— Пора тебе
Костя глянул на свои часы, действительно пора, он оделся и вышел из «гостиницы».
Выйдя на платформу, Костя на этот раз не смог проигнорировать станцию. Столько незнакомых людей, спешащих по своим делам. Незнакомые люди всегда кажутся нам одинаковыми, и какими контрастами для нас отдаются знакомые характеры. Если бы Костя знал что такое бал-маскарад, он бы непременно подумал, что находится на одном из таких. Вместо красивого просторного зала — незнакомая Белорусская, вместо людей в масках вот эти, спешащие, уставшие, или наоборот, радостные и отдохнувшие, люди. Маски. Но архитектура одной из самых старых станций московского метрополитена приковывала взгляд. Платформа была довольно чистой, и слабый свет играл на коричневой мраморной кладке. На потолке даже сохранилась старая мозаика: вот ребенок встречает солдата хлебом солью, а дальше двое строителей искренне улыбаются на фоне строящегося дома. Белорусская не потеряла своего шика, Ганзе достались лучшие станции, строящиеся основательно, глубоко и с монолитной архитектурой, в отличие от большинства нежилых станций на каждой кольцевой станции присутствовали гермоворота, везде были помещения под склады с продовольствием, и ни одна кольцевая станция не обрушилась, подобно новомодным станциям высокого заложения.
И тут голову Кости посетила мысль «вот он пришел в новый мир, где другие люди, другие правила, и что он сделал в первый день, выйдя из больницы? Напился» Он даже возненавидел себя за это, но долго мысленно бранить себя он не мог — нужно было идти к Гуравлеву…
Костя прошел кажущийся знакомым путь до двери кабинета начальника станции, постучался и вошел. Кроме Гуравлева он застал там крепкого мужчину в черном берете, и с коротко стриженными волосами, в этом человеке чувствовалась военная выправка, на нем был надет серых камуфляжный костюм, а в кобуре покоился «макаров»
— А, Костя, вот, знакомься — Олег- сержант четвертой Ганзейской дивизии
— Здравствуй- протягивая руку ответил Костя.
— Олег будет сопровождать тебя до центра- вступил в объяснения Гуравлев — вы выходите через 15 минут, сядете на маршрутку и прямиком до центра, оружие, так, оружие разрешить тебе я не смогу, ну по разве что пистолет еще можно, если ты без своего оружие никуда- задумчивая, как бы прикидывая сообщил начальник станции. — Валюту для не предусмотренных трат я вам дам- Гуравлев кивком указал на аккуратно составленную горстку крупных патронов. — Вот тебе еще карта с пометками, ну да это собственно и все- Олег тебя проводит сейчас в оружейную, а теперь идите, у вас и так времени мало осталось- провожая обоих сказал старик. Они вышли.
— Пошли- сказал сержант и молодецким шагом направился к перрону. Еле поспевая, Костя последовал за ним. Перейдя платформу, они снова вошли в темный тоннель. Дойдя до неприметной двери, Олег повернулся спиной к двери, и кивком указал на нее.
Костя вошел внутрь. Его встретила сетчатая перегородка из стальной проволоки и сидящий за ней худощавый парнишка. На столе перед пареньком лежал разложенный автомат. Юноша был увлечен своим делом настолько, что не сразу заметил вошедшего. Поглощенный своим делом, он напомнил Косте инженерика Рому из конструкторского бюро на Речном, который так же погружался в свое занятие с головой, не замечая больше ничего вокруг.
— Драсте- прервал рабочую идиллию Костя — Мне бы пистолет свой забрать- Только сейчас парнишка повернул голову на вошедшего.
— Пистолет? — спросил оружейник, попутно вставая. — Ты не из наших, что бы ты мне оружие сдавал я тоже не помню- Парнишка повнимательнее вгляделся в лицо посетителя — постой, да ты тот, которого из-за ворот притащили? — В его измазанном лице читался не поддельный интерес.
— Да я это, я. Я похоже тут у вас знаменитость уже- ухмыльнулся Костя — так что там с пистолетом?
— Ах да да, пистолет, конечно, все в сделано в лучшем виде- Юноша повернулся к левой стенке, поискал глазами оружие на нескольких полках и через несколько секунд достал Костин пистолет и подошел обратно к окошку.
— Хороший у тебя пистолет- заключил он. Мальчонка начал делать последнюю проверку, перед тем, как отдать оружие законному владельцу.
