Популяризации идей буржуазного реформизма в значительной степени содействовала большая группа американских писателей и публицистов, среди которых были Эптон Синклер, Линкольн Стеффене, Фрэнк Норрис, Ида Тарбелл, Томас Лоусон и др. В начале XX в. в ряде ведущих мелкобуржуазных журналов США стали появляться их критические статьи, затрагивающие различные стороны общественной, экономической и политической жизни в стране. В этих публикациях поднимался широкий круг вопросов: от тяжелых условий труда в американской промышленности, жестокой эксплуатации трудящихся и коррупции в чиновничьем аппарате до проституции и эксплуатации детского труда, связей между политическими деятелями и преступным миром, от вводящей в заблуждение рекламы до опасных для здоровья пищевых продуктов и медицинских препаратов. Будучи еще губернатором штата Нью-Йорк, Рузвельт нередко прибегал к терминологии «популистов», обрушиваясь с критикой на «купающихся в роскоши капиталистов», которые, подобно ростовщикам, богатели за счет чужого труда. В то же время именно он назвал буржуазных реформаторов, разоблачавших в печати злоупотребления трестов и растущую эксплуатацию трудящихся, «разгребателями мусора» (muckrackers), выразив в этом прозвище свое отношение к попыткам осудить всесилие монополистического капитала в стране. В критических произведениях «раз-гребателей мусора» Рузвельт усмотрел опасные признаки революционности и популярности социалистических идей. Они нашли отражение в произведениях одного из наиболее видных американских писателей начала XX в. Джека Лондона, а также поэта Карла Сэндберга. К писательскому поколению, внесшему заметный вклад в социальную заостренность американской литературы конца XIX — начала XX в., следует также отнести Уильяма Дина Хауэллса, Хемлина Гарленда, и Стивена Крейна. На смену «популистам» пришло новое буржуазно-реформистское движение, названное буржуазными историками «прогрессивным».[174] Идеи американских «прогрессистов» начала XX в. отражали взгляды мелкой и средней буржуазии, не без оснований опасавшейся растущей экономической мощи монополий и мечтавшей о возвращении «честной конкуренции». Большинство «прогрессистов», среди которых были видные политические деятели Соединенных Штатов, сенаторы и конгрессмены, выступали против роста влияния монополий на политическую и экономическую жизнь страны, против вошедших в повседневную практику злоупотреблений с их стороны. Однако они не решались ставить вопрос о необходимости полной ликвидации трестов.
Взяв на себя роль защитника демократии, Рузвельт умело акцентировал внимание общественности на конкретных проявлениях социальной несправедливости со стороны отдельных «нечестных» трестов, предуг. реждая обвинения в безудержной эксплуатации рабочих, которые вполне оправданно могли быть адресованы всему монополистическому капиталу. В стремлении завоевать популярность среди народных масс, выступавших против гнета монополий, правительство возбудило против ряда трестов судебные процессы на основании Антитрестовского закона Шермана. Однако корпорации отделывались незначительными штрафами или возрождались после их роспуска под новыми названиями. Как показал дальнейший ход событий, у президента не было серьезных оснований опасаться за свое будущее: монополистические круги Соединенных Штатов обладали к тому времени уже достаточным политическим опытом, чтобы разобраться в истинной роли Рузвельта в деле защиты интересов крупного капитала. Что же касается отдельных представителей американского финансово-монополистического капитала, которые с антипатией относились к президенту, то их критика играла даже ему на руку, позволяя выступать в роли реформатора.
Американская статистика первого десятилетия XX в. свидетельствовала о неуклонном увеличении числа трестов и неэффективности, а подчас и поверхностном характере предпринимавшихся федеральным правительством мер по ограничению роста и деятельности американских монополий. На смену крупным компаниям-одиночкам стали приходить суперкорпорации, объединявшие металлургические, нефтяные, железнодорожные, коммуникационные отрасли американской экономики — «Юнайтед стейтс стил корпорейшн», «Стандард ойл компани», «Белл телефон систем», «Американ телефон энд телеграф компани», «Нью-Йорк сентрал рейлроуд систем» и др. Введение на крупных промышленных предприятиях системы организации труда и управления производственным процессом (разработана инженером Ф. У. Тейлором), основанной на достижениях науки и техники, привело к резкому росту производительности труда. В 1903 г. Генри Форд заложил основы американской автопромышленности, создав «Форд мотор компани». Имена Эндрю Карнеги, Джона Рокфеллера, Корнелиуса Вандербилта, Джона Пирпонта Моргана, Сайруса Маккормика ассоциировались не только с неограниченными промышленными и финансовыми, но и внушительными политическими возможностями.
