Несколько секунд в палате было слышно только мое рыдание, а потом хлопнула дверь. Ушли.

Что ждать от людей, которые не могут тебя понять? Но при этом говорят что любят, переживают, но на самом деле путают это чувство ложной заботы с простой жалостью?

***

Еще одна неделя прошла, а что изменилось? Пару дней назад боль достигла своего пика, и я мечтала о смерти, рядом не было никого, шнур от капельницы был бы прекрасным орудием моей смерти, но я ведь по-прежнему парализована. Господи, да что я за человек такой? Даже умереть нормально не могу. Я слишком часто стала задумываться о смерти, что послужило катализатором? Кирилл, и никто больше.

Он буквально старается проводить со мной время, когда кто-то есть еще рядом или сводит совместное время к минимуму, а еще хуже всего это его скупые слова и молчание... Слух, для меня сейчас это все, благодаря ему, я хоть как-то чувствую, что еще жива, что мне есть за что бороться. А теперь мне хочется оглохнуть от его молчания! Что уж говорить хоть о прикосновения к моему лицу или словах любви, обыкновенной нежности.

Лежу в темноте, не чувствую своего тела и борюсь с собой что бы больше не кричать от боли, хотя теперь она другая, не знаю как объяснить. Она на протяжении этих лет была мои спутником, а сейчас стала более переносимой, как будто после того извержения боли три дня назад, лава в крови начала остывать, она уменьшалась, Но я почти лысая, как мне кажется. По крайней мере, раньше, когда челка падала на глаза, мне не было больно, если ее мне убирали с лица или я ее сдувала. А сейчас такое ощущение возникает, как кто-то нечаянно выдернул один волос, та же мгновенная боль. И лицо почему-то странно стягивает, как после обветривания, или умывания мылом, а не специальным средством. Это трудно не видеть своего лица и не знать, что с ним твориться сейчас, про тело я вообще молчу. Я же не могу заставить Натку мне ноги побрить или подмышки, ну...или интимную стрижку обновить. Хотя нафига она мне, если единственный человек прикосновения, которого дарили мне наслаждения, ко мне не прикасается совсем и не прикоснется даже под страхом страшной смерти.

Какая ирония, не правда ли? Кирилл говорил, что необходимо бороться, что он руки не опустит и мне не даст, что его силы хватит на двоих, а сам похоже уже сдался и жалеет что вообще связался со мной. А я наоборот, руки теперь отпускать не собираюсь и если я ему не нужна такая, то... А не знаю, что в таком случае я сделаю, но быть с ним не хочу.

Любила его больше жизни, придумала рыцаря на белом коне, а он как оказалось рыцарь, но не тот который способен быть с теперешней мной рядом. Я всегда считала что людям живущим вместе не нужно стесняться друг друга, и что с того что с утра встаешь не накрашенная, сонная, опухшая и лохматая? Это не должно стеснять или напрягать, это же естественно, а что естественно то и далее по тексту. И как-то я раньше не замечала, что бы Кира подобное не устраивало и вызывало отвращение. Или я сейчас настолько отвратительна, что прикасаться ко мне ему противно?

Открылась дверь в палату, я задышала спокойно, притворюсь что сплю, не хочу никого слышать.

Она спит? - спросил Олежка. Мой друг приходил ко мне каждый день, болтал постоянно, рассказывал как ребята, подкармливал меня канцерогенами, чипсами, сухариками, однажды даже еду из Мака принес, как же я тогда наелась бургеров. Мням мням. Это единственный человек, который приходил ко мне и не давал впасть в апатию, если не считать Натки и Камиллы.

Да, похоже, спит, - Кир. Сердце учащенно забилось, надежда замаячила? Как бы я не хотела признаться сама себе, но искала, для него оправдания и каждое было абсурдней другого. Но прикосновения так и не последовало. Обида опять отравила сердце, боль от разочарования разрослась за считанные секунды.

Что происходит Кирилл? Ты так холоден с ней? Ей нужна твоя поддержка, твои прикосновения, тепло.

Я.., - он замешкался на секунду, а потом отрывисто сказал и вышел из палаты, - Я я не могу...

Можешь, не притворятся, он ушел, - я облегченно вздохнула и дала волю слезам. Что он не может быть со мной или прикоснуться? К сожалению ответа, на этот вопрос мне не узнать, - Милая мне очень жаль.

Ничего. Как там ребята? - перевела я тему разговора. Больше мы о Кире не говорили. Олежка болтал обо всем и ни о чем. Похоже, мой друг всерьез влюбился в нашего нового препода. Через два часа он ушел.

Время пролетело незаметно, так как я каждый день думала о Кирилле и его отношение ко мне. Что изменилось мне так и не стало понятно, Кирилл по-прежнему не проявлял ко мне никаких чувств, просто элементарная вежливость, кушала я теперь при помощи Камиллы, Натки и Олежки. Они втроем видели, что про Кира говорить я не хочу, и не трогали меня по этому поводу. Они стали для меня опорой и поддержкой в это время. И вот сегодня через три часа меня повезут на операцию...

Мне страшно, я не знаю, что ждет меня впереди. Сообщения я для ребят оставила, попросила медсестру записать под диктовку. Нет прощанья, только для Кира и не будет. Во мне проснулась надежда, что я смогу все высказать, глядя ему в лицо и уйти с гордо поднятой головой.

Глава 10

Кирилл

Черт. Меня потряхивало. Сегодня оперируют Рину, точнее через час ее уже повезут в операционную. Вряд ли я приду к ней что бы поговорить. В последнее время я и слова из себя не могу выдать, когда находился рядом с ней. Я буквально заставлял себя не приходить к ней, не видеть ее, и главное не трогать.

Я на всю жизнь запомню как прошла где-то неделя или около того после начала курса терапии, боль так и не уменьшилась, но кожа ее воспалилась, эпителий буквально был потрескавшимся, где-то даже были ранки, волос на голове почти не осталось. Мне было больно видеть ее такой, но любовь к ней стала еще сильней. Если б мог я бы прошел все это вместо нее, но увы, изменить что-либо или поменяется с Риной местами я не мог.

То что с каждым днем она неминуемо приближается к концу убивало меня, рвало на куски изнутри, я никогда в своей жизни не молился. А на днях пошел в церковь и молил Бога о ее здоровье и жизни. Я согласен на все лишь бы мое солнышко никогда не испытало боли, если бы кто-то предложил мне оставить ее, но в замен она бы была б здорова и жива, я согласился бы. Смог пережить смерть мамы, а вот ее не смогу никогда.

И вот Рина что-то говорит мне, я ее кормил, а после прикоснулся к ее руке, просто погладил. Легко провел пальцами по локтю, коснулся костяшек пальце, а через пару секунд от моих пальцев остался кровавый след, кожа растрескалась, и пошла кровь. Рина не чувствовала своего тела и поэтому ей не было больно. Но если б... ей и так хреново, а так я не представляю, что бы она испытала. После этого я не мог заставить себя прикоснуться к ней. Заходил, видел как ей трудно, знал, что она на меня обижена, злиться, но в тоже время похоже она начала бороться. А это главное. Правда я не хотел, что б она подумала, что я ее не люблю, но и объяснить не мог. Мне было стыдно за то, что я поранил ее, за то, что причинил боль, что виноват, и что скрыл от нее кое-что важное.

Олег, Наташа, даже Камилла были за это очень злы на меня, но я... не мог сказать сейчас. Я знаю, что бы она предприняла, и не хотел этого. Надеюсь, она сможет меня простить.