– Вы, безмозглые ослы! – орал монстр. Его громовой бас перекрывал шум толпы. – Смотрите, что я делаю с вашим фермером!

Он бодро молотил по ребрам Джонни Ли Ричвайна. Юноша скорчился, на лице отразилась сильнейшая боль. Рефери пытался растащить дерущихся. Одним махом Черный Франкенштейн забросил его в угол, где тот осел на колени. Толпа вскочила в едином порыве, швыряя пластиковую посуду и мороженое, а местные полицейские, согласившиеся подежурить на борцовской арене, нервно переминались около ринга.

– Хотите увидеть кровь канзасской деревенщины? – гремел Черный Франкенштейн, занося ботинок, чтобы сокрушить череп соперника.

Но Джонни цеплялся за жизнь. Он ухватился за лодыжку чудовища и лишил его равновесия, потом выбил из-под него другую ногу. Размахивая толстыми руками, Черный Франкенштейн рухнул на мат с такой силой, что пол в зале задрожал и от дружного рева толпы чуть не обрушилась крыша.

Темнокожий громила съежился на коленях, заломив руки и взывая к жалости: парень взял над ним верх. Джонни повернулся помочь судье, но, пока зрители орали от восторга, Черный Франкенштейн подпрыгнул и кинулся на противника сзади, сцепив громадные ручищи, чтобы нанести оглушающий удар.

Испуганные возгласы болельщиков заставили Джонни Ли Ричвайна увернуться в последнее мгновение, и он ударил чудовище в пласт жира на животе. Воздух, вырвавшийся из легких Черного Франкенштейна, прозвучал как гудок парохода. Шатаясь на нетвердых ногах в середине ринга, гигант пытался избежать своей участи.

Джонни Ли Ричвайн поймал его, пригнул и поднял на «мельницу». Зрители на мгновение замерли, пока эта махина отрывалась от мата, потом заорали, когда Джонни начал крутить монстра в воздухе. Черный Франкенштейн вопил, как отшлепанный ребенок.

Раздался щелчок, похожий на ружейный выстрел. Джонни Ли Ричвайн вскрикнул и стал валиться на мат. Ноги его подкосились, и человек по прозвищу Черный Франкенштейн уловил момент, чтобы соскочить с плеч молодого соперника. Он слишком хорошо знал звук ломающейся кости. И он был против того, чтобы парень крутил его, как лопасти мельницы, но Джонни хотел потрясти своих болельщиков. Черный Франкенштейн упал на бок, а когда сел, то увидел, что молодой местный борец лежит в нескольких футах от него, сжимая колено, и стонет, на этот раз от неподдельной боли.

Судья стоял, не зная, что делать. Распростертым полагалось лежать Черному Франкенштейну, а Джонни Ли Ричвайну следовало выиграть главную схватку. Именно так значилось в сценарии, и до сих пор все шло прекрасно.

Черный гигант поднялся. Он знал, что парень испытывает сильную боль, но должен был выдерживать образ. Подняв руки над головой, он прошел через ринг под прицельным градом стаканчиков и пакетов из-под попкорна, а когда приблизился к ошеломленному рефери, сказал тихим голосом, совсем не похожим на его злодейское пустозвонство:

– Дисквалифицируйте меня и отправьте парня к врачу.

– А?

– Сделайте это немедленно.

Судья, местный житель, владелец скобяной лавки в соседнем Бельвилле, наконец показал руками крест-накрест, что означало дисквалификацию Черного Франкенштейна.

Громадный борец прыжками показной ярости с минуту демонстрировал свое недовольство, а публика освистывала и поносила его. Потом он быстро вышел с ринга и под эскортом взвода полицейских отправился в раздевалку. На этом длинном пути спортсмену пришлось выдержать летевшие ему в лицо попкорн и мороженое, а также плевки и непристойные жесты от детей и взрослых. Особенно он боялся старых благообразных леди, потому что год назад в Уэйкроссе, штат Джорджия, одна из таких напала на него со шляпной булавкой, к тому же попыталась пнуть его в пах.

В раздевалке, которой служили скамейка и шкафчик в комнате футбольной команды, он постарался, насколько возможно, расслабить мышцы. Некоторые растяжения и ушибы уже стали хроническими, плечи свело, они казались кусками окаменевшего дерева. Он расшнуровал кожаную маску и стал разглядывать свое отражение в маленьком треснувшем зеркальце, висевшем в шкафу.

