Этот бит информации, это предупреждение Кальк выдал с ледяной отвлеченностью, достойной той самой камеры. Сит задрожал, представив себе, как его тепловая энергия давным-давно истощилась, движение его молекул замедлилось до почти полной неподвижности и материя перешла в эфирные газы и так уменьшилась в объеме, как если бы являлась... ничем.

— Именно, — подтвердил Кальк.

И Сит тихо удалился...

Джилл спал плохо и в шесть часов утра уже выполз из постели, думая, что встал только он. Но в кухне уже хозяйничал Джек Тарнболл. Он делал кофе и выглядел весьма неважно.

— Завтракать будешь? — Джилл налил себе кружку из согретого Тарнболлом кофейника.

— Спасибо, хватит и кофе! — резко отказался тот. — Если съем что-то — меня, вероятно, вывернет наизнанку.

Джилл не собирался страдать от вспышек приятеля, вызванных воздержанием.

— Вот и хорошо, — в тон ответил он. — В любом случае, в холодильнике только вчерашняя индейка.

Тарнболл понял намек, и его раздражение стало еще больше.

— Я чувствую себя, словно я — один из кукурузных хлопьев, — проворчал он. — Я имею в виду — физически. Если ты польешь меня молоком, я, вероятно, лопну!

— Ты сможешь справиться со своим состоянием? — Джилл не испытывал ни малейшего сочувствия и даже демонстрировал это. — По-моему, вчера вечером мы уже расставили точки над i. Надеюсь, мне не придется теперь отмечать уровень спиртного в бутылках из бара?

Тарнболл ответил ему наполовину несчастным, наполовину вопросительным, но вполне мрачным взглядом.

— Что значит все это дерьмо, Спенсер? Ты что, из любителей обрывать лапки паукам?

— Джек, — сказал Джилл, — я почти всю ночь не спал, ломая голову над новой проблемой. И ни к чему не пришел. Во всяком случае, ни к чему хорошему. Мне думается, что нам, возможно, снова придется ей заняться, как в прошлый раз, а это означает, что нам придется быть чертовски собранными и подтянутыми. А ты сейчас, по правде говоря, выглядишь примерно таким же подтянутым, как промежность шлюхи. — Он встал, прошел в столовую, вернулся с бутылкой виски и поставил ее на кухонный стол прямо под носом у Тарнболла. Агент посмотрел на бутылку, глаза его были красными, потом он перевел взгляд на Спенсера.

— Выбирать — тебе, — уведомил его Джилл. — И сейчас. Я могу вызвать тебе такси, ты берешь бутылку и к вечеру, или когда ты там успеешь, возвращаешься в тот бар в Берлине. Либо ты можешь оставить бутылку в покое и забыть о ней на время работы. Что скажешь, Джек?

Агент отвел взгляд, закурил сигарету (она заметно дрожала в его губах) и приоткрыл рот, собираясь сказать нечто, чего на самом деле не хотели услышать ни он, ни Джилл... И тут, словно из ниоткуда, появилась в гневно взвихрившемся халате Анжела и заявила:

— Яичница с беконом! Я намерена приготовить ее, и вы оба ее съедите! Ты... — она набросилась на Тарнболла, — можешь перестать жалеть себя. А ты... — на этот раз — на Джилла, — можешь прекратить стращать.

Бога ради, мы же были командой. И хорошей! Мы помогали друг другу, мы не третировали друг друга, не плевали друг другу в лицо! — Она схватила бутылку, таким же вихрем вылетела из кухни и миг спустя вернулась, по-прежнему очень рассерженная, и рванула на себя дверцу холодильника. Нижняя губа у нее дрожала. — А так как все мы чувствуем себя весьма переполненными командным духом, то скажет ли мне хоть кто-нибудь, где этот чертов четвертый член команды?

— А? — отозвался ошеломленный ее стремительностью Джилл, он словно получил оплеуху.

Но тут Джек Тарнболл проснулся по-настоящему. Надвигающиеся события были для него последним и единственным способом отступить от края пропасти. Нельзя было упустить этот момент.

— Барни... э-э, кажется, хотел помочиться, — запинаясь, объяснил он. — Вот я и выпустил его.