В конце XIX в. удельный вес промышленной продукции, производившейся крупными предприятиями и акционерными обществами, достиг 67 % всего промышленного производства страны. Темпы, которыми в США происходила концентрация капитала, стали особенно высокими в конце XIX — начале XX в. Согласно переписи 1904 г. св. 5 тыс. ранее существовавших независимых компаний объединились в св. 300 промышленных корпораций. С 1 января 1899 г. до 1 сентября 1902 г. в США было образовано 82 крупных треста с общим капиталом в 4,8 млрд долл., причем 1/8 всего промышленного капитала контролировали лишь семь гигантских корпораций.
Наиболее интенсивный и быстрый рост американских монополий произошел в годы президентства Т. Рузвельта, хотя вплоть до самого окончания срока своего пребывания в Белом доме он не прекращал своей популистской кампании против засилья монополий в стране. Если накануне испано-американской войны в США насчитывалось 60 трестов, то в начале нового века их число достигло уже 185, а еще через два года их стало 250. Если в 1904 г. крупные корпорации владели 23,6 % промышленных предприятий страны, то в 1909 г. им принадлежало уже 25,9 %, т. е. св. 1/4 общего числа предприятий. После ухода Рузвельта с президентского поста в стране насчитывалось уже св. 10 тыс. трестов, общий капитал которых достигал 31 млрд долл. В руках этих монополистических объединений оказались наиболее жизненно важные отрасли американской экономики — металлургическая, нефтяная, угольная, пищевая, а также железнодорожный транспорт. Начатый по инициативе президента судебный процесс против «Норзерн секьюритис компани», вложившей свои капиталы в создание гигантского железнодорожного монополистического объединения на Северо-Востоке США, закончился всего лишь ее фиктивной ликвидацией: на ее месте возникли две «новые» компании. Но этот нашумевший по всей стране процесс явился для президента Рузвельта хорошей политической рекламой среди представителей мелкой и средней буржуазии.
Не менее широко разрекламированные американской буржуазной прессой в качестве эффективных мер борьбы с монополиями судебные дела против ряда крупнейших корпораций США («Американ тобэко компани», «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и др.) способствовали поддержанию реноме президента как «разрушителя трестов», но к каким-либо существенным результатам не привели. В 1893 г., согласно данным американского Бюро переписи населения, 9 % американцев принадлежал 71 % национального богатства; в 1903 г. 1% американского населения владел 87 % богатства страны.
Популяризации в национальном масштабе фамилий и деятельности «на пользу общества» капитанов американской индустрии в значительной мере способствовали периодические издания, контролем над которыми все целеустремленней овладевали семейные кланы промышленных и финансовых магнатов. Газетные и журнальные публикации красочно расписывали их действительно активную благотворительную деятельность в поддержку культуры и образования. На деньги, пожертвованные крупными промышленниками и банкирами, основывались высшие учебные заведения, и поныне носящие имена филантропов и составляющие гордость американской высшей школы, открывались школы для обездоленных детей и чернокожих граждан страны. Внушительные финансовые средства вкладывались магнатами и в изобразительное искусство, многие видные представители которого творили по заказам. Приобретаемые богатыми заказчиками портреты, картины и скульптуры Томаса Икинса, Мориса Прендергас-та, Джона Сарджента, Уинслоу Хомера, Чарлза Рассела, Фредерика Ремингтона составили основу будущих крупных семейных галерей или экспозиций в национальных музеях, с которыми отныне ассоциировались фамилии меценатов — коллекция Дж. П. Моргана в нью-йоркском Метрополитен-музее, нью-йоркские Галерея Фрика и Музей Гугенхайма, вашингтонские Галерея Мэллона и Галерея Коркорана, бостонский Музей Гарднера и др. По заказам магнатов творили виднейшие архитекторы той эпохи — Ричард Моррис Хант, Чарлз Фоллен Макким, Фрэнк Ллойд Райт. Они были создателями не только зданий, связанных с семействами Вандербильтов и Гугенхаймов, но и Бостонской публичной библиотеки, нью-йоркского железнодорожного вокзала «Пенсильвания стэйшн», Колумбийского университета и других общественных сооружений.