Едва ли его можно было назвать симпатичным. Голова обрита наголо, чтобы лучше надевалась маска, лицо в шрамах – следах множества схваток на ринге. Он точно помнил, откуда у него появился каждый шрам: нерассчитанный удар в Бирмингеме, слишком энергичный бросок стула в Уинстон-Сейлеме, столкновение с углом ринга в Су-Фолсе, встреча с цементным полом в Сан-Антонио. Ошибки в согласованности действий в профессиональной борьбе приводят к реальным травмам. Джонни Ли Ричвайн не смог сохранить равновесие, необходимое, чтобы выдержать большую тяжесть, и расплатился за это ногой. Черному Франкенштейну было жаль парня, но поделать он ничего не мог. Представление должно продолжаться.

Ему было тридцать пять лет. Последние десять из них он провел на борцовском ринге, колеся по шоссе и сельским дорогам между городскими спорткомплексами, университетскими залами и сельскими ярмарками. В Кентукки его знали как Молнию Джонса, в Иллинойсе – как Кирпича Перкинса, и в дюжине других штатов – под подобными же устрашающими кличками. По-настоящему его звали Джошуа Хатчинс, и в этот вечер он оказался далеко от своего дома в Мобиле, штат Алабама.

Широкий нос Хатчинсу ломали трижды, и это было заметно. Последний раз Джош даже не стал пытаться исправлять его. Под густыми черными бровями сидели глубоко запрятанные светло-серые глаза. Вокруг ямочки на подбородке, как перевернутый вопросительный знак, загнулся еще один маленький шрам, а резкие черты лица и морщины делали Хатчинса похожим на африканского короля, перенесшего многие сражения. Он был настолько огромен, что казался чудом. Когда он шел по улице, на него глазели любопытные. Бугры мышц округляли его руки, плечи и ноги, но живот был вялым и слегка висел – результат слишком большого количества глазированных пончиков, съеденных в одиночных номерах мотелей. Однако, даже нагуляв лишний жир, Джошуа Хатчинс, похожий на раздутый резиновый баллон, двигался с силой и изяществом, создавая впечатление туго скрученной пружины, готовой мгновенно распрямиться. Это все, что осталось от той взрывной энергии, которая бурлила в нем, когда он играл полузащитником у «Нью-Орлеан сэйнтс».

Джош принял душ и смыл пот. Завтра вечером ему предстояло бороться в Гарден-Сити, на другом конце штата Канзас, куда придется добираться пыльной дорогой. И жаркой, потому что несколько дней назад в машине сломался кондиционер, а он не мог себе позволить его отремонтировать. Деньги он получит лишь в конце недели в Канзас-Сити, где должен участвовать в борьбе против семи произвольных соперников.

Хатчинс вышел из душа, вытерся и оделся. Когда он уже собирался уходить, в раздевалку заглянул организатор матча и сказал, что Джонни Ли Ричвайна увезли в больницу и с ним все будет в порядке, но Джошу нужно быть поосторожнее на выходе из гимнастического зала – местные могут устроить потасовку. Джош спокойно поблагодарил его, затянул молнию на сумке и попрощался.

Его побитый серый «понтиак», купленный шесть лет назад, был припаркован на стоянке круглосуточного супермаркета «Продуктовый гигант». По опыту, стоившему ему множества проколотых шин, Хатчинс знал, что нельзя оставлять автомобиль близко к спортивному клубу. Он вошел в торговый зал и через несколько минут вернулся с упаковкой глазированных пончиков, несколькими пирожными и пакетом молока. Сев в машину, он взял курс на юг по восемьдесят первой дороге к мотелю «Отдохни».

Арендованная комната выходила окнами на шоссе, и грохот проезжающих грузовиков напоминал в темноте рычание зверей. Джош включил телешоу «Сегодня вечером» и намазал плечи разогревающим кремом «Бенгей».

Он давно уже не тренировался в спортзале, хотя не переставал твердить себе, что снова собирается начать ежеутренний бег трусцой. Пресс у Джоша был слабоват. Борец знал, что его можно здорово отделать, если бить по животу и не затягивать удары. Но он решил, что займется этим завтра – всегда есть в запасе завтра, – надел ярко-красную пижаму и лег на кровать, чтобы поужинать и поглядеть телик.