Рита выглядела неважно, лицо ее осунулось, волосы были забраны в небрежный пучок на затылке, джинсы и кардиган молочного цвета болтались на ней, как на вешалке. Наверное, она решила прогуляться на обеде, ведь сестра Лики работала где-то недалеко от площади.

- Рита, - окликнул девушку Стас, пытаясь перекричать людской гомон.

Та обернулась, не понимая, кто её может звать, испуганно озираясь по сторонам, увидев машущего ей Стаса, она неуверенно махнула рукой, явно собираясь идти дальше по своим делам. Но Макаров уже переходил дорогу, нарушая все правила ПДД, не дождаться его было невежливо.

- Привет, - он с интересом смотрел на её лицо, на котором не было ни грамма косметики, светлые ресницы причудливо отражали солнечные лучи, делая глаза девушки еще более светлыми.

- Привет, - неохотно протянула девушка.

- Я тут тебя увидел и хотел спросить как ты, - невольно сказал Стас и сам внезапно осознал, что это было правдой. Ему нравилась эта замкнутая девушка с холодными глазами и отсутствием веры в лучшее. Она была похожа на него. После двух месяцев общения с чересчур романтичной Лизой, ему хотелось поговорить с нормальной, земной женщиной, пусть и не очень вежливой и доброй, да что уж, жесткой, как шина КамАЗа. Зато твердо стоящей на ногах, не находящейся постоянно в своих мечтах и не отгораживающейся от реальности книжкой. И Маргарита Ковалева подходила на эту роль лучше всего.

- Нормально, - протянула Рита, - ты как?

- Тоже ничего. Вот пообедать решил, может, компанию мне составишь?

Рита посмотрела на яркую вывеску «Барина», затем на Стаса, потом взглянула на крупные практически мужские часы, плотно обхватывающие её запястье, и неуверенно кивнула.

- Всё равно у меня обед, - объяснила она своё согласие, видимо, для того, чтобы Макаров сильно не обольщался на счёт удовольствия, которое она может получать от такого сомнительного общества.

Они прошли в затемненный зал ресторанчика и сделали заказ, Стас всё это время исподтишка поглядывал на свою спутницу. Она была всегда такой разной: то красивой и яркой, то заплаканной и злой, то рассеянной и одинокой, но чего нельзя было отнять у Риты, так это характера. У этой женщины был «железный стержень» внутри и после «мягкотелой», во всем неуверенной Лизы, это Макарову импонировало. Маргарита вообще странным образом действовала на него, эта девушка всегда заставляла Стаса задумываться об её жизни и потерях, сочувствовать ей. Но не жалеть – и это было ключевым моментом интереса Макарова к Рите, он уважал сильных людей, но презирал тех, кто вызывал жалость к себе.

- Ты устало выглядишь, Рита, - обронил он, ожидая заказ.

- Да? – она равнодушно повела плечом, - Это довольно странно, мне кажется, я все время сплю.

- Почему тебе так кажется?

- Наверное, потому, что это правда.

- С тобой тяжело разговаривать, - сказал Стас, - ты вся, как колючий ежик, милый, но с острыми иглами по тельцу.

- Да? – она ухмыльнулась, - не я тебя окликнула и позвала обедать, если я все правильно помню. А на память я пока еще не жалуюсь.

- Ну да, это была моя инициатива, у меня было хорошее настроение, я увидел тебя и окликнул, - поднимая руки вверх, будто сдаваясь на милость победителя, ответил Макаров, - виноват, не спорю.

- Вот то-то же, - Рита натянуто улыбнулась.

- Как ты теперь живешь? – посерьёзнев, задал вопрос он.

- Так же, как и раньше, только уже без цели, знаешь, работа – дом. Никаких планов, желаний и прочего, существование, короче.

- Почему так, Рита? – серьезно спросил Стас, ему стало не по себе от того сколько у него общего с этой печальной женщиной.

- Потому что, Стас, - ответила она, так, словно этим было всё сказано.

К их столику подошла официантка и поставила на стол салаты и тарелочку с хлебом. Рита внимательно смотрела в свою тарелку, словно увидела там нечто интересное.

- Рита, только не говори мне, что ты увидела там насекомое, - трагическим шепотом произнес Стас, - это мой любимый ресторан.

