Он вышел на улицу, где осеннее мягкое солнце весело освещало деревья, легкий холодный ветерок гнал опавшие сухие листья, и, не видя ничего вокруг себя, шел наугад непонятно в каком направлении. «Что-то случилось» – повторял он про себя. Неожиданно ему пришла мысль вернуться обратно, чтобы узнать о ней что-нибудь, но непонятная сила удержала его и он продолжил свой путь как в тумане, повторяя про себя:«Что-то случилось»…
Через некоторое время он оглянулся вокруг и не обнаружил своего «Джипа». Он его забыл около магазина. Сейчас решалась его судьба. Он вернулся к машине и, уверенно открыв дверцу, сел за руль, но на мгновение остановился, что-то его удерживало не ехать сразу. Он сделал над собой усилие, нажал на педаль и дернул ручку сцепления. Машина резко рванула вперед.
Когда машина ему подчинилась, и он занял свое, ему принадлежавшее место, в первом ряду, он пришел в себя и понял, что больше никогда не вернется туда, где он обнаружил в себе способность потерять свое спокойствие. Он навсегда оставил мысль узнать, где Она, только из тех соображений, о которых он раньше не знал, что это будет другая история, не имеющая к этой фантастической никакого отношения.
Он вернулся в свою студию – сталинку. Бессмысленно стал ходить по комнатам. Он был один и был этому рад, и чтобы себя как-то привести в чувство, он позвонил кому-то и назначил встречу.
Жизнь взяла свое. Здравый смысл царствовал на обломках придуманной душой ситуации, и это его торжество было символом, знаком, что с душой можно справиться и все ее выкрутасы рано или поздно будут в его власти.
А ее, какой она ему в первый раз увиделась там, в том конкретном интерьере, в то осеннее солнечное утро, когда он вечером пришел на Нее посмотреть. «Есть ли она? и Что это?» - этого больше никогда не будет, и любовь эта, его так внезапно посетившая, умирала в душе от безысходности ситуации нереальной, от невозможности в реальности получить какое-то подобие тому счастью, которое он испытал однажды, случайно с ней познакомившись. И страдания были признаком мучительной смерти любви только ему известной, такой, о которой он никому никогда не сможет рассказать.
