Вот она, спасительная дверь подъезда. Костя нырнул в темноту дома, и захлопнул за собой железную дверь. Благо замок еще работал, сработал и механизм внутри него, поэтому дверь удалось закрыть, и теперь она могла принять напор желающих попасть внутрь. В дверь ударили, да так, что железные листы прогнулись под силой этого удара, но петли выдержали. Несколько минут мутанты пытались добраться до своей жертвы, но то ли найдя более интересное занятие, то ли поменяв тактику, в итоге ушли. Еще некоторое время Костя стоял, прижавшись к стене и затаив дыхание. Минуту спустя он снял с пояса фонарик и включил его. Светом сильного луча озарился обычный московский подъезд. Время здорово потрепало это место: облетевшая плитка лежала на полу, дверь в лифт была распахнута, открывая прохожим темный и холодный зев шахты, а пожелтевшие газеты валялись на бетоне, и в них еще можно было различить отдельные статьи. Подъезд казался совершенно пустым и безжизненным. Еще несколько раз Костя прошелся фонариком по стенам подъезда, положил в итоге его на лестницу, и потянулся к аптечке. Вытащил из нее небольшую оранжевую коробочку, открыл и взял оттуда ампулу с противорадиационным препаратом. Сняв колпачок со шприца, Костя ввел себе препарат. Выкинув шприц, Костя еще раз про себя поблагодарил всемогущий случай, который однажды привел их на склад одного оружейного магазина, где кроме тонн оружия находились солдатские личные аптечки с противорадиационными препаратами. Без них, с такой глубокой раной, рады сожрали бы его заживо, оставив лишь мертвую плоть на поживу здешним тварям. Костя достал из аптечки бинты и обезболивающее, и незамедлительно вколол в ногу второй шприц, затем перевязал рану. В темном подъезде Костя просидел достаточно продолжительное время. Тянулось оно здесь нехотя, то и дело притормаживая и замедляя ход. Костя понимал, что оставаться здесь нельзя, потому что здешние обитатели могут оказаться куда страшнее, чем те, что гнались за ним из парка. Он встал, и, прихрамывая, двинулся в сторону лестницы.

Стоило зайти на второй этаж и оглядеть местность перед домом, а дальше уже действовать. Освещая путь жадным лучом фонарика, сталкер карабкался по лестнице, и, взобравшись на лестничный пролет второго этажа, взглянул в разбитое окно. Никого. Не души. Ни мутантов, ни его группы, вообще никого. Подумав, что сейчас самое подходящее время для рывка, Костя начал спускаться вниз.

Железная дверь громыхнула за спиной. Несмотря на громкий звук, никто не показался. Ковыляя мимо большой кучи мусора, раненый заметил среди прочего хлама велосипедное колесо. Потратив немного времени, он отрыл оказавшийся вполне рабочим велосипед. Завернув автомат за спину, сталкер сел на велосипед и начал крутить педали. Вокруг не было ни души, и нога болела уже не так сильно, несмотря на то что еще так недавно произошло, было несложно и крутить педали. После испытанного стресса и волнения это даже доставляло какое-то удовольствие…

Вот она, Войковская. Каменный вход в тот, другой мир. Костя бросил велосипед и начал спускаться. Пришлось долго идти обратно домой, он отсчитывал шпалы и метры кабелей, бесконечностью протянувшихся по стенкам тоннелей. И вот наконец, миновав два перегона, он достиг бетонных ограждений Речного вокзала. Три раза постучав в бронированную дверь, он оперся на холодную и сырую кладку. Только стоя у стен родной станции, он понял, как он устал, устал бежать, устал бороться, а взамен получать лишь то, что он имеет. Жизнь в таких условиях, при которых не следовало даже думать о стабильности, где постоянно нужно было бороться не за лучший кусок, а за кусок вообще, за само существование иной раз приходилось бороться…

Но дурные мысли откатили, когда ему открыли дверь. В метре от него начиналась "цивилизация", где можно было чувствовать себя хоть в какой то безопасности, пока работают воздушные фильтры, электрические генераторы и есть еда. Косте начал забываться и упал прямо на подоспевших с носилками медбратьев.

— Просыпается, голубчик — послышалось словно в дали.

Теплые нежные руки прильнули к Костиному затылку и помогли ему подняться.

