— Ну и производство у вас!.. Просто чудовищный ублюдок. Электроника по последнему слову — но ни одной целой трубы, ни одного вентиля нормального… Взорвать бы все это к чертям собачьим и построить заново.

— Ну не так уж плохо все, ваша честь. Право слово, не так уж все плохо… — Рэдклиф потер кулаком покрасневший нос и виновато глянул на инженера, стоявшего рядом; на руке остались мокрые полосы. Но тот вроде ничего не заметил, и Рэдклиф потихоньку вытер руку о штанину. — Ведь работает… Мы выпускаем прекрасный спирт…

— Работает — но на последнем издыхании. — Ян Кулозик устал, и в голосе его звучали резкие нотки. — Все сальники надо немедленно заменить, иначе все взорвется и без моей помощи. Гляньте, как течет, — лужи на полу!..

— Сейчас все будет убрано, ваша честь. Подотрем и…

— Да не о том речь. Прежде всего устраните утечки. Сделайте все, как положено. Это приказ.

— Как вы скажете, так и сделаем.

Рэдклиф покорно склонил голову; его трясло мелкой дрожью. Глядя на эту лысеющую голову с россыпью перхоти в жирных волосах, Ян не испытывал ничего, кроме отвращения. Эти люди никогда ничему не учатся. Мало того что они сами думать не умеют; даже получив четкие распоряжения — все равно ухитряются все перепутать. Этот менеджер работает так же скверно, как вся здешняя коллекция допотопных перегонных кубов, ферментационных ванн и ржавых труб, вкупе составляющих завод по производству растительного горючего. Устанавливать здесь автоматику — пустая трата времени!

В холодном зимнем свете, проникавшем сквозь высокие окна, едва проглядывали темные контуры агрегатов; только желтые лужи на полу выделялись яркими пятнами. На освещенное место вышел, шаркая, кто-то из рабочих; остановился, начал шарить в карманах… Это привлекло внимание Яна.

— Эй, ты там! Стой!

Неожиданный окрик испугал рабочего, не подозревавшего, что инженер в цехе. Он выронил спичку — даже не успев прикурить, — и та упала в лужу у его ног. Взметнулось голубое пламя.

Бросившись к огнетушителю, Ян резко отпихнул рабочего в сторону, сорвал баллон со стены и кинулся назад к горящему человеку, на бегу сбивая клапан. Рабочий ошалело топтался возле лужи пылающего спирта, еще больше раздувая пламя.

Огнетушитель закашлял пеной — Ян перевернул его и направил вниз. Пламя тотчас же погасло, но брюки на рабочем еще тлели. Ян хлестнул струей пены по его ногам, а потом — в приступе бешенства — и выше: по животу, по груди, по лицу, закутывая стоявшего перед ним человека в белое одеяло с ног до головы.

— Идиот! Какой же ты идиот! — Ян закрыл клапан и швырнул огнетушитель на пол. Рабочий тяжело дышал и протирал глаза. — Ты же знаешь, что курить здесь запрещено. Тебе наверняка не раз об этом говорили. И стоишь как раз под знаком «Не курить!»…

— Я… Я не так уж хорошо умею читать, ваша честь. — Рабочий закашлялся и сплюнул горькую жидкость.

— Да, не так уж хорошо. Скорее, вовсе не умеешь. Ты уволен, убирайся.

— Ой, нет, ваша честь, пожалуйста, не говорите так! — запричитал несчастный. В глазах его уже не было боли, только безысходное отчаяние. — Я же старался… а семья… а теперь опять пособие на годы вперед…

— На всю жизнь, — холодно ответил Ян. При виде жалкого создания, упавшего перед ним на колени в пенную жижу, злость его исчезла. — Радуйся, что еще не возбуждаю дела о саботаже.

Ситуация была невыносимая. Ян зашагал прочь, не замечая пристальных взглядов менеджера и молчаливых рабочих. Просто невозможно… Вот у него в диспетчерской получше. Гораздо лучше. Он почти успокоился, с улыбкой глядя на безупречный порядок, царивший кругом. Кабельные вводы змеились со всех сторон, соединяясь на пульте управления. Он нажал несколько кнопок на комбинационном замке, и крышка пульта отошла назад. Бесшумно, плавно — безукоризненно. В сердце этой машины скрывался микрокомпьютер, управлявший всем здешним производством с идеальной точностью. Ян вытащил из чехла, висевшего на поясе, терминал, подсоединил его к компьютеру, набрал на клавиатуре команду… Экран мгновенно осветился. Да, здесь никаких проблем. Не то что на самом заводе. Ян запросил сводный отчет, и по экрану побежали строчки: «Вентиль 376-L-9 утечка; вентиль 389-P-6 необходима замена; вентиль 429-R-8 утечка».

