возвращении?

— Вполне возможно. Но в конце концов простит.

— Почему вы в этом так уверены?

Мелиор Мэри повернулась, посмотрела на Тэмсин, и та увидела слезы в ее потемневших глазах.

— Благодаря замку Саттон — нашему дому. Это мое наследство, и отец сделает все, лишь бы оно не уплыло у меня из рук. Он хочет выдать меня за моего кузена, чтобы укрепить право наследования, но скорее согласится, чтобы я осталась незамужней, чем отнимет у меня то, что принадлежит мне по закону.

— А что же О'Тул?

— Гиацинт? Я хочу, чтобы он жил со мной в этом поместье. — Ее лицо стало жестким. — Но хозяйкой должна быть я. Никогда не соглашусь на вторые роли.

— Саттон так много значит для вас?

Слезы уже ручьем текли по щекам Мелиор Мэри.

— Я чувствую себя его частью. Это больше, чем дом, он живет своей жизнью, командует мною и, наверное, когда-нибудь уничтожит меня.

Миссис Миссет содрогнулась.

— Не нравится мне это. А отец не заставит вас отказаться от Гиацинта, чтобы вы унаследовали дом?

— Тогда я поступлю именно так, потому что не родился еще человек, ставший мне дороже этого дома.

Миссис Миссет в удивлении и недоумении покачала головой.

На следующий день, как только взошло солнце, капитан Миссет с Митчелом уехали из гостиницы и вернулись только к ночи. Состоялась встреча с Шатедо, камергером принцессы, и была назначена дата побега — двумя днями позже, 27 апреля.

Теперь им оставалось только ждать и с ужасом наблюдать за ухудшением погоды. Утром того дня, с которым были связаны все их самые смелые надежды, шел густой снег.

Сначала выехал Митчел и вернулся с запиской от матери принцессы Клементины:

«Сэр,

Мне удалось поговорить с Шатедо, пока я натачивала смертоносный нож настоятельницы…»

Воган очень удивился, и Митчел позволил себе улыбнуться:

— Там собирались резать цыплят, по крайней мере, так мне сказали. Кажется, принцесса очень беспокоится из-за погоды.

Воган проворчал:

— Да уж, придется ей поволноваться. Побег состоится сегодня вечером. Митчел, вернитесь и поговорите с Шатедо. Скажите ему, что снег мешает всем, а не только нам.

— Принцессе это не понравится.

— И мне это не нравится, — сказала Дженни из-за двери. — Я так и думала, что планируется не обычное похищение, капитан Воган. С самого начала было ясно, что вы не собрали бы всех этих людей, а моя хозяйка не ввязалась бы в такое дело только ради друга. И зря вы считаете, что я поставлю себя под удар ради вас и вашего драгоценного короля Джеймса. Я ухожу, и никто меня не остановит.

Все мольбы и уговоры были тщетны. Дженни завернула в скатерть свои пожитки, забрала деньги и села в телегу с симпатичным молодым фермером. Отъезжая, они очень тесно прижались друг к другу, ссылаясь на холод, но по тому, как рука Дженни поглаживала его брюки, все поняли, где она проведет ближайшую ночь.

— Вонючая шлюха! — взревел Воган. — Надеюсь, что она где-нибудь свалится в ущелье!

— Уже поздно, — сказал Гейдон. — Сейчас важнее решить, что мы будем делать.

И оказалось вполне естественным, как будто так и было задумано, что в дело вступила Мелиор Мэри.

Тэмсин Миссет подумала, что Всевышний не зря послал им эту необузданную и красивую девушку, полную страсти и мужества в стремлении вызволить из тюрьмы принцессу Клементину. Она больше подходила для такой роли, чем холодная и угрюмая Дженнетон.

Вечером, когда миссис Миссет закутывала Мелиор Мэри в лисью мантилью и надевала ей на голову капюшон, чтобы скрыть серебристые волосы и затемнить лицо, она была несказанно благодарна судьбе. Бог услышал все ее молитвы.

Когда мужчины подошли ближе, чтобы помочь девушке сесть на лошадь, Митчел отодвинул всех, довольно грубо толкнув Гиацинта. Он посадил ее в седло, и странное, изуродованное шрамом лицо почти вплотную приблизилось к прелестному личику Мелиор Мэри.

— Я не поеду с вами, мисс, — сказал он, — потому что освободить ее высочество — задача капитана Вогана. Но не думайте, что я оставлю вас гнить там. Через пару дней я заберу вас оттуда.

Его губы крепко прижались к пальцам девушки.

— Я никогда не отпущу вас, — сказал он так тихо, что даже ей пришлось .напрячься, чтобы услышать его слова.

Но она не успела ответить, потому что Воган уже запрыгнул на свою лошадь, которая была в не меньшем нетерпении, чем ее всадник. Они уехали, и все вернулись в теплую гостиницу, а Митчел еще долго стоял на том же месте. Он промерз до костей, глядя, как Мелиор Мэри исчезает в вихре снежных хлопьев, освещающих своей белизной тот незабываемый вечер.

Ночь была необычайно холодной. Мелиор Мэри в одиночестве стояла на покрытой снегом земле, и только фонарь, светивший из сторожки, оставлял надежду, что здесь кроме нее есть еще кто-то живой. С этого места монастырь, в котором томились принцесса Клементина и ее мать, казался совершенно черным на фоне снега, устилавшего равнину перед ним, и богатая фантазия Мелиор Мэри рисовала картины здешней жизни: она видела, как призрачные фигуры спят в своих мрачных кельях и молятся в темноте, и никто не видит их, кроме Господа Бога. Девушка представляла себе, как они возносят молитвы и перебирают четки, стоя старыми, натруженными, усталыми коленями на древних камнях. О чем они молились? О жарком огне, о теплой и вкусной похлебке, о ком-то, кто прижмет их к сердцу и скажет, что их бесконечная жертва не напрасна? Мелиор Мэри жалела их, даже несмотря на то, что они держали взаперти принцессу и ее мать, быть может, даже против собственной воли.