Когда Анжела направилась к двери, могучий агент посмотрел на Джилла и с оправдывающимся видом пожал плечами:

— Эй, ребята. Теперь... теперь все будет в порядке, обещаю. Я даже гарантирую это, Спенсер, Анжела права: мы — команда или можем ею быть. Точь-в-точь как прежде.

Джилл все это уже слышал, он кивнул и ничего не сказал. А тут вошел Барни и проделал весь ритуал: подошел к каждому, виляя хвостом, и облизал. В результате Анжела достала ему из холодильника какую-то снедь.

Это была та самая вчерашняя индейка, которую пес уплел с удовольствием.

Вышедшее солнце разогнало туман, когда в голове Джилла только-только наметился план, скажем, первая его часть.

Зазвонил телефон. Спенсер взялся за трубку и кисло предсказал:

— Уэйт — держу пари! Как все-таки мило с его стороны, что он на столь долгий срок оставил нас в покое!

В трубке раздался настойчивый голос:

— Спенсер? Вы смотрите утренние новости?

— А следует? — Джилл чувствовал напряжение в тоне собеседника и пытался не заразиться им. Жестом он указал Тарнболлу в сторону телевизора. Агент включил агрегат, и Спенсер спросил:

— Что стряслось, Джордж?

— Сам посмотри, а потом снова свяжись со мной. Я сейчас тоже хочу поглядеть и убедиться, что не сообщают лишнего. — И он повесил трубку.

На экране появилась первая студия Би-Би-Си в Лондоне. На заднем плане давали Парламент, который служил контрастным фоном к необычайно взволнованному, даже суматошному тону выпуска новостей. Диктор вещал:

— ..считают схожими с водорослями, наводнившими три года назад Лигурийскую Ривьеру и некоторые участки западного побережья Италии. Некоторое сходство прослеживается и с пресноводной разновидностью растения, в девяносто четвертом забившего северные берега озера Танганьика. Нынешний бурный рост вызван, как полагают, нестандартной погодной картиной. Вину за последнее возлагали на столь разные и далекие друг от друга факторы, как несколько недавних извержений вулканов, непрерывное истощение озонового слоя, нападение Саддама Хусейна на Кувейт и загрязнение нефтью Персидского залива. Нельзя отрицать и причастности пожара Кувейтских нефтяных месторождений. Английские ученые, изучавшие эпидемическое разрастание «японских водорослей», обесплодивших в начале девяностых южные берега Англии, придерживаются мнения, что рост и распространение этих водорослей будут, вероятно, возрастать до осени, а там погода ухудшится и заставит эти морские сорняки «задохнуться». О необычных водорослях впервые сообщили местные жители, а затем масса увеличилась настолько, что ее засекли метеорологические спутники. Пока ученые не находят связи этого нового явления с ковром из водорослей, что окружает айсберг Ирма, названный так в честь атлантического течения Ирмингера, в котором дрейфует льдина.

Не видно связи и с геологическим образованием в виде пирамиды из кристаллов известняка в дельте Нила, несмотря на то, что этот последний каприз природы, похоже, тоже сопровождался бурным ростом сорных водорослей поменьше. К сожалению, в данное время у нас нет никаких новых кадров, но в следующих выпусках мы надеемся показать крупные планы поясов водорослей.

А теперь переходим к положению в экономике: в то время как Германия продолжает настойчиво добиваться как можно более скорого введения евродоллара и финансового объединения Евросоюза вообще...

— К черту евродоллар! — крякнул Джилл и выключил телевизор. — Можно поздравить Джорджа и его присных — или, может, кого-то из высшего начальства? — у которых хватило здравого смысла надеть на СМИ намордник.

— А ты думаешь, правильно скрывать от народа информацию? — с сомнением посмотрела на него Анжела.

— Пусть военное ведомство знает, — сказал Джилл. — А Джордж и есть военное ведомство. Он министр... так же, как и я в данный момент. Я давным-давно (когда думал, что жить мне осталось недолго) подписал с ними контракт, пункты которого, казалось, не имели большого значения. О, мне нравится делать вид, что решающее слово останется за мной, и это правда: если дело дойдет до крайности, то избавятся скорей от Уэйта, чем от меня, но фактически я у них в кулаке. Хорошо в этом лишь одно...