— «Грач» пистолет тяжелый, но это слихвой окупается большим калибром и неслабой пробиваемостью- переводя затвор в не боевое положение и фиксируя его затворной задержкой или попросту «лапкой», констатировал парень.
— Мне интересно, где ты такую красоту достал?
— На поверхность когда ходили… там и нашли
— Так ты сталкер?
— Да, можно и так сказать
— Круто, а я вот всю жизнь на стации просидел… но вернемся к делу! Пистолет ты конечно загадил знатно, я столько земли оттуда вышел, хотя пистолет надежный, ты б им мог еще пол года стрелять и ничего бы ему не сделалось- Паренек нажал на «лапку» и послышался звук затвора, вернувшегося в исходное состояние. Парень начал на спусковой крючок, удовлетворившись этим, нажал на кнопку сброса обоймы, и кусок металла звонко ударился об бетонный пол. Парень зарядил новую обойму, полную свинцовых пуль и поставив пистолет на предохранитель положил его на полку под окошком.
— Забирай-
Костя положил пистолет в кобуру, поблагодарил так похожего на Ромку мальчугана, и вышел. У двери его по-прежнему ждал Олег.
— Давай еще в гостиницу зайдем, а то я там книгу свою забыл- спросил у своей внушительной няньки Костя.
— Книгу? Ну как знаешь-
Они зашли в «гостиницу» где Костя забрал книгу, и уже через несколько минут он снова еле поспевал за сержантом. Бронежилет и остальные свои вещи Юрич разрешил ему оставить в гостинице. И вот они уже садятся в мягкие сиденья «маршрутки»
«Маршрутка» представляла собой несколько сцепленных дрезин с четырьмя сиденьями. К передней дрезине был привинчен небольшой двигатель, тянущий весь этот импровизированный состав. Состав уже был битком набит людьми, свободны были только последние места. Сержант сказал Косте садиться, а сам подошел к машинисту и показал ему какую-то бумажку, после чего тот махнул рукой и сержант сел рядом с Костей.
«Маршрутка» тронулась. Пассажиры все время о чем-то переговаривались, а колеса постукивали, ударяясь о стыки рельс. За полчаса состав проехал несколько станций. Мельком разглядывая станции, которые они проезжали, Костя про себя отметил, что все они, в отличие от последних трех станций замоскворецкой линии, разительно отличаются друг от друга. Один раз составу пришлось остановиться, потому что впереди, похожий состав, только сделанный под грузовой, разгружался, подобно сухогрузу, пришвартовавшемуся в порту.
— Минут тридцать точно будем стоять- сказал машинист — можете пока погулять-
Пассажиры начали расходиться, и изучавший в это время табличку «Октябрьская» Костя, не желая все это время сидеть, тоже сошел с состава и двинулся вглубь станции. Сержант остался сидеть, скрестив руки на груди.
Пройдя широкие колоны, Косте открылась панорама станции: монолитная, старая станция, со множеством украшений, барельефов и каменных узоров на полу. Особенно Костино внимание привлекли барельефы на склонах арок на потолке. Такие сложные, и такие одинаковые, симметричные. Раньше жили настоящие мастера, потому что только такие могли сделать одинаковыми столь сложные фигуры… Сейчас здесь было множество людей: рабочие, богатеи, военные — не было практически никого внешне похожего на кого-нибудь другого. Повсюду стояли лотки со всевозможными вещами и люди около них оживленно переговаривались с покупателями, пытаясь продать свой товар.
Но тут взгляд Кости скользнул в другую сторону, и он увидел там стоящую возле одной из колон и о чем-то беседующей с какой-то старушкой, девушкой. Это существо заставило Костю отвлечься от дел, и, прильнув к мраморной колонне, наблюдать за ним. Невысокого роста, хрупкая, с волнистыми волосами, собранными на затылке и по первому впечатлению, казалась очень жизнерадостной, этакий источник жизнелюбия. Одета она была в рабочий комбинезон, достаточно старый и потрепанный, а сама вся была перемазана в машинном масле, и было в этом что то такое, неуловимое, потому, может быть, что это ей даже шло, как будто специально перемазанная маленькая девочка, не ощущая никаких тягот жизни, сейчас стояла, и просто разговаривала со старушкой. Выражение ее лица не выражало пресности других людей, их злободневности, иногда даже обреченности. Лицо ее светилось от счастья так, как будто не было еще так недавно конца света, как будто вследствие этого человечество не скатилось в каменный век.