Свет резал глаза, но потихоньку все приобретало краски. Девушка достала из халата фонарик и посветила ему в глаза, затем щелкнула пальцем возле уха, и похоже удовлетворившись результатом посмотрела Косте в глаза.

— Повезло тебе, красавчик, не контужен, зрение не потерял- улыбнувшись произнесла она.-

Костя осмотрелся. Он оказался в чистой светлой комнате, где сильно пахло хлоркой. Он не помнил этого помещения, и этого его немного испугало. Осмотревшись он перевел взгляд на ту девушку, которая помогла ему подняться.

— Кто вы? — наконец спросил он.

— Юлия, медсестра- последовал ответ

— Где я?

— Да ты ничего оказывается не помнишь? На Белорусской ты, в Ганзе.

— Ганза… чего? Че за Ганза? — недоумевал Костя.

— У-у-у, дружок, крепко тебя там стукнуло… и вообще конечно это дело не мое, но что там у тебя случилось, что ты у нас всю станцию на уши поднял? Сколько долбился в ворота, что наших даже собрали, и к тебе отправили. — Юля сделала паузу — тобой кстати начальство заинтересовалось, сказали мне еще доложить, когда ты оклемаешься. Ну так что я пошла. — с этими словами она направилась к двери, и лишь почти скрывшись за деревянными створками сказала — лежи пока, я приду скоро. — в этот момент Костя протянул руку к онемевшей ноге — а, да, красавчик, ногу мы твою не вылечили так что ампутировать пришлось- послышался уже из-за двери голос медсестры. В глазах Кости потемнело, сознание отказывалось работать, и горло автоматически стало жадно вдыхать воздух, насыщая готовящийся к шоку организм. Рука сама дернула смазывающее любые формы ватное одеяло. Глаза приготовились увидеть страшную картину. Каково же было его удивление, когда вместо обрубка он обнаружил мирно лежащую на кровати ногу. Учащенное дыхание еще не успело восстановиться, когда Костя в мыслях уже успел перебрать на медсестру весь свой матно — словарный запас. Где то за дверью послышался дружный звонкий девичий смех.

****

Этот день Костя восстанавливался и не видел никого на этой «Белорусской» кроме лишь этой разговорчивой медсестры, правда узнать хоть что то стоящее от нее было очень тяжело. На все расспросы о том, что такое Ганза, где конкретно она находится, ведь о расположении Белорусской Костя ничего не знал, а кто знает куда его могли унести ноги, если учесть что это и правда другая станция, а не чья то масштабная и очень глупая шутка. Медсестра косо посматривала на Костю, давая понять что ему не стоит ничего спрашивать.

На следующий день (если Косте правильно подсказали его внутренние часы) к нему зашел немолодой уже мужчина, немного погрузневший к старости и с гладко выбритым лицом и блестящей лысиной на затылке.

— Здравствуйте, молодой человек- начал он. Костя промолчал. — меня зовут Сергей Александрович… можете меня просто Сергей, я главной на этой станции. А как вас, позвольте узнать, зовут?-

— Костя-

— Костя, вы не против? А то немолодые уже мои годы..- сказал начальник Белорусской, садясь а табурет возле стены. — итак Костя, вы помните хоть что-нибудь из событий, трехдневной давности? — Только сейчас Костя понял что из тех событий он помнит разве что навеянный его мозгом сон о чудесном возвращении на станцию.

— Не помню- сознался он.

— Совсем ничего не помните?-

— Совсем

— Чтож, очень и очень жаль, ну а как вас зовут, откуда вы пришли вы ведь помните?

— Помню

— Отлично, итак мы уже выяснили что вас зовут Костя, а с какой вы станции?

— Я с Речного вокзала

— Конечно, конечно, простите, если обидел- он выдержал паузу — Речной вокзал… интересно, очень интересно… вы уверены что вы именно оттуда?

— Нет, я шизофреник, конечно оттуда

— Хм… просто насколько мне не изменяет память Речной вокзал не обследован, по причине… хм, даже и не припомню, в общем я знаю лишь, что за Соколом жизни нет, а ограждаемся мы от тех местных страхов высокой стенкой. Ну а если вы правда с Речного вокзала, в чем я конечно же не сомневаюсь, расскажите мне гм… о быте станции… ну вот кто у вас начальник на станции?