- Нет, насекомого вроде нет, я просто задумалась, - она подняла голову и осмотрелась, - здесь мило, немного темновато, но ничего. Не шумно и располагает к задумчивости, что редкость для забегаловок

- Отдаю пять сотен за твои мысли, - Макаров нацелил на девушку вилку, словно она была шпагой, а Рита побежденным врагом.

Девушка засмеялась и взяла в руки столовые приборы, внимательно осмотрев их, она подцепила на вилку листочек салата и сосредоточенно прожевала, затем ответила:

- Заверяю тебя, в моих мыслях не было ничего интересного, я думала о том, что не помню, когда я в последний раз где-то обедала или ужинала. Будто целая жизнь прошла, - она опять погрустнела и нехотя погрузила вилку в салат.

- Рита, его посадили? – внезапно спросил Макаров, вспомнив их последний разговор накануне похорон Лики.

- Нет, - она вскинулась, будто раненый зверек, перед охотником, что сделал его подранком, - Три года условно и всё. Предсказуемо.

- Мне жаль, - Стас серьезно смотрел на неё, думая о том, как она пережила смерть сына.

- Мне тоже, но это жизнь, я ничего не могу с эти поделать, видит Бог, я пыталась. Хотя, ничего он не видит, его просто нет, - Рита опустила глаза в тарелку.

- Думаешь?

- Я уверенна, я это знаю, - в голосе девушки не было и намека на сомнения.

- Пессимистично, однако.

- Реалистично, однако, - отчеканила она, - думаешь, я не размышляла о том, как бы всё было иначе, как было бы если бы… Если бы Бог на самом деле был, мой сын не умер, Лика была бы жива, а Андрей сел бы в тюрьму. Но этого не будет, твой друг останется на свободе, а мой сын и сестра погибли.

- Ты права, - после некоторого молчания ответил Стас, - Бога нет, это выдумки. Справедливости тоже нет.

Оставшийся обед прошел в молчании, когда принесли счёт, Рита настояла на том, чтобы заплатить за себя. По какой-то непонятной причине, это обстоятельство очень задело Макарова. Расстались они быстро, Рита попрощалась и пошла в направлении своей работы, ни разу не обернувшись, а Стас долго смотрел ей в след и думал о том, что же в ней такого особенного или, действительно, чужое горе привлекает, в этом наша славянская сущность. А еще Стас думал о том, что сегодня до обеда он сделал всё, что бы справедливость не восторжествовала, а виновный остался на свободе.

ГЛАВА 19

Майор Кожевников задумчиво взглянул на выписку из амбулаторной карты Анжелики Соколовой и невольно крякнул. Ну, что сказать, молодцы Соколовы, как могут шевелятся лишь бы дорогого сынка от тюрьмы отмазать. Вполне предсказуемое поведение, ничего удивительного. Вот теперь и женушка Андрея, оказывается, была чуть ли не социопаткой и шизофреничкой, для полноты картины не хватало только прилюдно зафиксированного неадекватного поведения.

Сергей снова посмотрел на лежавшую среди кипы документов на столе бумажку и взял в руки, гербовая печать отливала фиолетовым цветом, видимо, недавно заправили штамп, размашистая подпись главного врача не оставляла сомнений в подлинности, майор её уже не раз видел. Все хотят кушать и главный врач психдиспансера тоже, интересно, во сколько обошлась семье Андрея вот эта выписка? Наверное, не дешево. И ведь комар носа не подточит, выписка подлинная, да и девушка, мягко говоря, неоднозначная была. Занятно, однако, выходит, Анжелика Вячеславовна явно была девушкой со странностями, иначе на себя руки не наложила бы, суицид, как ни крути, психическое отклонение. Только что её на самоубийство подвигло, семейная жизнь или «пирующие тараканы»? Сергей посмотрел еще раз диски с записями, он уже знал их почти наизусть, каждый жест, каждое слово. Но майор не замечал явных признаков сумасшествия у запечатленной на видео женщины, он не верил в то, что Соколова была психически нездорова. Анжелика, возможно, была психически неуравновешенна, но не настолько больна как хотят показать родственники её мужа. Да, и вообще, она вряд ли была психически больна.