Это нагоняло тоску, и он быстро отключил экран. За спиной раздался тихий вежливый голос Рэдклифа:

— Извините, пожалуйста, инженер Кулозик, но я по поводу Симмонса, того, что вы уволили. Он хороший рабочий.

— Я так не думаю. — Злость уже утихла, и Яну хотелось быть справедливым. Но твердым. — На его рабочее место претендует масса безработных. Любой из них справится ничуть не хуже его, а то и лучше.

— Он учился несколько лет, ваша честь. Годы. Чтобы избавиться от пособия. Это что-нибудь да значит.

— Та зажженная спичка значит гораздо больше. Мне очень жаль. Я не жестокий человек. Но я думаю о вас и обо всех остальных. Что бы вы стали делать, если бы он спалил ваши рабочие места? Вы управленец, Рэдклиф, и должны рассуждать именно так. Это трудно и со стороны может казаться неправильным, но иначе просто нельзя. Вы согласны со мной?

Рэдклиф помолчал в замешательстве, но в конце концов ответил:

— Конечно, ваша честь. Вы правы. Извините, что побеспокоил. Я сейчас же уволю его. Нам такие здесь не нужны.

— Правильно. Так и надо.

Внимание Яна привлекли тихое жужжание и мигание красной лампочки на пульте управления. Рэдклиф замешкался в дверях. Компьютер обнаружил какую-то неполадку и хотел сообщить о ней Яну. На экране засветилась надпись: «Вентиль 928-P-9 заклинило в открытом состоянии. Изолирован для замены».

— 928-P? Что-то знакомое… — Ян набрал код на персональном компьютере и кивнул. — Так я и думал. Эту штуковину должны были заменить на прошлой неделе. Это сделали, Рэдклиф?

— Надо проверить по списку. — Рэдклиф побледнел.

— Не стоит трудов, Рэдклиф. Вы же не хуже меня знаете, что не сделали. Так что убирайтесь отсюда и тащите новый вентиль. Будем менять сейчас.

Приводной мотор Ян отсоединил собственноручно. Даже рычажный гайковерт едва управлялся с неподатливыми болтами. Ржавчина. Очень типично. Конечно же, слишком трудно смазать рéзьбы вовремя, пока не прихватит. Он отошел в сторону и стал следить, как пролы в поте лица вытаскивают старый вентиль, шлепая по ручьям, бегущим из-под рассоединенных фланцев. Когда под неусыпным наблюдением Яна новый узел был установлен на место и закреплен — на сей раз халтуры не будет, — он сам подсоединил привод. Работу сделали быстро, без лишней болтовни; как только она была закончена, рабочие собрали инструменты и ушли. Ян вернулся в диспетчерскую, разблокировал отключенный участок, и завод снова заработал. Ян еще раз прогнал по экрану сводный отчет и запросил распечатку. Когда она выползла из принтера, он завалился в кресло и стал тщательно просматривать отчет, отмечая на полях пункты, требующие особого внимания. Ян был высок, долговяз, лет под тридцать. Женщины считали его симпатичным — некоторые говорили ему об этом, — но он полагал, что это не так уж важно. Они хороши, но у них свое место в его жизни. Сразу после микросхем. Читая, он всегда хмурил лоб, так что между бровями отпечаталась почти постоянная складка. Просматривая лист второй раз, он нахмурился еще больше — а закончив, широко улыбнулся:

— Готово! Почти готово!

Работа, в принципе совсем не сложная, растянулась на Уолсокенском заводе до невозможности. Ян приехал сюда осенью монтировать автоматическое управление вместе с Бьючененом, инженером-гидравликом. Но Бьюченену не повезло — вернее, очень даже повезло: его свалил приступ аппендицита, и санитарный геликоптер увез его отсюда навек. На смену ему тоже никто не появился. Яну пришлось заниматься и механической частью вдобавок к своей электронике, так что осень растянулась на целую зиму, а конца все не было видно.